– Госпожа, вы куда-то собираетесь? – изумился дворецкий, который впервые слышал от Бии добровольный отказ поесть вместе с Краунами, даже если для этого придется надолго задержать прием пищи и ужинать уже ночью.

– Я отправила послание в родительский дом и хочу встретиться с матушкой и сестрой в городе. Мне нужно сделать множество покупок и успокоить родных. Потому решила совместить, – расплылась я в улыбке от одной мысли, что сегодня потрачу кучу денег. Шоппинг я любила и в прошлой жизни. Особенно, когда платит кто-то другой.

А сегодня платить будет Дион, хоть и не подозревает об этом. Потому я планирую тратить много и с большим удовольствием!

– В… вот как… – побледнел он, точно смог прочесть мои коварные и меркантильные мысли.

***

– Черт, опять задержался, – уже в карете чертыхнулся Дион, который выехал домой уже после того, как солнце скрылось за горизонт.

А ведь он собирался сегодня закончить пораньше. Однако, с женитьбой, дел, требующих срочного урегулирования, становилось не меньше, напротив, казалось, появлялись просто из ниоткуда.

Мужчина устало потер ладонью свое лицо, смотря в окно своей транспортного средства, раздумывая о том, что верхом было бы быстрее.

И поймав себя на этом несвойственном чувстве нетерпения, он пораженно замер и с недоумением нахмурился.

Будучи с юности посвященным в семейный бизнес, Дион привык большую часть дня проводить вне дома, сопровождая деда, а после и отца, порой даже не возвращаясь для ночевки. Он привык к подобному распорядку дня, потому никогда не ощущал особой тоски по дому, чтобы испытывать нечто такое, что было бы плохое на нетерпение.

Потому сейчас он был сбит с толку и пытался понять, в чем же причина его плохого настроения. Как ни крути, а выходило, что дело в Беатрис Харт… то есть, теперь уже Краун.

Но могла ли смена фамилии женщины, которая проводила в его доме достаточно часто в прошлом, так повлиять на него?

Это был далеко не первый раз, когда Дион знал, что девушка ждет в его родном поместье. И тогда он так же испытывал дискомфорт от того, что задерживается. Но ощущение было иным. Прежде, скорее это была банальная вынужденная вежливость по отношению к гостю, которого не принято было оставлять одного.

Потому, когда Дион задерживался, он чувствовал себя не в своей тарелке от осознания, что Беатрис сейчас, вероятно, ждет его. Пусть Дион никогда и не отвечал на ее чувства взаимностью, но и не ненавидел девушку. Просто чувствовал себя неуютно от паршивого чувства вины.

Несмотря на его слова на сильную занятость, Беатрис приезжала к Краунам, как к себе домой, отказывалась возвращаться в родительских дом, а после с видом полной готовности и покорности заверяла, что обязательно дождется Диона.

Мужчина понимал, что ее действия – проявление ее симпатии, но чем больше она это делала, тем только больше раздражения порождала своей навязчивостью. Хотя бы потому, что Дион, которого учили учтивости, не мог сосредоточиться на работе и ощущал нервозность от мысли, что Беатрис одна в его доме наверняка выполнит свое обещание и будет ждать вплоть до глубокой ночи.

Но вместо благодарности он ощущал лишь раздражение и досаду, ведь несмотря на то, что из-за этого пытался завершить работу быстрее и часто совершал из-за этого ошибки, все равно выходило, что возвращался куда позже ужина. А, вернувшись, заставал девушку в одиночестве, среди остывших блюд, к которым она даже не прикасалась, в ожидании его.

И в этот момент, когда она радостно улыбалась ему, стараясь скрыть свою усталость и голод, за радушной улыбкой, Дион… ощущал себя последним мерзавцем. То чувство, которое он испытывал, видя ее измученное, но полное преданности выражение лица, вызывало неконтролируемое чувство вины, которое пульсировало в висках вместе с мигренью, отчего весь аппетит пропадал.

И то, что, даже преданно дождавшись его, как побитая собака, Беатрис лишь ковырялась в тарелке, делая вид, что ей достаточно лишь нескольких крошек для насыщения.

«Зачем тогда нужно было ждать меня так долго? Почему бы было просто не поесть вовремя и пойти отдыхать. А еще лучше, почему бы было не отправиться к себе домой и не вернуться, когда ее пригласят, или хотя бы моя загруженность будет несколько ниже? Зачем приезжать без разрешения и оставаться здесь в полном одиночестве, чтобы поздно вечером встретить меня этой до тошноты приторной улыбкой на измученном ожиданием лице, съесть три кусочка ледяного блюда и вести совершенно безынтересную беседу? Неужели она считает, что после долгого рабочего дня мне это действительно нужно, как это чертово чувство вины при виде ее обиды, которая проскальзывает в зеленых глазах, стоит попросить продолжить разговор в другой раз? Зачем, зачем она это делает?» – этими вопросами задавался Дион, много раз прокручивая в голове последние встречи с Беатрис, приходил к неутешительным выводам: любовь Беатрис Харт была похожа на удушливую удавку или силок. Обязательство, от которого он никак не мог отделаться.

Болото.

Именно таким было заключение Диона, которому ничего не оставалось, как смириться с этим. Особенно когда честно признался, что не испытывает к девушке ни толики влюбленности. Но она была настолько жалкой, что приняла даже это, огорошив его неизбежностью своего существования в его жизни, даже если любви от него не добьется.

Так Диону оставалось только принять, что чувство вины станет его постоянным спутником в их тягостных отношениях с леди Харт.

Досада, вина, раздражение, сочувствие смешивались в удушливый коктейль эмоций, который прочно ассоциировался у мужчины с его невестой.

И даже несмотря на ее изменения, сегодня домой он спешил. Даже если Беатрис была искренней и изменила свое отношение к нему, он по привычке чувствовал тревожность от того, что задерживается, уже представляя в мыслях картину: измученная ожиданием Беатрис в парадном платье в пустой столовой среди разнообразия остывших блюд.

Он уже заранее готовился к привычному кому вины и огорчения в горле, который за долгие годы стал своеобразной и неотъемлемой приправой к позднему ужину в компании невесты... теперь уже жены.

Однако, вопреки ожиданиям… его ждал один только Азеф и на удивление пустая столовая, по которой только перекати-поля не хватало для полноты картины, чтобы выразить удивление данным фактом Диона.

– Вы будете ужинать в столовой или в кабинете, милорд? – уважительно уточнил дворецкий, пока Дион боролся с глупым порывом посмотреть под скатерть обеденного стола, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают и все это не розыгрыш.

– Где леди Беатрис? Она уже поужинала?

– Госпожа еще днем отправилась в город на встречу с матушкой и сестрой. Сказала, что приедет поздно и поужинает в городе. Так, где вы будете есть?

– Она не стала ждать дома? – переспросил Дион, испытующе смотря на дворецкого с подозрением.

– Да, как я и сказал. Госпожа отсутствует почти весь день. Но я выделил ей рыцарей в сопровождение, так что проблем не будет.

– И ужинать он будет не дома?

Судя по выражению лица Азефа, он уже намеревался серьёзно уточнить, не требуется ли господину осмотр семейного врача. Но дворецкий не позволил себе этой фривольности и просто ответил:

– Все так и есть. Как только госпожа отдала распоряжения, тут же отбыла на встречу со старшей и младшей леди Харт.

– Распоряжения? – наконец отвлекся от своего ступора Дион. Он тут же вспомнил вчерашнее требование Бии предоставить ей полномочия хозяйки дома. Однако он и не подозревал, что она действительно ими воспользуется, еще и так скоро. – О чем ты?

– Об этом, – произнес дворецкий и помедлил, давая понять, что тема щепетильная. – Об этом я уже подготовил отчет и хотел бы его зачитать в более уединенном месте, господин.