– Нет… я… – покачала она головой.

– Впереди нас ждет еще несколько видов десертов. Моя супруга лично распорядилась поваров подготовиться к приезду важной гостьи и приготовить как можно больше всяких вкусностей. Жаль, что мы не учли ваши вкусы, – упрекнули ее в неблагодарности. – Если морально не готовы увидеть это зрелище, советую поторопиться и покинуть столовую, как можно скорее, – перебил ее Дион.

После посмотрел на удивленную меня и… подмигнул?

Он сейчас что, встал на мою сторону и вступился, забыв про нейтралитет?

Глава 8

Прошла неделя с момента, как в поместье Крайн поселилась юная гостья. Она была мила, приветлива и вежлива даже с прислугой, которая не могла не проникнуться к ней симпатией. Казалось, девушку невозможно было не полюбить, но одно оставалось неизменным: даже если юная леди Лурия смогла завоевать сердца прислуги всех мастей, хозяева этого дома оставались подчеркнуто холодны и вежливы.

Это незримая граница, которую воздвигли господа, невольно создавала напряжение и внутри самого дома. Несмотря на доброту и милоту девушки, прислуга не могла отделаться о чувства… предательства, словно они невольно изменяли. Все, кроме повара, который был неизменен в своей преданности госпоже Беатрис, что с некоторых пор буквально боготворил ее. На его фоне, многие работники кухни так же прониклись энтузиазмом и определились в своих симпатиях, заняв безоговорочную сторону госпожи Беатрис.

Не сказать, что прислуга была чрезмерно предана семье Краунов или кому то лично из господ. Господа не были ни великодушны, ни сострадательными. За многие годы работы в этом доме весь штат работников привык, что домом заправляют два человека: дворецкий Азеф и экономка Клара. Не все были в восторге, приходилось терпеть некоторую несправедливость, но в целом было вполне сносно, особенно учитывая весьма щедрую зарплату. Сами господа больше напоминали гостей в собственном доме и никогда не вмешивались во внутренние дела, что было и хорошо и плохо одновременно. Постепенно все работники привыкли, сохраняя некоторую нервозность относительно будущего, ведь все знали, что невеста виконта Краун держит при себе Клару. Все с некоторой тревогой ожидали, что после свадьбы экономка, с разрешения пассивной госпожи, которую интересует исключительно ее муж, и вовсе перетянет все управление на себя.

Некоторые работники, уставшие от произвола экономки, уже тайком подыскивали себе новые места, понимая, что хрупкое равновесие между обязанностями дворецкого и экономки может быть нарушено в пользу последней.

Однако произошло то, чего никто не ожидал: ранее пассивная и кроткая госпожа собственными руками низвергла экономку и взяла управление поместьем в свои руки. Все вновь замерли в тревоге, полагая, что неумелое управление госпожа будет компенсировать излишней активностью и вмешательством в работу. Но этого… не случилось.

Дворецкий, который до этого был довольно холоден с невестой господина, внезапно образовал с ней симбиоз, и вдвоем они неплохо управлялись без излишних эксцессов. Нормализовалось управление, пресекли коррупцию и фаворитизм, который продвигала Клара и ее приспешники, при грамотном распределении обязанностей эффективность повысилась. Выделять и поощрять работников стали исходя сугубо из стажа и упорства, что подстегнуло здоровую конкуренцию. Все поместье вздохнуло с облегчением, а заявления на увольнения, заготовленные перед свадьбой, были благополучно выброшены.

Но тут, как гром, среди ясного неба, в дом приезжает новая гостья, с полного одобрения господ.

Гостья была довольно неприхотливой и быстро находила язык со всем персоналом. Однако, это лишь сильнее повышало нервозность и тревожное затишье внутри поместья.

Ни для кого не было секретом, что господин Дион вступил в брак по расчету с госпожой Беатрис. Супруги вели себя подчеркнуто вежливо и ни разу не пересекли порога спальни друг друга. Служащие не были дураками, потому особо не болтали, но именно эта сообразительность позволила им подметить и остальные странности. А именно то, что прежде весьма навязчивая госпожа была наиболее холодна с господином, которого прежде боготворила. И, напротив, господин, что не чаял избавиться от навязчивого внимания приставучей невесты, теперь то и дело тайком наблюдал за ней, пытаясь поймать даже случайный взгляд ее зеленых, удивительно выразительных глаз.

Никто прежде и предположить не мог, что их будущая госпожа – обладательница подобной красоты. Помимо внешнего лоска и привлекательности, все единогласно могли подтвердить, что после своих изменений, госпожа Беатрис стала удивительно очаровательная в своей высокомерной, элегантной манере. Настолько, что даже безусловная красота юной гостьи уже не казалась настолько… внушительной.

Все были удивлены появлению леди Лурии Баскал с позволения господ. Но все так же отметили, что господа так же довольно… пренебрежительны к ней, точно та была вынужденной гостьей, которой никто не рад.

Это могло бы послужить причиной для лишней жалости и состраданию к юной леди, тем более она не скрывала, насколько ей одиноко и тоскливо в чужом доме, порой, в поисках компании, проявляя даже излишнее участие в судьбе служащих, отвлекая тех от прямых обязанностей. Но никто из слуг не осмеливался открыто выражать ей свою симпатию.

Никто, кроме Азефа, который, казалось, взял ее под свое покровительство, сохраняя тонкую грань нейтралитета.

И все же, никто не торопился в выводах и не занимал безоговорочную сторону, кроме редких исключений, хотя бы потому что… не было никого, кто не заметил бы откровенное увлечение леди Лурии молодым господином Дионом, которое порой казалось… чрезмерным.

Все знали, что брак господ – фиктивный, в котором нет ни капли любви. Все понимали, что позволение госпожи Беатрис и ее безразличие в отношении девушки, что в ее доме так откровенно увивается за ее мужем, довольно красноречивое.

Все вновь замерли в ожидании перемен. Не то, чтобы все слуги безусловно полюбили свою хозяйку, которая взяла бразды правления немногим больше месяца назад. Не то, чтобы кто-то ревностно отстаивал ее честь. Но все же прислуга, как живой организм, очень чувствительная к переменам в доме своих господ. Перемены радовали лишь в том случае, когда их хотелось. В остальном, они лишь пугали своей неизвестностью. Никто не хотел, чтобы с приходом новой госпожи все вернулось к тому, с чего начиналось. Всех устраивало нынешнее положение дел.

Но никто не был настолько наивен, чтобы не заметить подвешенное состояние, в которое погрузилось поместье с появлением гостьи: госпожа сохраняла спокойствие, даже когда видела откровенные попытки гостьи привлечь внимание господина; господин, который только недавно стал больше проводить время дома, опять стал замкнутым и раздражительным, а гостья, хоть и была со всеми мила, буквально преследовала господина, который под всеми возможными предлогами пытался избежать с ней любого контакта, точно брезговал.

Такое поведение никто не понимал, а спросить не решался, ибо Азеф очень ревностно относился к любым сплетням касательно всего, что происходило внутри поместья.

Сомнение и тревога повисли над поместьем, как недавно перед свадьбой господина. Несмотря на недосказанность, все начинали догадываться, что появление гостьи неспроста и… возможно… она станет новой госпожой дома Краун. Потому прислуга не знала, как себя лучше вести, чтобы не обидеть потенциальную хозяйку и нынешнюю, на случай, если их предположения ошибочны.

Именно об этом думал Азеф, который все больше погружался в свои мысли, что неизменно выливались в мигрень. Особенно, когда дело касалось суженой господина Диона.

Как сейчас:

– Азеф… я такая несчастная, – в очередной раз заплакала девушка в выделенной ей комнате. Госпожа Беатрис не скупилась и отдала ей свою прежнюю комнату в которой жила до свадьбы от предыдущей хозяйки дома, что Азеф не мог не признать, как великодушный жест. – Что я делаю не так? Меня ненавидят!