Но теперь дело было слишком личным, потому я отмахнулась от ненужных и бесполезных мыслей, сосредоточившись лишь на азарте и… предвкушении.

– Господину Диону стало плохо, и леди Лурия поняла, что Богиня направляет ее помочь ему!

– Вот как? Тогда доктор тоже суженый Диона? Или есть иная причина того, что действия врача действуют не хуже божьего прощения? – прищурилась я, кивнув в сторону доктора, чьей заботой и вниманием Дион наконец успокоился и начинал мирно засыпать, хотя его губы едва заметно двигались, произнося мое имя, пока он окончательно не уснул.

– Госпожа, – деловито позвал доктор, со знанием дела осматривая и обнюхивая найденный капитаном бутыль. – Это сильнодействующий транквилизатор.

– Ух ты! – восхитилась я и посмотрела на жреца. Он вновь не разочаровал и притворился, словно впервые слышит о наркотике. – Вам что-то известно об этом, Ваше Святейшество?

– Без малейшего понятия, – невозмутимо отозвался он.

– То есть, не вы его дали моему мужу? – настаивала я.

– Разумеется, нет! – категорично заявил он.

– Это то, что я хотела услышать, – расплылась я в улыбке, после которой только тогда жрец насторожился. Под его взглядом я подошла к стене, завешенной гобеленами, и ласковым тоном произнесла: – Видите ли, я, как новая хозяйка, хотела немного изменить интерьер и расширить пространства комнат в поместье. Потому затеяла глобальный ремонт. К сожалению, я немного не рассчитала, и мы не успели завершить его вовремя. Потому, вместо смежных дверей, на время торжества, мне пришла идея, завесить проходы, красочными гобеленами, – счастливо улыбнулась я, видя, как пропадает краска с лица жреца по мере моего рассказа.

А когда я, в доказательство своих слов отодвинула гобелен, его лицо страдальчески сморщилось. Потому что в ответ на мои слова в комнату из-за гобелена вошли люди, которые до этого тихо «наслаждались» представлением, устроенным жрецом и суженой. Их было не больше десяти весьма влиятельных и пожилых дам, чье слово очень много весило в светском обществе. Была даже тетка нынешнего короля, что с круглыми глазами смотрела на прежде почитаемого жреца с безукоризненной репутацией. И возглавляла процессию… Франческа, присутствие которой на торжестве до последнего держалось в тайне. Но когда я попросила ее о помощи через письмо и описала примерный план действий, она с удовольствием согласилась.

Присутствие Франчески так же повлияло и на Саймона, но сама женщина была сосредоточена лишь на жреце, которому зловеще улыбнулась и ласково пропела:

– Ну, здравствуй, Джозеф, – обратилась она к нему по имени. – Давно не виделись. Ты постарел, а методы все не изменились, – хмыкнула она, доказывая, что стала свидетелем всего, что произошло в этой комнате с самого начала. Она и ее подруги.

Лицо жреца приобрело незабываемое выражение бессилия и беспомощности. Но мне его было совершенно не жаль.

Глава 15

Подготовка к суду не была гладкой.

Как и предполагалось, на стороне жреца было слишком много последователей, чтобы его власть разрушить одной лишь провокацией в кругу влиятельных, но ограниченных дворян. Да, на нашей стороне была тетка короля, но даже этого было недостаточно.

Король, не будь дураком, подошел к вопросу с особой осторожностью. Религия за последние пятьдесят лет стала второй веткой власти, наиболее поддерживаемая среди простого народа.

Вот так без подготовки выступить против церкви и жреца, который, как ни поразительно, был более почитаем, чем архиепископ, значило выстрелить себе в ногу, настроив против себя не только дворян, поддерживающих храм, но и народ. С чем-то одним король мог справиться, с двумя силами – нет.

Просто признания и многочисленных свидетельств было очевидно недостаточно для вынесения приговора. Пришлось довольствоваться тем, что самого жреца изолировали, а в отношении храма было начато расследование.

Впрочем, примерно представляя это, мы и не рассчитывали на многое.

Прошло чуть больше недели, но, к моему большому сожалению, помимо просто поражающей коррупции, случаев злоупотребления властью, вымогательстве и кумовстве внутри храма никаких иных прегрешений найдено не было.

– Разве это плохие результаты? – спросил отец, смотря на мою мрачную и раздосадованную физиономию, на очередном семейном собрании, которые после того памятного торжества проводились едва ли не ежедневно.

– Нарушения и преступления довольно серьезные, чтобы наказать храм, но они никак не связаны напрямую с самим Верховным жрецом Джозефом, – вместо меня отозвался Дион, который был не только главной потерпевшей и замотивированной стороной, но и весьма сообразительной, что меня очень радовало.

Люблю умных мужиков…

Черт!

Физиономия моя стала еще более скорбной.

– Можно привлечь к ответственности других служителей храма, замеченных в преступлениях, но касательно Джозефа так ничего и не смогли найти. Он был очень осторожным, – скривилась я, рассматривая доклады, лежащие на столе.

Беру свои слова обратно, относительно любви к мозговитым мужикам. В наивных простачках определенно есть свое очарование их предсказуемостью и ограниченностью. Будь Джозеф таким, мы бы не имели сейчас столько проблем.

– Более того, несмотря на признание, оно было косвенным, он так и не сказал, что метки – его рук дело, как открыто и не признал, что они фальшивые. И мы до сих пор не знаем способа, как он умудрялся проворачивать махинации с метками, – добавил Дион, не отвлекаясь от разговора и деловито наливая в чашку свежий чай, после чего пододвинул его для меня.

Я машинально кивнула с благодарностью и отпила, мельком пропуская мысль о том, что его забота кажется такой естественной и предусмотрительной. Лишь посмотрев на чашку, я ощутила, что действительно хочу пить… еще и чай с ромашкой, который я пью при мигрени, запомнил ведь…

Это невыносимо! Чай чуть не пошел обратно…

И это при том, что он все еще обижался на меня за то, что я умолчала о попытки отравить меня. Я, конечно, извинилась, но было заметно, что он дулся, заявив, что мои извинения не искренние, ведь я совершенно не сожалею о содеянном.

В этом он был прав. Я не жалела о том, что умолчала и получила наилучший результат по итогу. Но сожалела, что этим задела чувства Диона, который искренне переживал за меня.

Но все же… пояснять не стала и, как планировала, оставила все, как есть. Деловые отношения – тоже неплохо. На них я изначально и рассчитывала.

Но даже в этих «деловых» отношениях он постоянно умудрился меня выбешивать своей заботой!

– Значит, чтобы убедить судей, нам нужно найти доказательства и узнать, какими способами он обманывал магию метки? – подвел итог Арсиан.

Мы с Дионом серьезно кивнули.

– Однако, так как его вина еще не доказана, помня о его высоком положении и возраста, расследование в его сторону проводится щадящее, – поделилась я печалью. – Его даже держат буквально под домашним арестом, а не в камере предварительного следствия. Пока нет никакой возможности вытрясти из него правду. А он этим пользуется и молчит, создавая видимость оскорблённой невинности.

– Если сам жрец отказывается говорить, есть же и другой способ достать информацию, – задумавшись, потер отец лицо, а после вспомнил: – Эта женщина, которая притворялась суженой: Лурия Баскал. Ее же так же должны были привлечь к ответственности. Где результаты ее допроса?

– Тут еще сложнее, – прокомментировала я попытки отца рыться в горах документов в поисках отчета.

– Ты о чем? – не понял граф Харт.

– Она отказывается говорить с кем-либо кроме Диона и требует личной встречи с ним, – пояснил свекр и бросил быстрый взгляд на сына. Дион сделал вид, что не заметил этого.

– Так почему бы просто не встретиться с ней? – не понял отец.

– Я не собираюсь идти на поводу у шантажистов, – невозмутимо отозвался Дион, не уставая повторять это с высокопарным видом.