Эзр откинулся назад, выходя из спора. Посмотрел на имя Фама в схеме Вахт: еще несколько дней, и у них будет первая встреча лицом к лицу. Медленно и терпеливо, не спеши. Ладно. Эзр надеялся, что дискуссионный клуб перейдет к чему-нибудь более интересному, но даже вся эта чушь отдавалась приятным знакомым гудением. Не в первый раз Эзр почувствовал, что это вроде семьи, семьи, бесконечно спорящей о проблемах, которые всегда остаются одни и те же. Он научился ладить с эмергентами, а они с ним. Почти как нормальная жизнь… Он поглядел через зигзаги лоз, опутавшие все вокруг. Цветы пахли сильно, но это все же не вонь лака, ранее испробованного Ханте. Ага. В цветах и листьях открылся вид на место Бенни на полу бара. Эзр ему помахал. Может, можно будет поесть настоящей еды. И тут мелькнула шахматная блузка и штаны с фрактальным узором.

Чиви.

Их с Бенни связывали тесные торговые отношения. Бенни показал на покоробленный участок обоев у нижней стены бара. Чиви кивнула, сверившись с каким-то списком. Тут она, кажется, ощутила взгляд Эзра. Повернулась и помахала всей группе под потолком. Эзр отвернулся с вдруг похолодевшим лицом. Как она красива! Когда-то Чиви была дьявольским отродьем, которое раздражало его сверх всякой меры. Однажды он ее ударил, и ударил еще раз… Он вспомнил свою ярость, как это приятно было – хоть как-то отомстить за Джимми Дьема и Триксию Бонсол. Но Чиви не была предательницей, она была жертвой больше, чем сама об этом знала. Если Фам прав насчет чистки мозгов – а он должен быть прав, слишком точно этот ужас соответствует фактам, – Чиви была жертвой настолько, что и вообразить себе нельзя. Ударив Чиви, Эзр кое-что узнал о себе самом. Он понял, что цивилизованность Эзра Винжа – слой очень тонкий. Это знание о себе самом он мог скрывать и дальше. Может, он все же сможет действовать на благо, несмотря на то, что в душе у него зло… Но когда он увидел Чиви, когда она увидела его… невозможно было забыть, что он сделал.

– Эй, Чиви! – Рита Ляо заметила ее приветственный жест. – Есть у тебя секунда? Мы хотим, чтобы ты нам кое-что объяснила.

Чиви улыбнулась:

– Сейчас!

Она снова повернулась к Бенни. Он кивал, передавая ей пачку бумажных обязательств. И она поскакала вверх по решетке лиан. При этом она обходила путь Бенни, доливая бокалы и разнося закуски. То есть делала за Бенни его работу. Вот такая она – Чиви. Она организовала подпольную экономику, контрабанду, которая создала относительно комфортабельную жизнь. Как Бенни, она без колебаний всегда предлагала свою помощь, работу. В то же самое время у нее был доступ к уху предводителя, она привнесла в режим Нау мягкость, которую эмергенты вроде Дзау Циня не могли бы принять сознательно. Но это было можно прочесть в глазах Дзау и Риты: они чуть ли не благоговели перед Чиви Лизолет.

И она ему улыбнулась:

– Привет, Эзр! Бенни решил, что ты можешь захотеть еще.

Она сунула ведерко в фиксатор на столе перед Эзром. Эзр кивнул, не в силах встретиться с ней взглядом.

Рита уже что-то ей с жаром говорила; кажется, никто не заметил его неловкости.

– Не спрашиваю о внутренних новостях, Чиви, но какая последняя оценка Даты Выхода?

Чиви улыбнулась:

– Моя оценка? Верхняя – двенадцать лет. Прогресс пауков в космосе может заставить нас действовать раньше.

– Ага! – Рита бросила взгляд на Дзау. – Ну, мы просто поинтересовались. Положим, что мы все возьмем под контроль через их компьютерные сети. Положим, нам придется принять чью-то сторону, сыграть с одним блоком против другого. Кого мы поддержим?

Алмаз-1 был более двух тысяч метров в длину и в ширину почти столько же – куда больше остальных скал скопления. За многие годы толща кристалла под Хаммерфестом превратилась в лабиринт туннелей. В верхнем уровне были кабинеты и лаборатории, ниже – личные апартаменты Томаса Нау. Еще ниже находились последние дополнения инверсированной архитектуры: пустотные линзы более двух сотен метров в поперечнике. При их создании сработались почти все тепловые копатели, но Чиви не жаловалась: эта идея частично принадлежала ей.

Три человеческие фигурки почти терялись в масштабах этих залов.

– Ну как, впечатляет, или… впечатляет? – спросила Чиви у Томаса Нау, улыбаясь.

Нау смотрел прямо перед собой с чуть отвисшей от удивления челюстью. Такое бывало не часто. Он еще не заметил сам, но потерял равновесие и медленно падал назад.

– Я… да. Даже имитация на скорлупках не давала такого впечатления.

Чиви рассмеялась и легким движением толкнула его к вертикальному положению.

– Каюсь. Я в имитации не показала освещения.

В безэховых углублениях потолка были спрятаны актинические дуги. И они превращали небо в сияющую драгоценность. Настраивая их работу, можно было получить практически любой световой эффект, но всегда чуть окрашенный радугами.

Справа от Чиви стоял папа и тоже смотрел, но не с удивлением и не на потолок. Али Лин стоял на руках, абсолютно не обращая внимания на зачаточную гравитацию и изучал зернистую поверхность, оставленную копателями на алмазном полу.

– Здесь ничего живого, совсем ничего. – Лицо его скривилось в хмурой гримасе.

– Это будет самый большой твой парк, папа. Ты его сделаешь с нуля.

Гримаса стала чуть менее хмурой.

Мы вместе будем над ним работать, папа. Ты меня сможешь научить новому.

Здесь хватит места для настоящих животных, может, даже летающих котят. Это была скорее мечта, чем воспоминание о времени, которое Чиви провела с мамой и папой на базе перед отлетом с Триленда.

А Томас сказал:

– Я очень рад, что ты меня на это уговорила, Чиви. Я хотел только улучшить безопасность, а ты дала мне настоящее чудо.

Он вздохнул и погладил ее по спине, улыбнувшись.

– Это будет большой парк, Томас, даже по меркам Кенг Хо. Не самый большой, но…

– Но самый лучший.

Томас протянул руку мимо Чиви потрепать Али по плечу.

– Да.

Наверное, самый лучший. Папа всегда был лучшим строителем парков. А сейчас он уже пятнадцать лет был фокусирован на этой специальности. Каждый год из этих пятнадцати рождал новые чудеса. Его бонсай и микропарки были уже лучше самых прекрасных парков Намчена. Даже фокусированные биологи эмергентов теперь были не хуже лучших биологов Кенг Хо, поскольку у них был доступ к библиотеке флота.

А когда кончится Изгнание, когда ты, папа, будешь наконец свободен, вот тогда ты сотворишь настоящие чудеса.

Нау оглядел пустую сверкающую пещеру. Наверное, он представлял себе ландшафты, которые здесь поместятся – саванны, прохладные дождевые леса, альпийские луга. Даже волшебство Али не могло бы создать здесь более одной экосистемы, но есть выбор. Она улыбнулась:

– Как бы тебе понравилось озеро?

– Что?

– Код «влажная вода» в библиотеке проектов. – Чиви подключила скорлупки к библиотеке.

– Ух ты… ты мне об этом не говорила!

На алмазную реальность наложилась одна из схем Али – лесной ландшафт, – но в середине пещеры было озеро, расширявшееся к горизонту, подходящее вдали к горам, которые казались за много километров отсюда. От лесного берега только что отчалила парусная лодка.

Томас лишился дара речи.

– Господи! Это же имение дяди на Северной Лапе! Я там бывал каждое лето!

– Я знаю. Я его взяла из твоей биографии.

– Это прекрасно, Чиви, пусть даже и невозможно.

– Возможно! У нас наверху воды хватает, и здесь будет прекрасное запасное хранилище. – Она махнула вдаль, где расширялось озеро. – Мы чуть прокопаем дальнюю сторону пещеры и запустим озеро прямо из стены. Наберем достаточно обоев для иллюзии реальности.

Это могло и не удасться. Видео обои с разбитых кораблей сильно пострадали от вакуума. Но это неважно. Томас любит ходить в скорлупках, и дальние планы можно просто нарисовать.

– Нет, я не о том. Нельзя устроить настоящее озеро – в микрогравитации. Первое скалотрясение – и оно поползет по стенам.