Десять секунд. Он вгляделся в полумрак, где только что исчез Эзр Винж. У Фама Нювена был тысячелетний опыт дипломатии и обмана. Так какого черта я так не гладко поработал с мальчишкой? Призрак Суры Винж вдруг оказался совсем рядом, и она смеялась.

– Знаете, нам действительно нужны локализаторы в Хаммерфесте.

Эта просьба стала уже ритуальной в начале брифингов службы безопасности Ритцера Брюгеля. Сегодня он, кажется, подготовил сюрприз.

– Люди Анне еще не закончили их оценку.

Вице-предводитель наклонился вперед. За эти годы Ритцер изменился больше других. Сейчас он находился на Вахте почти пятьдесят процентов времени, и при этом интенсивно использовал медицинскую поддержку и гимнастический зал Хаммерфеста. Выглядел он здоровее, чем в ранние годы. При этом он в какой-то момент научился удовлетворять свои… потребности, не создавая бесконечный поток мертвых зипхедов. Он вырос в ответственного предводителя.

– А вы видели последние рапорты Рейнольт, сэр?

– Да. Она говорит – еще пять лет.

Исследования Анне в поисках дыр в локализаторах коробейников были на грани невозможного. В ранние годы Томас надеялся сильнее. В конце концов, хакеры безопасности Кенг Хо не имели поддержки зипхедов. Но трясина программ Кенг Хо уходила на восемь тысяч лет в глубину. Каждый год зипхеды Анне отодвигали срок точного ответа на год или два. И вот теперь этот рапорт.

– Еще пять лет, сэр! С тем же успехом можно просто сказать «никогда». Мы с вами оба знаем, как мала вероятность, что эти локализаторы опасны. Мои зипхеды двенадцать лет используют их на базе и на разбитых кораблях. Они не специалисты по программированию, но я вас уверяю, все это время локализаторы были не менее чисты, чем любая аппаратура Кенг Хо. И они очень полезны, сэр. От них ничего не ускользает. Не использование их – само по себе содержит риск.

– Например?

Нау заметил тень удивления на лицах присутствующих: раньше разговор на эти темы не получал такого поощрения.

– Гм, например, то, что мы упускаем, не используя их. Давайте посмотрим темы нашего брифинга.

Началось не очень существенное обсуждение текущих вопросов безопасности: попытки Гонле Фонг раздобыть автоматику для своих контрабандных ферм, противоестественная привязанность некоторых групп к паукам – желательная сублимация, но потенциальная проблема, когда наступит время решительных действий, чрезмерный уровень паранойи Анне Рейнольт.

– Я знаю, что вы ведете за ней наблюдение, сэр, но она, по моему мнению, поплыла. Дело не в фиксации на ловушках в системе. Она стала существенно более одержима насчет «своих» зипхедов.

– Возможно, я ее настроил на слишком большую чувствительность. – Подозрения Анне о диверсиях против зипхедов были полностью аморфны и лишены ее обычной аналитической точности. – Но какое это имеет отношение к включению локализаторов в Хаммерфесте?

– При поддержке локализаторов в Хаммерфесте мои наблюдатели смогут вести постоянный и тонкий анализ – коррелировать сетевой трафик с тем, что происходит физически. Это же… позор, что самая слабая система безопасности у нас там, где нужна самая сильная.

– Гм.

Он поглядел в глаза Ритцеру. Еще ребенком Томас Нау выучил важнейшее правило: ври кому угодно, только не себе. Именно самообман губил великих людей всю историю человечества, от Хелмуна Дайра до Фама Нювена. Честно: он действительно хочет иметь озеро под Хаммерфестом, которое обещала Чиви. Имея такой парк, он из этой нищеты сделает что-то достойное, роскошь, которую Кенг Хо редко превосходила даже в цивилизованных системах. Это все было поводом нарушить безопасность – но, может быть, его самоограничение было бы еще хуже. Подойдем с другой стороны: кто это проталкивает? Самый большой энтузиаст – Ритцер Брюгель. Его нельзя недооценивать. Не столь прямо эту дилемму создала Чиви.

– Что там с Чиви Лизолет, Ритцер? Что говорят о ней ваши аналитики?

В глазах Ритцера что-то блеснуло. Он все еще питал к Чиви убийственную ненависть.

– Мы оба знаем, как она быстро способна выяснить правду – тесное наблюдение над ней важно, как никогда. Но сейчас она абсолютно, полностью чиста. Она не любит вас, но ее восхищение вами почти столь же сильно, как любовь. Она – ваш шедевр, сэр.

Чиви теперь узнавала правду каждую Вахту. Но последняя мозгочистка была у нее совсем недавно – а распространение локализаторов поставит ее под еще более пристальное наблюдение. Нау еще чуть подумал, потом кивнул:

– Хорошо, вице-предводитель. Поставим в Хаммерфесте локализаторы.

Конечно, локализаторы Кенг Хо уже давно были в Хаммерфесте. Пылинки эти разносились током воздуха, прилипали к одежде, волосам и даже коже. Они были вездесущими в любом жилом помещении на скалах.

Да, вездесущие, но без питания локализаторы были безобидными кусочками металлического стекла. Теперь люди Анне перепрограммировали кабельные каналы Хаммерфеста и протянули их во вновь отрытые пещеры под зданием. Теперь десять раз в секунду все открытое пространство пронзали импульсы микроволн. Энергия их была куда ниже биологически опасного порога, и настолько низкая, что не мешала работе других приборов. Локализаторам Кенг Хо нужна была очень малая мощность, только чтобы работали крошечные сенсоры и связь с ближайшим соседом. Через десять килосекунд после включения микроволновых импульсов Ритцер сообщил, что сеть стабилизировалась и дает хорошие данные. Миллионы процессоров, рассеянных в диаметре четыреста метров. Каждый из них был вряд ли мощнее компьютера Эпохи Рассвета. А в принципе они составляли самую мощную компьютерную сеть в лагере L1.

За четыре дня Чиви закончила экскавацию ложа озера и расставила сервоклапаны гашения волн. Отец ее уже готовил почву для возвышенностей. Вода появится последней, но она появится.

Нау теперь удивлялся, как они раньше справлялись без локализаторов. Ритцер Брюгель был абсолютно прав. До того безопасность в Хаммерфесте была чуть ли не слепа. Получалось, что база Кенг Хо была самым надежным местом для секретных операций. Нау руководил Брюгелем и его шпионами в долгом многодневном тщательном обследовании всего Хаммерфеста, кораблей и облака склада. Он даже нарушил традицию и запустил на 100 Ксек локализаторы в арсенале L1-А. Это было как посветить фонариком в темные места. Были обнаружены и закрыты десятки дыр… и не найдено ни малейших признаков подрывной деятельности. Все это послужило колоссальным источником уверенности – как если осмотреть дом в поисках паразитов, не найти их, но заодно узнать, где поставить ловушки и яд на случай их появления.

Теперь предводитель Нау знал свой домен так, как ни один предводитель за всю историю эмергентов. Наблюдатели Ритцера с помощью локализаторов могли дать Нау местоположение, эмоциональное состояние и даже состояние сознания любого обитателя Хаммерфеста. Через некоторое время он понял, что есть эксперименты, которые надо было бы поставить уже давно.

Эзр Винж. Может, с ним можно сделать что-нибудь еще. Нау снова изучил его биографию и к следующему брифингу был готов. Это было стандартное время встречи с Винжем. Они были только вдвоем, но теперь коробейник уже вполне привык к разговорам с Нау. Он появился у Нау в кабинете для обсуждения сводки за последние десять дней и прогресса в работе групп зипхедов по пониманию мира пауков.

Томас дал коробейнику поболтать. Он слушал, кивал, задавал разумные вопросы… и смотрел на анализ, который выводился к нему на скорлупки. Ну и ну! Локализаторы в воздухе, на кресле Винжа, даже на его коже передавали информацию на «Невидимую Руку», а там программы анализировали ее и выдавали результат на скорлупки Нау, окрашивая кожу Винжа в цвета, передающие гальваническую реакцию, температуру кожи, испарину. Стандартная графика вокруг лица показывала пульс и другие внутренние параметры. Встроенное среди них окно показывало, что видит Винж на той стороне стола, и красным следом обозначало каждое движение его глаз. На эту беседу были назначены два наблюдателя Брюгеля, и их анализ шел бегущей строкой вверху поля зрения Нау.