На букет он опять разорит клумбу хозяйки. В конце концов, зачем еще нужны цветы, как не для дарения? Куда сложней обстояло дело с вином.

За неделю отдыха Аркадий растратил почти целый червонец — так широко юноша не жил никогда в жизни. Что же, за все надо было платить — но таким счастливым Аркадий не был счастлив никогда в жизни. Он заглянул еще раз в тайник. Три кредитных билета лежали на прежнем месте — может быть, еще три недели счастья. Эх, как тяжело быть романтичным и бедным одновременно. Скажите, господа, много ли романтики купишь на целковый?

Вот и решайся, — подумал Аркадий. — Если не решишься — так до старости и будешь крутить колесо в типографии… Что брак с конкордией изменит жизнь — он не сомневался.

Выбора не было. Аркадий поскреб по карманам, ящикам и набрал без малого два рубля. Деньги для Аркадия были изрядные, паче отложенные червонцы менять не хотелось.

С собранными деньгами Аркадий отправился в винную лавку на Екатериниской. Лавочник знал Аркадия — тот заходил и ранее. Но покупал обычно самое дешевое и крепкое пойло. Теперь же юноша попросил лучшее, и, следовательно, самое дорогое. Бутылка была продана без лишних слов. Почти без лишних слов. Только когда Аркадий осведомился о том, лучше ли это вино в Гайтаново и его окрестностях, лавочник рассказал легенду, которую юноша слышал и раньше:

— Говорят, что на подходе к Аретусе затонул один торговый корабль, который вез сюда вино из Ойкумены. И в здешних песках, может быть, лежит вино более древнее, чем Честной Крест Господа нашего Иисуса Христа. Вот если бы найти — это было бы самое дорогое, и самое лучшее вино в Империи, а, может, и в мире.

Аркадий примерил сказанное к своим хлопотам. Могли ли англичане охотиться за вином? Ведь они — изрядные выпивохи… Нет, маловероятно — опять же, сделку можно было бы провернуть через бельгийцев или немцев, не привлекая орудия кораблей.

— Разве что… — задумчиво проговорил лавочник.

— Что?.. — встрепенулся Аркадий.

Вино может с годами или стать лучше, или перейти на винный уксус. Старый винный уксус — конечно, неплохо. Но цена была бы сильно другой…

Аркадий кивнул и вышел из лавки.

Сюда вообще много чего везли. Даже если корабль не вез сюда что-то ценное, то в трюмы для балласта брал греческие булыжники, обыкновенные камни. Черное море считалось у греков морем негостеприимным и даже так именовалось — Понт Аксинский. Ненамного приятней была и Меотида, иначе море Азовское, кое кроме капризного характера имело свойство еще замерзать. Привезенными две тысячи лет назад булыжниками в Бердянске мостили улицы. В Гайтаново же ими отсыпали волноломы — здешний известняк для этого не годился, поскольку хоть и медленно, но вымывался водой.

Однако же сейчас Аркадию было не до шпиона, не до истории. Он, как ему казалось, спасал свою личную жизнь.

Он купил свечи в скобяной лавке. С кольцами было проще. У Аркадия на шее рядом с нательным крестиком висело два перстня. Широкий отцовский и узенькое колечко матушкиного. Отцовское кольцо было слишком просторно, а уж впору ли придется обручальное кольцо Конкордии — Бог ведает. Но ежели Он имеет толику сострадания к страданиям юноши — придется впору.

Чего еще не хватало? Кажется, все было готово. Оставалось дождаться вечера. Вернувшись домой, Аркадий разделся и прилег на топчан. Попытался задремать. Но сон не шел.

Скоротать время до вечера помогла бы книга, но буквы не складывались в тот день в слова, а строки не ложились в голову. Из-под изголовья Аркадий достал тубу, в которой хранил самое ценное, что у него было — эскизы с обнаженной Конкордией.

Стал перебирать их, и вдруг на колени выпал листок с записанным надежнейшим шифром лорда Плейфера.

Подумалось: ведь что-то, о чем в кодированном разговоре могло переместиться из времени будущего во время настоящее и даже прошлое. Что произошло за… Аркадий откинулся и посчитал дни. Всего лишь две недели?..

Убили двух генералов. Но шпион, хоть и находился где-то рядом, к этому был отнюдь непричастен. Убийство Ситнева? Тот отношение имел, однако же был наверняка мелкой сошкой, о смерти которого и говорить нечего. Впрочем, фамилия могла и мелькнуть в шифровке. Но как это могло помочь — Аркадий пока не знал.

Все венчала бомбардировка в городе… Хм… А ведь, когда люди расстаются, они договариваются о новой встрече… Англичане славятся своей точностью, и шифр, возможно, содержит дату нового появления эскадры. Бомбардировали Гайтаново двадцать третьего, слог «ЕТ» шифровался, видимо слогом «ЪО». Он встречался в шифровке единожды.

Положим, «ЕГ ВЕ ХВ ФЫ ЪЖ ОЪѢБ» обозначало «дв ад ца ть тр ет ье».

Аркадий пробежался глазами по тексту шифровки — не встречаются ли биграммы еще где-то, они были в предыдущей строке. Если «АД» шифруется «ВЕ», то «ДА» шифруется «ЕВ».

Тогда «ТР ЕВ ФЫ» означал «ъж да ть». «Ждать»! «Ъ» был из соседнего слова — ведь в русском языке слово может заканчиваться лишь на гласную, «Й» или «Ъ».

Из предыдущей расшифровки Аркадий знал, что «МГ» шифрует «КО».

Тогда фраза приобретала вид: «Ко******ъ ждать?». Шпион наверняка интересовался датой прибытия. «Когда ***ъ ждать?».

От успеха вскружилась голова. Самой ценной была, пожалуй, пара»ѢБ» — «ье». Поскольку высоковероятно, что»Ѣ» занимало нижний правый угол, «Е» — стояло в последнем столбце, а «Ь» — в последней строке. Тогда таблица дешифровки уточнялась и дополнялась:

«ФЫ» означал «ТЬ». Пара «ЕГ», стояла в одной строке, стало быть «ДВ» — тоже из той строки. Поскольку «Е» последняя, то «Д» — предпоследняя, а «В» стоит перед «Г».

Аналогична пара «ВЕ» и «АД»… Верней «АД» и «ВЕ». Но если исходить из нормального порядка следования букв, за «А» должно бы следовать «Б», но здесь имелось «В» И, стало быть «Б» была буквой ключа! Равно как из ключа была и «О», неуместная в этой стрлке.

Выходило, что в распоряжении Аркадия появилась целая строка шифротаблицы. Впрочем, нет, нельзя было с уверенностью сказать, какая буква стояла в ней первая — «О» или «Б»

«ХВ» и «ЦА»… Тогда «Х» в столбце с «А», а «Ц» — с «В». «ЪЖ» и «ТР». Тогда «Ж» в одной строке с «Р». И известные пары окончились.

Подъем сменился отчаяньем. Неужели все, неужели такая блестящая догадка окончится ничем?

…От раздумий Аркадия отвлек стук в дверь. На пороге появился мальчишка, одетый в какое-то легкое летнее барахло.

— Чего надо?

— Вас барышня зовет к себе! Просила поторопиться.

— Какая барышня?

— Да из пансиона, на Екатерининской.

Мысли утратили свою изощренность и стали прямыми, словно стрела: Конкордия. Что-то случилось. Она узнала адрес от мадам Чебушидзе, послала мальчишку. Аркадий вскочил с топчана и, на ходу обуваясь, заторопился.

Он выдохнул с облегчением, увидав Конкордию в привычном вдовьем облачении, но в комнате было убрано, вещи сложены в баулы и чемоданы.

— Ты переезжаешь отсюда?… — спросил Аркадий. Нашла квартиру?… Тебе бы стоило обратиться ко мне. Мы бы подобрали для вас милую комнату где-то в пригороде. Представьте — летом до моря двадцать шагов! Плеск волн, чайки!..

Зимой хоть до моря осталось примерно столько же, но от былой красивости не лишалось и следа. Крики чаек становились похожи на ругань матросов, а белое безмолвие наводило тоску. Впрочем, до зимы надо было еще дожить.

Однако Конкордия покачала головой:

— Я позвала тебя попрощаться. Я беременна и возвращаюсь в Петербург. В свое время предъявлю наследника обществу — нового графа Колокольцева. И они не смогут так просто меня выбросить.

Аркадия бросило сперва в жар, после в холод. В этом «попрощаться» было что-то могильно холодное. Но как же так! Ведь он считал Конкордию своей. А этот мерзкий граф даже из-под крышки гроба владеет ее телом. И он, выходит, обладал чужой женой. После пронеслась скорая мысль: ну и пусть! Он любит ее, он примет ребенка, как своего. Ведь Конкордия сама говорила, что он похож на графа в молодости. Это будет их общая тайна, коя со временем забудется, сгладится. А после в уме взорвалась вспышка озарения: