Однако Джу считала и преподносила себя порядочным человеком. Не указать конкретную персоналию, превратившую идею в нечто рабочее и осязаемое, она считала категорически неверным, особенно с поправкой на то, что это был отец подруги. Джу никогда не присваивала себе результатов чужого труда раньше и не собиралась делать этого впредь. Если проекту суждено реализоваться, то только с упоминанием Юна и никак иначе.

Оттого следующий закономерный вопрос голосующих, Джу приняла в штыки:

— Не желаете убрать из проекта отрицательный элемент? Полагаю, вы осознаете риски, собственно, они отражены и в вашем анализе.

Джу вспыхнула, но подавила гнев:

— Это категорически исключено. Попутно, он ведь на самом деле жив?

— Ваша право, — холодно и, как могло показаться, разочаровано, вздохнул отец.

На её вопрос никто не ответил.

Как специально, именно в этот момент истекли последние секунды времени, отведенного для презентации. Джу выпрямила спину и она направилась к выходу. Сдержалась, чтобы не хлопнуть дверью — нечестно, нечестно, нечестно!

Или… Джу с опозданием прошибло холодным потом: выходит, голосующие всерьёз решили, что она способна повесить компанию на мертвую душу?

Оказавшись в коридоре, Джу поймала на себе любопытные взгляды остальных предпринимателей и кандидатов в таковые. На секунду подумала, что не хочет выглядеть как тот паренек перед ней, показавший ненужные эмоции. Да, принимать поражение с гордо поднятой головой — отдельное искусство и она была далека от него, но ей всегда хотелось сегодня стать лучше, чем была вчера, а завтра — чем сегодня.

— Как все прошло? — спросил Цзиньян, улыбаясь кончиками губ. — Я держал пальцы скрещенными.

Джу знала, что этому побитому сединой мужчине действительно интересна судьба ее проекта. Она хорошо знала его и уже собралась ответить, как есть — но не успела.

За спиной звякнул зуммер — самый приятный и ободряющий звук из всех, возможных в данный момент.

Она обернулась. На информационном экране напротив её имени появилась зелёная отметка — голосующие поддержали проект единогласно.

Здоровенный Ляоан, гора мышц, которая с трудом помещалась на пассажирском сиденье, небрежно выбросил в окно окурок. За это можно было схлопотать большой штраф, но это никого нисколько не парило.

Окурок взорвался искрами, покатился к урне, но по пути наткнулся на туфель проходящего мимо мужичка средних лет. Физиономия типа тотчас исказилась в гневной гримасе, он даже стрельнул глазами в в сторону.обидчика…

— Проблемы? — Ляоан подался вперед, высовываясь из окна.

При виде здоровяка мужичок сразу присмирел, вместо гневного его лицо стало испуганным и он даже добавил скомканное «извините».

— Окурок в урну выкини!

Тип предсказуемо закивал, наклонился, потянулся вперёд, но больше ничего сделать не успел: недокуренную сигарету поднял рослый седой мужик в хорошем костюме. Последний с безразличным выражением лица подошел к автомобилю и… забросил дымящийся мусор обратно — прямо в промежность Ляуана.

— Ты ******ел⁈ — тот попытался избавиться от тлеющего предмета, но не сильно преуспел.

Ляоан не нашел ничего лучшего, нежели перевернуть на деликатное место стакан с молочным коктейлем. Помогло.

Урод в это время, как ни в чем не бывало, зашагал дальше.

Ляоан торопливо открыл бардачок, достал кастет и хотел броситься вслед за наглым микробом, но на плечо легла рука бригадира:

— Нельзя светиться, успокаивайся.

— Да он… да я… — Ляоан задыхался от гнева.

— Уймись, — старший убрал руку.

Ляоан тяжело выдохнул, но не ослушался и откинулся на спинку сиденья.

Он всю жизнь занимался единоборствами. Потом карьера закончилась, пришлось заполнять анкету соискателя работы. Почему-то на анкету никто не откликнулся.

Потом на него вышел нынешний работодатель и предложил вчерашнему спортсмену стать тем, чем он занимался раньше, хотя и немного в другой плоскости. За хорошие деньги, куда большие, чем предлагали на вакансии дворника.

И Ляоан не стал отказываться. К тому же, если раньше он был любителем, то теперь стал профессионалом.

Сегодня поступил очередной наряд — следовало пересчитать кости мужику, чью фотографию держал в руке Сяомин, старший их экипажа. Сяомин не нравился Ляоану, настолько, что последний втайне мечтал пересчитать кости старшему — когда представится возможность. А не нравился потому, что часто осторожничал и не давал развернуться на полную катушку. Вот как сейчас!

— Успокоился?

— Не совсем… я его!…

— Он ушел! Остынь и будь осторожнее. Какого хрена ты светишься⁈

Ляоан все же высунулся из окна, но очень быстро потерял из виду наглеца.

Сяомин вручил упаковку влажных салфеток:

— Вытрись. Если мне ещё раз придётся повторять…

— Да… мои извинения… — привычно буркнул Ляоан, чтоб от него отстали.

— Сюда смотри! — старший показал фотографию того, кого предстояло вразумить.

Ляоан аж глаза выпучил, затем, захлёбываясь, затыкал в сторону ушедшего.

— Чего⁈ Внятно скажи!

— Он… это он, вот этот козел с фото!

— Уверен? — Сяомин приподнял бровь.

В отличии от идиота Ляоана, старший ни на секунду не выпускал из виду типа, с которым у напарника за малым не вспыхнул конфликт, грозивший ненужным шумом. Сяомин был куда более внимательным и заметил, что мужик перед тем, как подойти к ним, вышел из телефонной будки, откуда наблюдал сцену конфликта Ляоана с в предыдущим китайцем.

Далее Сяомин хорошо видел, как незнакомец зашел в склад популярной в Гонконге сетки общественного питания, откуда вышел уже в фартуке и в шапочке стажера.

Из ворот склада выехал вагончик, занял точку для торговли незнакомец встал на место повара. Как ни в чем не бывало, начал обслуживать покупателей.

Сяомин снова взглянул на фото, затем опять на повара из вагончика и озадаченно почесал макушку — ошибки быть не могло. Действительно, некто Юн, за разговор по душам с которым обещали достаточно нешуточную сумму в двадцать тысяч гонконгских долларов.

За несколько минут.

— Видел? — напарник привлекает мое внимание к вывеске на информационном стенде склада.

Заняться пока нечем, мы ждём, когда вагончик наполнят свежей загрузкой, впереди перерыв примерно в полчаса. Пока подойдет очередь, пока всё внутрь переместят…

Подхожу к стенду, внимательно читаю, наша компания предлагает попробовать силы всем желающим в формате франшизы. Франчайзи выплачивает так называемый паушальный взнос — разовый платеж владельцу бренда за вход в бизнес. В него входит само право пользоваться известной маркой, также бизнес-план, технологии, инструкции, стратегии, принципы.

Сумма первоначального взноса написана уклончиво — от «пятиста тысяч гонконгских долларов». В тексте — куча звездочек и мелкого шрифта, ещё — приглашение ознакомиться с офертой целиком на сайте компании.

— Что нибудь знаешь об этом? — уточняю у Чжиана.

Тот качает головой;

— Все равно такой суммы нет. Мне целый год на такое счастье откладывать, — говорит он. — Тебе, кстати, тоже, так что не раскатывай особо губу, Юн. И тем более в… Пекине!

Хм, действительно — речь о бизнесе в материковом Китае.

Становится понятным почему мой друг улетел в столицу — видимо не все так просто в нашей белокаменной. И откупиться от материковых обычными бесплатными обедами у него не получилось.

Коротко задумываюсь. Риски есть, но с другой стороны, франшиза — неплохое решение с точки зрения точек роста. При минимальных стартовых вложениях (а то и при полном их отсутствии) — это рывок показателей, которые перестали расти. Плюс диверсификация рисков, поиск новых точек сбыта — выйти на материк это как зайти в голубой океан.

Если смотреть непредвзято, сделка интересная. Но что-то подсказывает, вагончики достанутся ну очень узкому кругу столичных лиц, даже предполагаю, каким именно…