С трибуны продолжается вещание господина Йена:

— Главным связующим компонентом для реализации наших открытий, является редкий палладий. Это металл стратегический, его оборот находится под контролем сразу нескольких ведомств государства и в общем то для промышленных целей его не так легко достать. Спасало компромиссное решение и разработки корпорации «Азиан-фармацевтик» уникальной технологии снижение угара…

Старики за отдельным столиком теперь улыбаются кончиками губ — довольные, как тараканы на кухне хозяйки. Недосказанное Тиао укладывается по полочкам в моей голове вместе с новыми вводными. «Азиан-фармацевтик» — корпорация ее покойного отца, занимается уникальными разработками в фармацевтической сфере, для чего нужен редкий палладий. И в достаточно больших количествах. При этом использование металла в промышленных масштабах контролируется ведомствами государства, и очень похоже, что государство в данном разрезе представляет та пятерка старых напыщенных козлов с дальнего столика. Они пошли с коммерцией на компромисс, наверняка за большой откат, и договорились, что фармацевтические корпорации могут покупать тот палладий, что «списывается» в угар.

Допустимый угар — порядка семи процентов на партию, излишки идут на продажу. Но для наличия этих излишек нужна та самая технология… которую интуитивно нащупал прежний Юн. Без неё, похоже, все действо становится бессмысленным.

Мда… любопытно выходит.

— Увы, всем нам известны скорбные вести о скоропостижной смерти разработчика уникальной технологии, — вздыхает докладчик Йен с трибуны. — «Азиан-фармацевтик» к нашему всеобщему сожалению, своим бездействием допустили, что тайна унесена в могилу вместе с ее создателем. А без должного количества материала исследования и дальнейшее производство препаратов как минимум под вопросом. Возможность выйти на просторы голубого океана для фармацевтики Гонконга схлопывается.

— Они срывают сделку… — шипит Тиао, едва сдерживаясь.

Не знаю, эти слова предназначены мне или сотрудникам службы безопасности. Однако я и не думаю нервничать, поскольку почти завершил этот круг. Заметно, что нервы и внешнее беспокойство Тиао — всего лишь отработанная напускная реакция. Примерно такой же постановочный спектакль, как и мой грим.

А так случайности не случайны, в случай давно не верю. Любой случай — последствия тех или иных действий. Логично предположить, что я, тот самый господин Юн, создатель технологии, сижу здесь не просто так. И моя формальная смерть тоже преследует вполне конкретные цели.

Остается понять, какова истинная роль моего здесь присутствия. Потому мужичек с трибуны явно клонит к тому, что сделка по слиянию не состоится, по крайней мере, в прежнем формате. Моя задача в данном месте иная, не бумажки подписывать, но никто не спешит ее мне сообщать.

— … Впрочем, бизнес никогда не стоит на месте, то, что ведет нашу нишу вперед — конкуренция. Есть компания, которая если и не повторила уникальную технологию господина Юна, то приблизилась к ней. Приглашаю господина Лияна, который проведет подробную презентацию новой технологии сокращения угара взамен утерянной!

Дили жутко нервничала. С утра у нее даже сыпь появилась на теле и, чтобы скрыть, Дили использовала чуть не все запасы тональника.

Она знала, что ее босс будет лично присутствовать на сегодняшней презентации. О его приезде в Гонконг она узнала всего несколько часов назад, что стало полной неожиданностью. Главное, чтобы шеф не узнал, что Дили пошла на сделку… потому что с точки зрения формальности, ей все таки удалось достичь целей. Не так, как она хотела, но угар удалось сократить вдвое. Это компромиссный результат, но одновременно куда лучше, чем ничего.

— Запускай плавильню, — распорядилась она за несколько минут до начала презентации.

Нарядные, в белых халатах, касках (Дили тоже одела все это на себя) сотрудники производственного участка по плавке палладия, стояли возле камеры, готовясь по видеоконференции показать достигнутые результаты.

— Готовы? — спросил оператор. — Станьте чуточку ближе друг к другу, а то все в кадр не влезаете. Готовность десять секунд!

Камера включилась, заработал небольшой монитор, с которого Дили увидела шикарный зал с кучей важных гостей за столами. Увидела она и своего босса, сидевшего с привычным отстраненным выражением лица. И, конечно, ведущим трансляции был… ОН. Дили при его виде тут же почувствовала приятно растекшееся тепло в нижней части живота. Прошедшая ночь была просто невероятной.

— Мы готовы показать последние результаты, — выдавила из себя Дили, стесняясь десятков устремленных на нее пар глаз.

Красавчик с экрана взял в руки мобильник, синхронизированный с блоком программного управления плавильни. Начал клацать по кнопкам и вводить длинный программный код.

Конечно, это обыкновенный набор цифр…

Дили до сих пор злилась на себя, что поверила в бредни со смачиванием заготовок. Секретом технологии были обычные цифры шифра.

Код введен, плавильня заработала.

И производственный процесс начался.

— Результат — угар три процента! — звучит с трибуны.

Зал вспыхивает аплодисментами, даже скорее овациями. Многие поднимаются и аплодируют стоя.

Я задумчиво смотрю на экран, где застыл участок по переработке палладия. То самое место, откуда меня вышвырнули пинком под задницу в самом начале моего теперешнего пути.

С самого начала я был фигуркой на шахматной доске, которую решили вывести из игры. Конкуренты «Азиан-фармацевтик» заручились поддержкой чиновников из Пекина и решили поменять «винтик» (господина Юна) на ключевой должности системы.

Понятно теперь, куда отправился мой «привет»… а еще теперь понятно, кто посылал быков по мою душу.

Интересно, эта красотка и очкарик инженер воспользовались советом?

Но мысли крутятся вокруг кода. Я собственными глазами видел, что технология Юна зашита в некий номер, цифровую комбинацию, которую ввел какой-то смазливый мужичок, одетый в брендовые вещи.

На трибуну возвращается председатель союза фармацевтов. К нему присоединяется владелец корпорации, с которой у «Азиан-фармацевтик» намечено слияние. Он и берет слово:

— Ввиду новых вводных, объявляю выход моей корпорации из сделки с «Азиан-фармацевтик». Отныне сделка не видится целесообразной и не отвечает интересам фармацевтического сообщества Гонконга. Поэтому прошу поддержать!

С этими словами конкуренты «Азиан-фармацевтик» как в дешевом индийском кино берут друг друга за руки и поднимают вверх. Не хватает еще тройного «ура».

Оборачиваюсь к Тиао, наклоняюсь и шепчу на ухо:

— Вам это дорого обойдется, дорогая.

Она вздрагивает. Понимает, что я понял, а я понимаю, что поняла она. Вместо напускного зеленоватого оттенка у нее на лице появляется подобие улыбки.

— Согласна на любые условия…

Киваю — меня это устраивает.

Поднимаю руку.

— Вы что задумали, — слышится из динамика. — Немедленно опустите руку, не привлекайте к себе внимания…

Не слушаю, достаю его из уха и бросаю в морковный фреш с красным перцем. Никто не будет указывать, что мне делать.

— Одну минуточку господа, рано вы списываете «Азиан-фармацевтик» со счетов.

Иду на сцену под гробовую тишину. Плавильня не успела отключиться от видеоконференции. Вырываю из рук красавчика брюнета мобильник и ввожу код. Тот самый, что увидел тогда на экране ноутбука супруги. В голове окончательно складывается мозайка. Вот, что за цифры хранил прежний Юн на своем мобильном телефоне. Код был умело зашифрован в его телефонной книге. Он до последнего не хотел, чтобы технология стала известна захватчикам.

Принципиальный мужик, оказывается, этот господин Юн. А еще говорят, что человека всегда можно купить, главное назвать правильную сумму.

В зале стоит гробовая тишина. Все наблюдают за течением производственного процесса — я быстро разобрался, как подключиться ко второй, резервной печи, которая пока не отработала. И результаты не заставляют себя долго ждать.