Она прячет лицо, в ладони, и убегает в совсем маленькую комнатушку, захлопывая дверь. Оттуда слышится плач. Я также на автопилоте прохожу в ванную, которой оказывается узкая душевая кабина. Закрываюсь и даже не раздеваясь, становлюсь под струю холодной воды. Упираюсь ладонями в стену. Делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Ледяная струя помогает окончательно протрезветь и собраться в кучу. Пора включаться, Мао Юн.

Сегодня в кабинете шефа пахло Ramón Allones. Син Мин хорошо знал эти сигары по насыщенным кофейным тонам и ярким полутонам. Шеф курил крепкие рамоны тогда, когда был не в духе. Кубинские сигары вообще всегда были его страстью. У шефа была целая коллекция «кубинцев», которую сам же Син привез чартерным рейсом из Кубы. Тогда шеф похвалил Сина и даже вручил премию… а вот теперь Син не справился и разозлил своего босса.

— Ваше кофе господин, — пропищала длинноногая секретарша в короткой юбке.

Настолько короткой, что когда она нагнулась на стол, Син Мин невольно сглотнул.

Он переступил с ноги на ногу, не находя себе место и нехотя перевел взгляд на струящийся с кончика сигары сизый дым.

— Желаешь что-нибудь? — секретарша едва заметно коснулась руки Сина своими пальцами с изящным маникюром.

Секретарша, чье имя Син никак не мог запомнить, нарочито медленно провела своим языком с пирсингом между губами.

— Я буду тебя ждать, — раздался шепот ее страстного голоса, а утонченная рука легла на промежность мужчины.

По телу Сина как разряд прошел, но увы, теперь было не до развлечений, у Сина началась черная полоса. И времени на женщину, пусть даже на такую шикарную, как секретарша, у Сина не было.

— Прости, не сегодня…

Секретарша удивлено приподняла бровь, смерила Сина возмущенным взглядом и зацокала высокой шпилькой туфлей к двери. Син все-таки позволил себе обернуться, хотя бы на одно мгновение. А когда дверь за секретаршей захлопнулась, вздрогнул и вернул взгляд на босса.

Шеф сидел в своем кожаном кресле спиной к нему, а из динамиков умной колонки играла классическая музыка. Еще один верный указатель на то, что шеф расстроен.

Вот так Син уже стоял порядка десяти минут, в полной тишине, если не считать томную работу потолочного вентилятора и появление крошки секретарши. Шеф всегда предпочитал кондиционерам вентиляторы и не изменил привычки в новом офисе. Что делать, и сколько времени шеф будет молчать, Син не знал, зато хорошо помнил поговорку «лучше не злить господина начальника — целее будешь».

— Когда будет обещанная партия палладия? — сначала послышался треск, а затем по кабинету разлетелся скрежет металлического голоса.

Говорил шеф при помощи специального речевого аппарата. Пепел с сигары упал в пепельницу. И кресло бесшумно развернулось.

Син вытянулся по струнке, и застыв в позе оловянного солдатика, послушно уронил подбородок на грудь.

— Не могу сказать, господин Цан! — выпалил он, как пулеметную очередь.

Сину очень хотелось, чтобы босс понятно отреагировал. Повысил голос или ударил плашмя по лбу лезвием любимого меча цзянь. Но шеф молчал, а однолезвийный изогнутый меч (по слухам коллекционный клинок времен династии Сун) сегодня висел на стене.

Выглядел шеф гораздо хуже, чем обычно. Болезнь превратила некогда крепкого и физически одаренного мужчину в подобие египетской мумии. Только глаза горели прежним огнём. В свободной от сигары руке шеф держал пузырек с капсулами без маркировки. Пузырек перебирал пальцами и желтого цвета капсулы бились о его края, как в стиральном барабане.

Что это за капсулы, Син прекрасно знал — новейшие разработки катализаторов на основе палладия, упростившие технологию создания лекарств для борьбы с раком.

— Помнишь мой доклад про катализаторы, Син? — спросил шеф.

Син до сих пор не мог привыкнуть, что губы шефа не шевелятся, но при этом слышны слова.

— Стабильность металлокомплексных катализаторов за счет применения палладия повышена в сто раз, — отчеканил Син, не поднимая головы. — Увеличено время работы катализаторов, в течение которого сохраняются каталитические свойства, отсутствуют разложение.

Строки доклада Син выучил назубок, и по несколько часов повторял стоя у зеркала. Шеф требовал максимальной компетентности и ненавидел, когда собеседнику требуется время на ответ. Если не можешь ответить сразу — значит не думал о проблеме.

Снова повисла душная тишина. Син был уверен, что процитировал доклад один в один и шефу точно понравится. Но что-то пошло не так.

Клац!

Пузырек разлетелся о паркет. Капсулы брызнули в сторону, а одна из них прикатилась к носку начищенного туфля Сина. Побагровевший шеф вскочил с кресла и с перекошенным от ярости лицом смел со стола ворох документов, пепельницу и бронзовую статуэтку древнего императора.

— Хочешь замедлить стабильность катализаторов⁈

— Никак нет… простите, извините, обязуюсь все исправить!

Син задрожал всем телом, крупной дрожью. Замедлять скорость катализаторов он не собирался. В анализах шефа появилась первая положительная динамика за последние много лет. Стало это возможно палладию, канал которого был налажен через корпорацию «Цяи групп». Был. До последнего времени. А потом пришли фанатики, как Син пренебрежительно называл материковых коммунистов. Потому злость шефа была понятна, срыв поставок означал перечеркивание успехов ремиссии.

— Убирайся идиот! Вон! — процедил голос из динамика.

Нет, не было ни изменения тональности, ни тембра. Но Син видел, что шеф в ярости. У Сина зашевелились волосы на макушке… куда больше, чем криков, унижений и даже физических истязаний, он боялся увольнения.

Сину было хорошо за пятьдесят, но следующие двадцать лет своей жизни он обязался выплачивать ипотеку, за которую платил уже тридцать лет. И потеря работы приведет к просрочке платежа и грозит тем, что Син откажется на улице.

Позволить себе этого он не мог и был готов выполнять любые поручения шефа. И если тот скажет ему стоять на голове или ходить на руках, Син выполнит приказ не задумываясь.

— Приказывайте, что делать, — сквозь подкативший к горлу ком, выдавил Син.

Шеф сполз на кресло бесформенной массой, голова упала на плечо. И следующие слова, как показалось, звучали более миролюбиво, отчего у Сина приятно защекотало внизу живота.

— Он нам должен. Заставь его завершить сделку.

— А если откажется? — робко спросил Син.

Шеф не ответил, но тотчас пожалел о вопросе. Что делать с теми, кто не нравился шефу, Син хорошо знал.

— Слушаюсь господин — кланяясь, он вышел из кабинета, закрывая за собой тяжелую дубовую дверь, испещренную иероглифами.

Помощник Кан ожидал в конце коридора на скамье, но даже он не заметил, как резко изменилось лицо Сина, став вмиг жестоким и холодным. А опущенные плечи расправились.

— Кан! Дай телефон! — прогремел голос Сина.

Помощник вскочил, вытащил телефон и вытянув его перед собой, как знамя, бросился к Сину. У Кана тоже была ипотека, не двухкомнатный дворец, как у Сина, но Кан был человек простой… а господин Син часто платил Кану премию за хорошо выполненную работу.

Подбежав, Кан вручил телефон господину, и тотчас получил затрещину. Ни за что, но у господина так бывает, Кану не привыкать. Син взял телефон и с перекошенным от гнева лицом набрал номер, подписанный цифрой «3». Послышались гудки.

Звонил телефон.

Настырно, угрожающе.

Трель звонка больно била по барабанным перепонкам госпожи Юн. Последнее время у нее часто болела голова. Стоило ей хотя бы немного понервничать, и боли усиливались, а никакие таблетки не помогали. Только вчера, к головной боли прибавилась боль в шеи, в районе сонной артерии. Муж госпожи Юн обещал ей, что найдет лучших докторов в Гонконге, а если надо, отвезет жену в материковый Китай.

— Дорогая, я буду не я, если мы тебя не вылечим, — каждый раз говорил он и тем самым успокаивал жену.

Юн всегда держал данное слово и если сказал, что вылечит, то так и произойдет.