— Как только мы познакомились, мы как-то слишком быстро сошлись. У нас была одна жизнь на двоих — и в работе, и… между нами. Я не могу всего выразить, неучёная, — она усмехнулась. — Но как-то так… Когда ты перестал нам с Максом доверять, мне показалось — ты не доверяешь и лично мне. Я же две эти жизни — наши с тобой — не разделяю. Экстрасенсорика для меня — дело новое. Ты ввёл меня в неё и одновременно в свою жизнь. И вдруг отодвинул.

— И какое отношение это имеет к доверию?

— Ты отодвинул меня, — напомнила она. — Оттолкнул от работы, связанной с тобой, как с напарником. Для меня это было — ты отодвинул меня и из личной жизни. А поскольку я в твоей личной жизни сама не знаю кто, я решила, что мы расстаёмся. — Помолчав, добавила: — И всё боялась, что ты со мной, как с Инессой, сделаешь…

И снова затихла. Она знала, что умно говорить не умеет, что объяснения в такой тонкой сфере, как личные отношения, для неё как тяжёлая, плохо понимаемая работа. Надеялась лишь на одно: он «видит» — значит, досконально поймёт то, что она пытается выразить — и не умеет.

— Чего ты хочешь от меня, Тася? — спросил он, глядя в потолок.

Она замкнулась. А он? Чего хочет он вот прямо сейчас? Чтобы она прямо и честно призналась, что мечтала о нормальной семейной жизни? Ему хорошо. Он мужик. И не обременён семьёй. За всё то короткое время, как они вместе, Тася не раз представляла, что будет, если он станет ей законным мужем. Но воображение оказалось бессильным против реальности: ему было достаточно, что она рядом, под рукой. Точка.

Сначала она хотела ответить на его вопрос одним словом: «Уверенности». Но женское упрямство и глубоко тлеющая обида заставили сказать другое:

— Я хочу иметь квартиру, в которой дети не будут натыкаться на алкаша. Я хочу нормальной, стабильной работы. Всё это я получу, когда мы закончим с тенями и я уйду из твоей жизни. Вот этого я от тебя и хочу.

Несколько минут они лежали молча. Наконец он сказал:

— Прости. Я заставил тебя решать за двоих.

И всё. Больше она ничего не услышала от него.

С одной стороны, она понимала: слишком мало времени прошло, чтобы они узнали друг друга, да и не всякий мужик сразу решится взять в жёны женщину с чужими для него детьми. «Но скажи ты хоть что-нибудь! Скажи хоть, чтобы я немного подождала, а потом всё решится! Будет определённость хоть в этом — подожду!.. — И под конец совсем разочарованное: — Сам сказал — поговорим…» Пока лежали молча, перебрала реплики беседы и подумала, что она слишком прятала от него желаемое — и всё равно открылась. А он… Он просто выведал у неё всё, что было на душе. И поклялась: после этого разговора она больше ему ни словечка не скажет про свои желания и мечты. Пока-то она ему нужна… Тася представила, как останется одна. Дети, конечно, не дадут оставаться совсем уж в одиночестве. Да и она сама ещё молода… И в воображении увидела, как он уходит. И зажмурилась: не хочу…

Ещё чуть позже он встал, сказал, что вот-вот позовут к обеду.

Пришлось подняться за ним, заняться обыденными делами.

За столом, накрытым только для проспавших, их ждал сумрачный Макс.

Едва они вошли, парень насупился. Но Тася радостно подскочила к нему, обняла сидящего, нежно покачала его, как покачала бы обиженного Артёмку, и воскликнула:

— Макс, милый! Господи, как хорошо! Живой!

Он неожиданно взялся за её руки, потёрся щекой о её щёку и вздохнул.

— Я думал — ты ругаться будешь…

— Буду, — радостно пообещала Тася. — Ещё как буду. Но позже. Сейчас тебе моего счастья, что ты живой и здоровый, — не перебить, не старайся!

Ещё раз встряхнула его, поцеловала в щёку, потрепала по темным волосам и села напротив него, повеселевшего. Влад ничего не сказал, сидел уже, ковырялся в салате, почему-то очень задумчивый. Но под конец обеда явился Алексеич и велел ему идти к Володе, а потом на медитации. Максу же сказал, чтобы тот не забыл сначала на медитацию, потом на тренировки.

— А мне — куда? — забавляясь, спросила Тася.

— Отдохни, погуляй по саду, займись своими делами, — добродушно ответил хозяин дома. Кажется, у него тоже гора с плеч: все свои дома. В безопасности.

Перед тем как уйти, Макс подошёл к ней и прошептал на ухо:

— Спасибо, что не спросила, почему я… Потом расскажу, ладно?

Перехватив равнодушный взгляд Влада, Тася улыбнулась ему и ответила парню:

— Ладно. Только смотри — обещал рассказать!

Мужчины ушли, а Тася, посидев в комнате и попытавшись решить, гулять ли ей по саду, вспомнила последние слова Алексеича про «свои дела» — и ахнула: конец июля! За квартиру-то она не платила! А этот алкаш вряд ли даже подумал о квартплате!

Она быстро собралась, захватила заодно вещи на стирку — не у Алексеича же постирушки устраивать! Затем нашла хозяина дома и предупредила его, что отлучится часа на три. Тот предложил ей взять с собой кого-нибудь из ребят, чтобы проводили на машине до дому.

— Мне ведь ещё в магазин забежать, — задумчиво сказала Тася, вспоминая, какие дома из стиральных порошков есть.

— Не загружайся, — посоветовал Алексеич. — Всё, что нужно, с моим парнем купишь, домой привезёшь — он всё тебе перетаскает, а обратно сама приедешь, когда захочешь.

Скрывая радость — поездка предстоит комфортная! — Тася кивнула.

— Хорошо. Давайте своего парня.

В «своей» комнате она снова расчесалась, чтобы собрать волосы, быстро накидала в сумку вещи и помчалась к выходу, где её уже ждала машина.

Водитель, невысокий парень, чем-то напоминающий Сашу: такой же шустрый и смешливый, — и в самом деле не только сопровождал её по магазинам, но довёз до жилуправления, а потом ещё и перенёс все её покупки в квартиру. Геннадий, при виде него спрятавшийся в свою комнату, а потом явившийся с претензиями насчёт следующего «какого по счёту ухажёра», был обруган Тасей за «непрезентабельный» — мягко говоря — вид, утихомирен, накормлен (Тася в магазине кое-что взяла и для него от щедрот души) и водворён на личное место обитания, а сама Тася рьяно взялась за стирку.

Сама взмыленная от слишком энергичного процесса, за звуком работающей машины она не сразу расслышала, как звенит домофон. Лишь когда бывший муж крикнул:

— Таська, возьми трубку! — она чертыхнулась на него: у-у, лодырь! — и побежала в прихожую. Но домофон смолк. Она пожала плечами и вернулась к стирке.

Успела выключить стиральную машину с очередной порцией белья, и снова позвонили — уже в дверь. Снова схватив полотенце высушить руки, она помчалась к входной двери и открыла. Сначала испугалась: что-нибудь случилось? Новые вызовы в зеркальный город? Кто-то ещё пропал? Но некоторое время смотрела на улыбнувшегося ей Влада, поняла, что спокоен, и сказала:

— Заходи быстрей. У меня машина стоит, немного осталось. Подождёшь в комнате?

— Не спеши. Подожду, — легко сказал он и вошёл, мягко закрыв за собой дверь.

Он и в самом деле послушно отправился в её комнату, а она, недовольно поморщившись — в таком виде застал! — фукнула на мокрую чёлку, прилепившуюся к скуле, промокнула фартуком вспотевшее лицо и помчалась в ванную комнату заканчивать постирочные дела.

Вошла в комнату уже чистенькая и в новье — самой приятно.

Влад встал навстречу — читал книжку, взятую с детской полки.

— Время есть — погуляем? — предложил он.

— У тебя есть план куда и чего?

— Ну… Можем погулять в центральном парке, благо погода располагает.

— А как же потом вещи? — растерялась Тася. — Я тут взяла чистых…

— Я на машине, — напомнил Влад. — Возьми сколько надо. А если что забудешь — потом съездим ко мне. Ты там тоже вещи оставляла.

В конце концов, она взяла с собой только куртку, джемпер на смену и косметическую мелочь. Укладывая вещи в сумку, чтобы не занимали много места, она всё гадала, почему приехал Влад. Но так и не поняла, пока он сам уже в джипе не спросил:

— Почему ты уехала, не сказав мне?

— Алексеич сказал, что у меня есть свободных три часа, — пожала плечами она. — Тебя отпустили пораньше?