Бабка погрозила пальцем.

- Ух, соблазнитель... Говори Скорый, что нам надо.

- Подствольники к калашам шесть штук. Гранаты к ним... Дай вспомнить... А! Воги! Штук пятьдесят. Бабка, у нас оплатить хватит.

Бабка криво усмехнулась.

- У нас хватит половину этой лавки купить.

Пашка оглядел пустые полки. Пожал плечами.

- Что ещё? - Подтолкнул продавец.

- Патроны семь шестьдесят две на тридцать девять. Пачек пятьдесят.

- Они в цинках, - уточнил Гоги.

- А сколько в цинке штук?

- Шестьсот шестьдесят.

- Тогда два цинка.

Гоги, записал информацию в блокнотик золотой авторучкой.

- Магазинов акээмовских штук двадцать. Патронов девятимиллиметровых к макару пять сотен. Обоймы к стечкину есть.

- Канэчно есть, дарагой. Но патроны все в цинках. Девять на восемнадцать - тысяча дывести восемьдесят. Записываю?

- Записывай.

- Тогда - двенадцать обойм к "Стече". Патроны для дегтяря двенадцать и семь. Желательно БэЗэ. Сколько их в цинке?

- Восемдэсят, дарагой.

Скорый посмотрел на Бабку.

- Десяток возьмём?

- Бери, бери. Это же к Корду? Это же наша безопасность. Наша, можно сказать, жизнь. Бери не спрашивай.

- Значит десять цинков. И два пустых короба для Корда и, соответственно - пару лент. Ну, если есть, конечно.

- Обижаешь, дарагой!

- Хорошо. Машинка Ракова есть.

- Которая лэнты заряжать? Есть одын.

- Берём. Один бронежилет, пятого класса защиты. - Пояснил группе. - Это для Ва... для Зои.

И уже продавцу.

- И один шлем пластиковый. - Посмотрел вопросительно на Короткого.

- ЗэШа, номер один, - подсказал тот, - чтобы у всех были одинаковые.

- Да. ЗэШа-один, одну штуку. И, если есть, один ака пятнадцатый... Всё.

Шило поинтересовался.

- Гоги, а игрушки у тебя есть?

Гоги стрельнул глазами в стороны. Зашептал.

- Тэбе что, дарагой, атомная бомба нужна?

Все слегка охренели. Скорый спросил почему-то тоже шёпотом.

- А что - есть?

- Для моей Бабки Милы - всё есть, всё достану, хоть из-под зэмли.

Шило вышел из ступора.

- Да ну, Гоги, зачем нам атомная?! Я про детские игрушки базар веду. Ну... Куклы там, лошадки, мячики, плюшевые медведи.

Тут пришла очередь Гоги впасть в ступор.

- Нэт. У нас такого нэт... Зачэм тут, в Улье, игрушки?

- Жалко, - вздохнул Шило.

Короткий вступил.

- Рации, переговорные устройства, наушники, микрофоны, гарнитуры, компактные ретрансляторы. Что посоветуешь?

- Э-э дарагой. Я тэбе кенвуд посоветую. Кенвуд, это рация - вэщь. Конфетка. Двадцать киломэтров достаёт свободно. Двое суток работает бэз пэрерыва. Но гарнитуры к ним отдэльно. А транслятор тэбе не нужен. Кенвуд хватит вот так. - Он показал рукой "выше крыши".

- Шесть штук тогда. И рации и гарнитуры. У меня всё.

- Неси, - скомандовала Бабка.

- Посидите, - Гоги ткнул на диванчик, - я быстро.

Через пару минут в лавочку, через заднюю дверь въехала большая складская телега, которую толкал полуящер-получеловек. Пашка потянулся к апээсу. Бабка перехватила его руку.

Гоги спросил.

- Новик наверно? Успокойся дарагой. Это кваз.

- Уф, блин, - выдохнул Дугин, - предупреждать надо.

Бабка осмотрела кучу покупок, оценила объём.

- Мужики, а почему мы на пепелаце не поехали? Кто-нибудь может мне объяснить? Как мы всё это попрём? Шило, может ты пригонишь нашу машинку? А?

Шило пошел к выходу. Бабка ему вслед предупредила.

- Только не так, как в прошлый раз.

Шило кивнул и ушёл.

- А что было в прошлый раз?

- В прошлый раз пришлось заплатить три "чёрных", за его лихие поездки. Ну что Гоги, расскажи, как ты живёшь.

У Гоги акцент куда-то исчез.

- В принципе, нормально. Покупаю... Продаю... - он перешёл на шёпот, - хозяин только плохой. Зарплату задерживает, за каждый пустяк штрафует, нехорошо поступает.

- Вексель совсем обнаглел, - посочувствовала Бабка, - уж совсем себя хозяином Полиса возомнил.

Так они прошептались, пока не приехал Шило.

Загрузили купленное, расплатились и поехали дальше.

По дороге Шило попросил остановить у одной лавочки. Сложил ладошки молитвенно.

- Бабка, пятнадцать споранов. Пожалуйста.

- Ну, на. - Бабка удивлённо отсыпала Шиле горстку шариков.

Тот заскочил внутрь лавки и вышел оттуда с гитарой.

Бабка удивилась.

- На кой тебе гитара?

- Ну, шеф! Ессесно, я ей не орехи колоть буду!

Бабка пожала плечами, ну ладно, мол.

Потом затарились ещё женским бельём и покатили домой

Бабка с покупками отправилась к Ольге.

Короткий, сначала примастрячивал радиостанции к шлемам группы. Иногда отвлекая Пашку, проверяя на нём крепление наушников и микрофонов, настройку на частоты и качество связи. Закончив с переговорниками, Короткий убрёл в гараж и до самой темноты что-то там бухал-ковал. К ночи принёс три тесака, таких же, как у него. Из рессор. В самодельных ножнах, сделанных из пластиковой трубы с обшивкой из брезента и с креплением на бедро. Показал Пашке как всё это крепится.

- Стечкин - вперёд. Так, чтобы когда ты сидишь, ствол лежал сверху. А нож - сбоку., рукоятка у самой задницы. Очень удобно. Я так уже полгода ношу.

Пашка сделал по рекомендациям, встал, выхватил ствол, вставил на место. Отлично получилось. Вытащил тесачину. Тоже очень удобно. Полюбовался на изделие.

Лезвие, отполированное до зеркального блеска выглядело угрожающе. Наборная ручка из шершавого пластика лежала в руке как влитая. Пашка остался доволен. Может вещь и не блистает эстетикой, но очень удобная. Функциональная.

Шило закрылся с гитарой в своём купе и тихонько что-то брякал на своей новой игрушке.

Павел, остаток дня набивал магазины для автоматов и пистолетов, и рассовывал их по карманам разгрузок, присобачивал к автоматам подствольники. В подвале гаража пострелял из Стечкина для Ванессы, потом его чистил. Вспомнил, что в одной лавочке видел набедренную кобуру, сходил и купил её.

Достал из упаковки машинку Ракова и зарядил три пулемётные ленты по сто штук. Уложил это хозяйство в ленточные короба, отнёс в гараж и оставил в багажнике Багги.

Потом проверил ещё раз все оружейные механизмы. К вечеру пошел на кухоньку и как-то... задумался, и нечаянно наварил пятилитровую кастрюлю борща, всё с той же тушёнкой.

Потом, когда все собрались в домике, то на ночь, по старой русской традиции, нахваливая, натрескались Пашкиного варева. И осоловевшие разбрелись спать.

Мария, видимо уставшая бояться, да и успокоенная Пашкиным "лечением", ушла в свою комнату. Пашка с наслаждением разделся, с наслаждением завалился в постель и с наслаждением закрыл глаза.

Но вот уснуть как раз не удалось. Только задремал, на улице тихонько запела гитара. Чисто и светло, с красивым перебором. Потом подключился голос.

Незатейливые слова простенького романса. Но голос! Голос! Голос страдал, тосковал и плакал. На ум пришло где-то услышанное - "трагический тенор".

- Целую ночь соловей нам насвистывал...

А гитара вторила, рыдала и обливалась кровью.

- Город молчал и молчали дома. Белой акации гроздья душистые...

Скорый вылез из постели и, как был в трусах, вышел в коридор.

У закрытой уличной двери толпилась вся бригада в неглиже. Даже сдержанная Ванесса.

Бабка тихо подсказала.

- Шило поёт. Он же музыкалку закончил.

Мария подняла глаза на Скорого. В них плескались слёзы восхищения.

Калитка между участками скрипнула и гитара умолкла.

Ольга во дворе сказала.

- Шило, ты чего замолчал. Пой дальше.

- Извини, Оля. Извини. Я не хотел тебя будить.

Певец, с гитарой наперевес, вломился с улицы в гостиную. И наткнулся на группу голых поклонников.