- Возьми этот шарик.

Положила "белую" в узенькую ладошку. Анечка тихо, почти шёпотом, сказала.

- Тепленькая... Она волшебная?

- Да, прелесть моя, она очень волшебная. Она хочет, чтобы ты её скушала. Только глотать её надо целиком.

- Прямо сейчас?

- А чего нам ждать, внученька. Ты же хочешь её скушать?

Анюта покивала.

- И она хочет, чтобы ты её съела... Глотай.

И ребёнок положил своё спасение в рот.

Все облегчённо вздохнули, как будто какая-то опасность миновала.

У Пашки возникло такое чувство, что наконец-то дальше всё будет хорошо. И у Анечки, и у них всех.

Народ напряжённо ждал результатов. Девочка сидела, закрыв глаза, с сосредоточенным лицом, словно к чему-то прислушивалась.

Пашка включил дар знахаря и наблюдал за изменениями, происходящими в девочке.

Интересна была разница в работе нервной системы. Если у взрослых интенсивность мозга полыхала и переливалась по отдельным участкам, меняя своё положение. Большая часть серого вещества взрослого человека светилась слабо, то ли, без нагрузки, отключалась совсем, то ли просто слабо функционировала. То у Анютки её маленькие мозги полыхали все, целиком.

Белый цвет нервных процессов начал приобретать золотистый оттенок и через пару минут стал и вовсе розоватым. Как и у всех в Улье.

Скорый сообщил.

- Вроде бы готово...

Бабка спросила.

- Ну, что, внученька? Как ты себя чувствуешь?

Анечка открыла глазки, осмотрела всех внимательно и спросила.

- Теперь что - мне можно есть?

Ольга метнулась в другую комнату и вылетела оттуда с большой шоколадкой в яркой обёртке.

- Держи солнышко. Кушай всю.

Девочка недоверчиво посмотрела на хозяйку, вопросительно на Бабку, удивлённо на всех остальных

- Что, прямо всю?

Ольга приобняла Анечку.

- Да, радость моя. Теперь ты можешь кушать всё что хочешь и сколько хочешь.

И ребёнок принялся сосредоточенно отламывать и жевать квадратики лакомства.

Фукс прошептал.

- Ну, всё, представление окончено. Пошли, не будем смущать человечка.

Скорый вернулся в общежитие один. Только связку ключей у Бабки взял.

Машка осталась в доме. В женском коллективе, который кружился и квохтал вокруг Анютки.

- Ну что? - Спросил Шило.

- Всё нормально. Жемчужина на месте.

- В смысле, Анютка её уже съела?

- Ага. Ну что банда? Чем теперь займёмся? Есть для меня какое-нибудь дельце.

Короткий оживился.

- Иди на кухню, перекуси. Потом пойдём, я тебе мастерскую покажу. Помозгуем над новым транспортом.

- Погоди. Я сейчас. - И Скорый пошёл проведать штабель грабителей.

Шило сообщил.

- А я схожу, на Анюту посмотрю, - и ушёл.

Пашка подошёл к двери Бабкиной комнаты, открыл.

- О! - Удивился Короткий, - а это что за паноптикум?

- Это, так себе... Рэкет приходил. Бабку хотели умыкнуть.

- А они что, дохлые?

- Да ну, Короткий, ты как что скажешь. Нормальные они. Я их только усыпил. Сейчас ещё добавлю им сна и пойдём. Кстати, у тебя в мастерской нет кладовочки, сложить всё это добро? - Он пнул в гору тел.

- Там, подвал пустой. Хороший, просторный, сухой.

- Давай их туда перетащим.

- Скорый, на кой чёрт они тебе нужны? Лишняя головная боль.

- Я на них оттачивать дар буду. И Беду подключу. Да и Ванессе не помешает дар ментата развивать. И вообще... Пригодятся.

- То есть это - лабораторные крысы.

- Угу.

Короткий вздохнул, поднял, как кукол, двоих здоровых мужиков, закинул себе на плечи и спокойно пошёл на выход, гулко задев головой одного бандита косяк. Пашка тоже перебросил через плечо одного, того что поменьше и, кряхтя от натуги, пошагал следом.

Они протиснулись через калиточку и по гравиевой дорожке отправились вглубь участка, в сторону большого кирпичного сарая. Внутри обнаружилась отлично оборудованная мастерская, с таким же набором станков, как и на "Чёрном острове".

Гружённые мужики спустились по ступенькам в подвал. Короткий свалил свою ношу на пол и щёлкнул выключателем.

- Скорый, ты их тут пока устраивай, а я остальных принесу.

Короче, разложили на полу подвала в рядок пять неподвижных телес и пошли в домик. Пашка - перекусить, а Короткий - составить компанию. Заодно и обговорить схему новой багги.

День закончился праздничным ужином.

Собрались за столом все. И Бабкина бригада, и семья Фукса, и друзья семьи, и ещё какие-то люди.

Во главе стола сидела "именинница". Четырёхлетняя девочка, которая только сегодня научилась улыбаться и говорить во весь голос.

Все обсуждали какие-то события и проблемы, которые были совершенно непонятны новичкам. Дугин сначала пытался вникнуть, но быстро понял, что это бесполезно.

Пашка чувствовал себя лишним на этом празднике. Наскоро перекусив, он отправился сначала в гараж, добавить "снотворного" валяющимся в подвале телам. Потом в гостевой домик, с намерением завалиться и как следует выспаться. Лечь пораньше, встать попозже...

На крылечке сидел Шило. Он похлопал рукой по месту рядом с собой, приглашая Пашку присоединится.

Ярко иллюминированное небо Улья освещало всё так, что уличные фонари никто и не думал устанавливать. Где-то, со стороны реки, журчал хор лягушек. Лениво перелаивались редкие в Улье собаки.

Посидели, помолчали. Настроение у Скорого было умиротворённым, расслабленным.

Впервые, за те пять несчастных суток, которые он провёл в этом сумасшедшем мире, его душа расслабилась и потеплела. Муры, внешники, твари... всё это было где-то далеко. А тут... Вполне "земная" обстановка.

Шило, глядя в небо, спросил.

- Скорый, что у тебя с Бедой?

Пашка запаниковал, вскочил.

- Что с ней?! Что случилось?!

- Да успокойся ты! С ней всё нормально. Ты, заполошный, хоть понял - о чём я спрашиваю?

- Ты о чём вообще? Ты нахрена меня пугаешь?!

Шило вздохнул, помотал огорчённо головой.

- Скорый... Давай сначала... У тебя с Бедой какие-то отношения есть?

И тут до Пашки дошло!

- Ты имеешь в виду... Интим?

- Ну да. Вы ведь спите вместе.

- Шило, ты что - дурак?... Ты меня чуть заикой не сделал. Разве так можно.

- Ну, ладно тебе. Чё ты завёлся? Ты мне на вопрос ответь...

Пашка глубоко вздохнул несколько раз, чтобы успокоиться. И только потом взялся объяснять.

- Шило, ты поставь себя на место этой девочки. Пять дней назад у неё погибли родители. Их убил её родной брат. И чуть-чуть не убил её саму. Она, за пять дней, четыре раза побывала на грани смерти... Из нормальной семьи, из нормальной, спокойной, обеспеченной жизни она попала в этот ад. Представил? А теперь постарайся понять, что она не мужик. Она женщина... И даже - ребёнок. Она банально боится спать одна. Она и жить боится, и умереть боится.

Пашка передохнул. И продолжил.

- Тут она круглая сирота. И теперь я её отец. И я её мать. И не дай Бог с этой девочкой что-то случится... Тьфу, тьфу, тьфу... Я, сука, весь этот грёбанный Улей нахрен под откос пущу. Понял? А если понадобится, я за неё жизнь отдам.

Шило смотрел на Пашку с интересом.

- Ты так страшно это говоришь, что я верю... В случае чего, Улью пипец.

- Верь, верь. Я в отношении Машки шутить не намерен.

- Слушай, Паша, я... Я ведь к ней...

- Шило, ты что ребёнок? Чего ты сопли жуёшь? Называй вещи своими именами. Чего тебе от неё надо? Конкретно. Ты собираешься на ней жениться?

Шило сначала глянул на Скорого с удивлением. Потом твердо сказал.

- Да. Готов.

- Готов?! Ты готов пожертвовать своей свободой? Как, сука, благородно! А! Ты хоть понял, что ты сказал?