Пашка ни слова не говоря, подошёл к лежащему ребёнку с другой стороны, растолкав стоящих вокруг, наклонился и тоже положил руки ей на грудь. Просканировал организм. Про себя выматерился. Ноги превратились в месиво. Крови потеряла больше половины. Спросил.
- Спек вкололи?
- Нет, - ответил знахарь, - не вкололи. Боюсь, сердечко не выдержит.
- Ладно. Давай работать. Живца ей дайте глотнуть.
- Она не глотает. Она же без сознания.
Мазур строго спросила.
- Катетеры есть.
- Да.
- Давайте.
- А вы женщина кто?
- Я врач. Хирург. Давайте катетер. Быстро.
Ванесса сняла шлем, бронежилет и куртку. Осталась в одной безрукавке. Ей подали тонкий резиновый шланг.
- Пойдёт?
- Да, пойдёт.
И Мазур, осторожно проворачивая, через нос, по сантиметру, ввела трубку в девочку.
- Воронку!
Ванесса сняла с пояса фляжку и плеснула в шланг живца.
- Пусть пока побудет так. Возможно понадобится ещё раз поить. Глюкоза есть.
- Есть, вроде бы.
- Быстро проверьте. И найдите капельницу. Ребенок много крови потерял.
Местный знахарь, по какой-то негласной договоренности, поддерживал сердечный ритм и экскурсию лёгких. А Пашка вливал в девочку свою жизнь, постоянно оживляя процессы в мозгу, заодно сращивая кости и латая мягкие ткани ног Любушки.
Скорый не помнил сколько времени так пролечил. Ему подставили стул, и он опустился на него. Стало полегче. Но, в конце концов, Пашка всё-таки выключился. Потерял сознание с чувством удовлетворения. Раненая будет жить и даже бегать. По крайней мере, ей не придётся лежать полгода в постели.
Очухался на соседней с девочкой койке.
Сразу поинтересовался у сидевшей рядом Ванессы.
- Ну, что?
- Нормально. Если бы не вы, Павел Дмитриевич, девочка бы погибла. У местного лекаря просто сил бы не хватило.
Пашка сел. С другой стороны от Любушки, на койке лежал бледный местный знахарь. Без сознания.
Да... Недёшево обходится такое лечение.
- Ну, ладно. Поехали домой.
Тут вступила мама Рая.
- Да какой там "домой"! Ты же еле дышишь. Отлежись. Пойдёмте, я вас покормлю. А ему сюда принесут.
Пашка встал, покачнулся слегка, но удержался.
- Не надо мне "сюда". Хлеб тёплый есть?
- Нету. Свежий, но остыл уже.
- Ну, ладно. Пойдёт и остывший. Пошли.
И тут девочка очнулась и сказала.
- Я тоже есть хочу... Вытащите из меня это...
Все закружились, заквохтали вокруг раненой.
Бабка её укоряла.
- Вот скажи мне, Любаша, чего тебя на мины понесло?
- Мячик туда укатился.
- Но ты же знаешь что там опасно? Смертельно опасно.
- Знаю. Но вот... - вяло усмехнулась Люба.
- А клипса у тебя где?
Любушка схватилась за пустое ухо. Скуксилась. Губки задрожали. Глазки заслезились.
Бабка успокоила.
- Ладно. Главное уши на месте. А то знаешь, у тех, кто на мину наступает, они обычно отклеиваются.
Любушка криво улыбнулась грубой шутке.
Бабка залезла в свой рюкзак, достала вторую клипсу и пристегнула на левое ушко.
Пашка спросил у мамы Раи.
- Послушайте, а ваш знахарь... Как его?
- Доза его зовут.
- Ага. А он может дар определять?
- Конечно, может. Он же знахарь.
Пашка обратился к Бабке.
- Надо заехать сюда. Специально. Пусть он меня поучит.
- Заедем, - обещала шеф.
Пообедали, а точнее уж поужинали. Поблагодарили повариху.
Рая замахала руками.
- Да какие пустяки! Это вам спасибо! Если бы не ваш знахарь... Кстати - как тебя зовут, дорогой ты наш?
- Скорый, его зовут, - ответила Бабка.
- Скорый... О! Этот тот самый Скорый? Который в одиночку караван внешников взял и сто человек пленных? И женщину врача освободил?
Скорый вздохнул.
- Ну, слава Богу, хоть не двести человек.
Бабка подтвердила.
- Ой, Рая, не сто, конечно. Всего четверо. Но колонну он один взял.
Расселись по местам и покатили домой.
Мама Рая с них споранов не взяла и обещала каждый раз кормить бесплатно. А что. Тоже выгода! Мда...
В молчании проехали с полчаса. Наконец, дед не выдержал и спросил, также как и Пашка когда-то.
- Ребята... А вы - люди?
Все вздохнули. А Бабка высказала общее мнение.
- А чёрт его знает...
Вернулись уже затемно.
Опять слегка пересортировали общагу.
Деда куда-то надо было девать. Его подселили к Короткому. Затащили койку, и все причиндалы.
Сели ужинать. Беззубому деду пришедшая в себя Танечка сварганила на скору-руку омлет. Остальные обошлись бутербродами.
Все долго молча жевали. Пока Бабка не подсказала.
- Дед, ты ничего спросить не хочешь?
- Пока нет... Пока приглядываюсь...
- А как тебя зовут? Не просветишь?
- А что ж не просветить... Максимом Севостьянычем зовут. Фамилия Ершов.
- Значит это... Мы, по закону, должны тебя окрестить. Как ты? Не против?
- Так я крещёный. Православный я.
- Тут, ты наверно заметил, у всех позывные. Вот смотри.
И Бабка перечислила.
- Короткий, Игла, Беда, Шило, Скорый, Тьма. Меня зовут Бабка.
Дед почесал лохматую бороду.
- Это как у уголовников, клички что ли?
- Нет, дед. Это как у спецотряда позывные. Пока я до тебя докричусь по рации "Максим Севастьяныч, мать твою, Ершов", тебя уже изнасилуют и убьют.
- А-а. Вон как... Ну, тогда я согласен. Крестите... А что, тут дедов прямо сплошь насилуют?
- Это я образно выразилась. Ладно. Ничего выдумывать не стану. Пусть будет "Дедом".
Дед усмехнулся.
- Дед, по кличке Дед. Ладно... Я согласный. Дед, так Дед.
Бабка продолжила.
- Значит так, команда. Завтра выходной. Завтра бездельничаем. Даже планёрки не будет. Устроим банный день. Думаю Фукс согласится нас в свою сауну запустить. Постираем. Пойдём пошаримся по Полису. Короче - день отдыха. Деда, кстати, надо сводить, проверить на дар. Вопросы есть? Вопросов нет. Тогда, ладно. Я пошла спать.
Дед как школьник поднял руку.
- У меня вопрос. А вы что... Так везде с пистолетами и ходите.
- Да, Дед. Мода тут такая. Мать бы её... Вот немного оботрёшься, сам обвешаешься стволами.
И Бабка ушла в свою комнату.
Постепенно и остальные расползлись по каютам.
Только Короткий с Ванессой остались. Включили настольную лампу, разложили исписанные листы бумаги и начали тихо спорить.
Пашка посидел, послушал. Но в этих "интернальных локусах контроля", "ганглионарных системах" и "межличностных аттракциях" он ни хрена не понимал. Вообще - нихренушечки. Единственное, что до него дошло, так это то, что Улей управляется неким искусственным интеллектом.
Он поинтересовался.
- А почему именно "искусственным"?
- Дело в том, - объяснил Короткий, - что Улей, сам по себе, абсолютно бесполезен. Для него нет мыслимого, впрочем, как и немыслимого, практического, природного применения. Но абсолютно ясно, что он управляется извне. Некоторые события делают это очевидным. Но природа, в сфере сложных живых систем, не создаёт ничего бесполезного. Поэтому, если естественное появление Улья ещё допустимо, то естественно возникшая система управления им... Это невозможно.
Пашка ещё подумал и спросил.
- А может его специально внешники создали. Для содержания ферм.
- Нет, - вступила Ванесса, - внешники только пользуются Ульем, не понимая - что он такое и как он функционирует. Они нашли вход в него совершенно случайно.
Пашка ещё посидел, подумал, да и пошёл спать.
В своей кровати он обнаружил Танечку.
Она пододвинулась к стенке, освобождая ему место. И начала разговор.
- Паша, с этим надо что-то делать... Так нельзя...
Пашка понял - о чём она. Но перевёл тему.
