– А что будет через полвека?

– Все та же борьба за власть и деньги. Или ты думаешь, что иерархи церкви сложат лапки и более сопротивляться мне не станут? Отнюдь. Выждав момент, они постараются все переиграть по-старому.

– Да при чем тут они?

– При том, что они воду мутят и людей сподвигают на всякое. Не удивлюсь, если увидев, что я ослаб или умер, они попытаются уничтожить все, что мне дорого. День не может окончательно победить ночь. Так и война между людьми и культистами – бесконечна. Ибо слаб человек и легко поддается искушению вверить свою судьбу богам, а не творить ее своими руками.

– К счастью, меня это не касается.

– К счастью, ПОКА тебя это не касается, потому что я славно повоевал и многих своих недругов испугал. Но это – пока. И если повезет, то с ними столкнусь только в старости. Поэтому я и хочу максимально всех перепугать еще больше и предостеречь на как можно долгий срок. Поэтому мне и нужно перевооружение в столь сжатые сроки.

– Твой легион и так пугает всех вокруг.

– Как ты заметил – он один. Пока один. Ромейцы уже хотят создавать себе такой же. И могу держать пари – они одним не ограничатся. Поэтому пройдет лет пять-десять и в мире будет уже несколько легионов. Да, они будут уступать моему. Но не так уж и сильно. Что лишит мой легион подавляющего преимущества. И это – только у ромейцев. А ведь еще есть латиняне.

– Может быть нам не поставлять им доспехи?

– Почему? Обязательно поставлять. Это же какая выгода! Главное в этом деле находиться на шаг впереди. Хотя бы на один.

– Если ты говоришь, что через десять лет в мире будет уже несколько легионов, то… хм… через двадцать, они все будут снаряжены как ты своим сейчас заказываешь.

– Не все, – улыбнулся Ярослав. – А остальным мы сами им эти доспехи продадим.

– Но… – начал было говорить Клавдий и осекся.

– Да, – кивнул Ярослав. – Чтобы выиграть время. И сделать еще один шаг вперед. Чуть дальше. Дело в том, что я знаю еще одно достижение Чжунго. Порох. И если приспичит – перейдем на него. И далее. В общем – лет на сто пятьдесят-двести запас у меня есть. Не я, так дети и правнуки мои его реализуют. А что такое – две сотни лет быть впереди планеты всей по вооружению? За это время можно горы свернуть. Да так развернуться, что нас уже никто не сковырнет.

– Не знаю, – покачал головой Клавдий. – Мне кажется ты играешь в очень опасную игру. Лично я не видел никакого зла от священников и христианства.

– Так они тебя и не пытались убить. Ни тебя, ни твоих близких. А меня – пытались. И ты не знаешь, что они творили. У них руки в крови ничуть не хуже, чем у меня. Только я воин. А они несут мир, добро и любовь…

– Так это ты с ними на ножах, а не они.

– Нет. Это они пришли сюда, в тогда еще глухой медвежий угол и попытались меня убить.

Клавдий насупился. Но промолчал.

– Ты главное не бери в голову, – улыбнулся Ярослав, хлопнув его по плечу. – Мы с тобой делаем просто мощное ядро Великой державы. А это – большое дело.

– Или все же воюем с богами? – Поведя бровью, спросил Клавдий.

– Если бы я вел войну с христианами, то не носил бы его, – сказал Ярослав и продемонстрировал золотой крестик. Тот самый, который приехал с ним из будущего. – Я христианин. И верую во Всевышнего. Проблема у меня только со священниками.

– Все могут ошибаться, – поджав губы, произнес Клавдий. – И теперь, когда ты выжил и укрепился – они видят свою ошибку. Может быть ты дашь им шанс? Мне говорили, что они готовы на многое ради примирения с тобой.

– Многое? Хм. Деньги меня не волнуют. Но меня волнует тот факт, что кто-то поднял руку на мою жену и моих детей. Никакие деньги на всей земле не покроют этот проступок. Возможно я соглашусь на примирение с ними. Но в этом случае, я хочу получить головы всех, кто в этом участвовал. От того, кто отдал приказ до последнего исполнителя. Каждое покушение на меня – это покушение на них. Во всяком случае, пока мое положение было шатко. Ибо моя смерть влекла за собой их гибель. Понимаешь?

– Так это просто месть?

– Месть – холодное блюдо, густо замешанное на ярости. Если бы я просто мстил, то снял с себя крест и постарался бы убить каждого священника, до которого смог бы дотянуться. Так что нет. Это не месть. Но простого прощения им не добиться. А тебе, друг мой, нужно очень крепко подумать – кому ты служишь. Мне или им.

– Моя вера не мешает службе, – вскинув голову, произнес Клавдий.

– А я думаю – мешает. Двум господам служить нельзя. Или они тебе предложили стать не слугой, а рабом Божьим? Я не заставляю тебя делать выбор. Но если уличу в измене – накажу. Сурово накажу. Второй измены подряд я не прощу и изведу весь род Кудеяров под корень.

– Но ведь там… – начал был говорить Клавдий, но осекся от взмаха руки Ярослава.

– Этим и отличается правитель от обывателя. Готов он карать даже самых близких людей ради интересов государства, или нет. И я – готов. Так что смотри у меня.

867 год, 1 июня, Новый Рим

В этот знаменательный день Ярослав собирался открыть торжественное мероприятие – слет старост кривичей, радимичей и дреговичей. Причем кривичи прибыли не только те, что по Днепру и Двине жили, но и северные – живущие у Псковского озера и южнее Ильмень озера. То есть, те, что ранее старались держаться особняком. А вместе с ними и волхвы пришли.

Наш герой нервничал. Сильно нервничал. Никогда перед даже самым опасным сражением так не переживал. А тут – прям чуть ли не коленки тряслись.

Но оно и понятно – задуманное им было вновь. Ему…

Для встречи «делегатов всесоюзного съезда» он подготовился. Построил небольшую сцену с доской, на которой вывесил карту региона. Ну, приблизительную. Чтобы не смущать людей, он пока ее закрыл занавесками. А вокруг – импровизированный амфитеатр с тремя ярусами лавок.

Делегаты собрались. Расселись.

Ярослав же в специально поставленной палатке их ждал, время от времени подглядывая. Пока, наконец, не пришел гонец и не сообщил, что «народ для разврата собрался». Наш герой тяжело вздохнул и оправив свой «мундир» вышел к гостям. Политика вот такая, народная, она не войну воевать. Ему она была чужда и противна. Не силен он был в ней. Не его стихия. Но надо. Кто кроме него?

– Друзья, приветствую вас. – Произнес он, поднимаясь на подиум. – Рад, что вы откликнулись на мое приглашение и пришли.

Гости также поприветствовали его. Но в шепотках «зала» он заметил, как промелькнули слова: «Как же не придешь?» или «Ну да, тебе откажешь».

«Неужели они меня так боятся?» – промелькнуло у Ярослава в голове. А потом он чуть ли не по лбу себя не ударил. «Мундир», который представлял из себя доспехи. Те самые позолоченные доспехи, выглядящие не только очень эффектно и крайне богато, но и опасно. Наш герой в них походил на ожившую статую из золота. Словно и не человек он вовсе, а что-то сверхъестественное для жителей тех лет. А потому что-то до крайности опасное.

Он понял, что ошибся в выборе костюма. Но отступать уже было поздно, как и выдумывать новую речь на ходу. Поэтому он продолжил задуманное и поведал старостам о том, что «их постигло великое счастье» – древний Рим признал их равными себе. Ну и так далее, и далее по списку.

Его идея опиралась на хорошо известный ему эффект. Во всяком случае, он о нем слышал не раз и изредка даже наблюдал. Люди с провинции частенько ведутся на некие формальные награды, лишенные материальной составляющей. Из-за чего ими легко манипулировать в таком ключе. И чем глуше провинция, тем лучше. В масштабах мегаполиса XXI века это проявлялось в фиктивном повышении должности у таких людей без увеличения зарплаты, как вполне действенный способ мотивации. Был человек специалистом, назначили его старшим специалистом в торжественной обстановке, добавили работы, и оставили старую зарплату. А он и рад стараться.

Не все так велись. Но многие. И чем глуше провинция, откуда прибыл человек, тем лучше и чаще это работало.