— Клянусь! — ответил я, как можно уверенней. Пришлось даже прану перераспределить, чтобы не запороть момент. — Империя превыше всего!

— Силой и властью своей нарекаю тебя бароном Арылахским! — произнес государь, поочередно коснувшись моих плеч мечом. — Встань!

— Да, государь. — тут же ответил я, поднявшись, и впервые наши глаза встретились. Я успел сообразить, что это может быть проявлением неуважения и тут же чуть склонил голову, разорвав зрительный контакт, но кажется что-то пошло не так.

Всего на мгновение, на долю секунды, я почувствовал опасность, от которой хотелось бежать. Немедля провалиться сквозь землю. Ударить себя прессом с максимальной силой, лишь бы оказаться как можно дальше от её источника — стоявшего передо мной императора. Но почти сразу чувство опасности замолкло, оставив меня в недоумении — что это было?

— Прошу за мной, барон. Покажем нашему народу, что государь умеет держать слово и быть щедрым. — произнес Петр, и уверенной походкой направился к передвижной трибуне. Мне ничего не оставалось, кроме как держаться следом. Разве что по воздуху я ходить не умел, так что пришлось подбросить себя прессом, чтобы оказаться на указанном императором месте.

— Граждане, дети мои, сестры… и братья. Сегодня мы празднуем победу достойного, но не его одного. За полгода соревнований были выявлены сотни выдающихся дарников, и каждому из них выпал шанс добиться большего. Как и этот юноша, они поступят на службу нашего государства, чтобы вести за собой обычных людей, защищать их, не жалея живота своего, и бороться с нашими врагами до последнего. — говорил император, и я с удивлением понял что не чувствую в его словах фальши. Он верил в то, что произносит. В величие империи, в обязанность сильного защищать слабых. В обязанности, приходящие с возможностями.

А со всех сторон нас окружали сотни камер, передающие картинку миллионам человек по всей империи и за ее пределами. Обычный день, для многих стал уникальным событием. Император обращался к своей нации. А потом все резко кончилось, и мне оставалось только помахать рукой, стоя чуть ниже и дальше императора от трибуны. Камеры разошлись в стороны, беря общий план, и прожекторы начали гаснуть.

— Идём. — приказал Петр, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним в боковой коридор, ведущий к императорской ложе. Но примерно в середине коридора нас уже встречали те самые четверо гвардейцев и Строганов, которого держали под надзором.

— Ваше императорское величество. — глубоко склонился Василий. — Ваше сиятельство, поздравляю вас с получением официального титула.

— Суворовский? — коротко спросил Петр, взглядом указав на Строгонова.

— Так точно. — еще ниже склонился Василий.

— Псы… — выдохнул император, а затем, обернувшись, без размаха ударил меня по лицу. Я не чувствовал опасности, но даже на ускоренных рефлексах все что успел сделать — подставить щит, которого правитель просто не заметил. Меня отбросило в сторону, словно тряпичную куклу, с разбитой губы потекла кровь. И я успел заметить, как император вытирает платком собственную ладонь. А затем он сорвал камень, висящий у меня на груди. — Под стражу, обоих. В камеры до выяснения.

— Слушаюсь. — ответил самый рослый из гвардейцев, чье лицо было не рассмотреть под украшенным завитками шлемом.

— Что? Стойте! Мы ни в чем не виновны! — попытался возразить Строганов, но его тут же огрели по затылку прикладом, и обмякшее тело подхватили с двух сторон.

— Окажешь сопротивление — умрешь. — взглянув на меня произнес Петр. — Это понятно?

— Кристально. — ответил я, поднимаясь. — Ведите…

Я не стал дергаться, но руки мне все равно скрутили за спиной и куда-то поволокли. А император, удостоверившись что его приказ выполняется беспрекословно двинулся в другую сторону.

25 мая 15:40. Императорская ложа.

— Надя, уйди. — приказал Петр, буквально ворвавшись в небольшое помещение.

— Но я… — попыталась возразить законная супруга.

— Прочь! — рявкнул император, и Надежда вскочила с кресла, только в коридоре перейдя на обычный шаг. В такой ярости она мужа видела всего несколько раз в жизни. И каждый это приводило либо к массовой гибели людей, либо к кардинальным изменениям во власти или государстве в целом.

— Ну что, ссыкуха мелкая, доигралась? — посмотрел сверху вниз император на дочку. — Как давно ты в курсе, кто он?

— …что ты имеешь ввиду? — пропищала Мария, но стоило отцу приблизиться как она тихо взвизгнула, прикрывшись руками.

— Не строй из себя идиотку! Ты не просто так с меня обещание взяла, да только не подумала, что само его существование — угроза мне и государству в целом! — рявкнул Петр, заставив Машку еще сильнее вжаться в кресло. — Как давно?

— С нового года. Но я не знала. Догадывалась, но даже анализы ничего толком не дали. Мы с ним родственники не больше, чем с любым боярским родом. — попробовала пропищать девушка. — Очень дальние.

— Ну да, конечно. Только вот дед с бабкой у вас одни! — рявкнул император, садясь в кресло. — Что ж ты творишь, девочка… если бы ты мне сообщила заранее, я бы мог подготовится, успел что-то сделать. А сейчас, перед камерами. Его вся страна видела, ты хоть понимаешь, что это значит? И ни его дурацкая прическа, ни линзы никого не обманут… господи, ну что мне так с вами бабами не везет…

— Папочка, но я же ничего плохого не имела ввиду. Разве плохо если мы с ним поженимся? — протараторила Мария, встав на колени у кресла императора. — Все же хорошо станет. И у тебя, и у тети Кати.

— Ты только об этом думать можешь, да? Том как удачней замуж выскочить? — проговорил, прикрыв ладонью глаза Петр. — А то, что после его поимки бунты в войсках начаться могут? О том что сомневающиеся дворяне и бояре могут за ним пойти, а не за мной. В конце концов о том, что теперь «тете Кате», даже повод для войны не нужен, обо всем этом ты подумала, прежде чем интриги свои плести? У меня на плечах вся империя лежит, на силе и подчинении. А тут ты мне такую подлянку подкладываешь.

— …но ты же его не убил? — севшим голосом проговорила Мария.

— Я что, на идиота похож? Думаешь тупее тебя? — вновь взорвался император, но дочка прижала голову к его ногам, и Петр, с трудом взяв себя в руки, выдохнул. — Нет, конечно. От мертвого его толку еще меньше. Хоть и угрозы нет…

— Государь. — донесся вежливый, но настойчивый голос от двери.

— Я занят. — бросил Петр.

— Прошу прощения, ваше величество, но звонит ваша сестра… она говорит, что готова к переговорам. — продолжил голос, и императору пришлось собраться. Переговоры… это шанс, может не все так плохо, может еще есть возможность обернуть ситуацию себе на пользу.

— Подготовьте зал для видеоконференций и настройте связь. — сказал правитель, поднимаясь. — А ты, утри сопли и приведи себя в порядок. Посмотрим, согласится ли твоя тетка стать еще и твоей свекровью…

25 мая 15:30. Уральская республика, президентский дворец.

— Ты не можешь на это пойти… — попробовал возразить Гавриил, но женщина с выпирающим словно шар животом даже слушать его не желала.

— Могу и пойду! Он мой сын! Моя кровь! А ты, подлец, не сильно-то и удивлен… знал! Ты знал и ничего мне не сказал! — взорвалась Екатерина, держа двумя руками живот. — Так вот почему ты… ах подлец… ну и подлец! Ничего ты от меня не получишь, а попробуешь помешать — руки на себя наложу! И на ребенка!

— Успокойся, дорогая. Ты на восьмом месяце, тебе вредно так переживать. — успокаивающе проговорил президент и царь-консорт, вот только в нем самом не было ни грамма спокойствия. Это была катастрофа, самая настоящая. И ладно что Екатерина узнала о наследнике, а что будет если до нее дойдет информация о попытках похищения. А если их представят как покушения?

Нужно срочно найти виновного, и, к счастью, парочка таких козлов отпущения у него вполне имелась. Князья Меньшиковы давно ждали своей участи в одной из лабораторий. Правда пока они в роли управляющих, но это легко исправить. Закрытая казнь решит проблему, а можно просто отдать их Екатерине… на опыты.