— И что мне делать? Я шел к этому восемь лет. — хрипло ответил парень, глядя тупым, не видящим взором на врача. — Ради этого рвал жилы. Тренировался ночами, пока никто не видит. Я… Я должен был стать их фаворитом!

— Вы совершенно правы. Но боюсь ситуация изменилась. Вас подставили, даже судьи оказались на их стороне. — сокрушенно покачал головой врач. — Даже если вы вызовите этого наглеца на дуэль, ничего не выйдет. Вы же все сами видели, и он, и все его дружки плотно сидят на препаратах. Невероятный рост мышечной массы, просто невозможная скорость и реакция. Светящиеся глаза…

— Ненавижу. — тяжело выдохнул парень, сжав кулаки. — Мрази. Обманщики!

— Боюсь с ними ничего не сделать. — снова вздохнул доктор. — Они играют не честно, так что ни вам, ни вашим сверстника его не победить. Можно было бы попробовать пойти другим путем…

— Каким? — почти сразу спросил парень, не выдержав затянувшейся паузы.

— Боюсь это слишком опасно. Нет, нет — забудьте. — отмахнулся врач.

— Что нужно сделать? Говорите! — вскочил со стула парень. — Я сделаю все, чтобы заставить их заплатить по заслугам!

— С жуликами нельзя играть честно. Тем более в их игры. — со вздохом сказал брат в Асклепии. — Но если вы твердо уверены в своих целях… я вам помогу.

Утро началось не с кофе, даже чая мне не досталось. И очень повезло, что я взял телефон с собой на пробежку. Когда он завибрировал в кармане, я как раз завершал первый круг. Без рекорда, просто бег на три километра в имитации полной выкладки. То же, что и каждый день.

— Слушаю. — ответил я, чуть сбавляя темп чтобы выровнять дыхание.

— Это Василий. Срочно сворачивай зарядку и на турнирную арену. Пять минут. — произнес Строганов, чей номер естественно определился.

— Уже бегу, к чему готовится? — спросил я на ходу, махнув Петру, чтобы он возглавил колонну.

— Судьи назначили финальный поединок отборочного тура на утро. Кто их надоумил — сейчас выясняем, но провести его придется в любом случае. — ответил Василий, и на меня прямо пахнуло подставами Меньшиковых. С чего ради такие странные телодвижения? Выяснять прямо сейчас я этого не стал, потом разберемся, в начале выиграть надо.

— Герб? — спросил я, глядя на фигуру, закованную в доспехи, ждущую меня на бетонной площадке. Было в нем что-то… непонятное. Слишком плавные, словно замедленные движения, но при, этом я успел заметить, что все движения — выверенные, экономные, словно вместо молодого парня под броней скрывался совершенно другой боец, уровня Строганова.

— Да, против тебя выйдет Беляков. Уже вышел. — на ходу поправился Василий.

— Какой-то он дерганный. — сказал я, ожидая реакцию преподавателя.

— Плохо перенес прошлое поражение. К тому же с тобой он уже дрался, и публично проиграл. Теперь он сдерживаться не станет, если подставишься — раскатает в блин. — жестко проговорил Строганов. — В отличие от тебя — он все базовые конструкты уже освоил в совершенстве. Если хоть раз подставишься — придется тебя по кусочкам собирать по всей арене.

— Значит мне всего-то и надо — не подставляться. — усмехнулся я, вспоминая главное правило училища, выведенное еще Гаубицевым — «не попадаться». — Ну что, наставник, будут пожелания и рекомендации?

— Чему мог, я тебя уже научил. — пожал плечами Василий. — Выложись на полную и не старайся играть честно. Он сильнее тебя по всем параметрам. Опытней, тяжелей, с большим резервом и пиком. Просто выиграй, а потом уже разберемся кто это затеял и зачем это было нужно.

— Ясно. — кивнул я, закончив переодеваться и натянув носки поверх спортивных штанин, чтобы они не натирали в доспехе, забрался внутрь. Отметил про себя, что движение «зажигания» когда я вставлял камень в гнездо питания, получилось почти на автомате — использование резонансного доспеха с каждым днем становилось все привычней. Вот только и резерва камня хватало только на это.

— Поехали… — выдохнул я, ударяя кулак о кулак и разминаясь, чтобы прочувствовать инерцию и вес брони. — Разорвем его в клочья.

— Внимание, бойцы на ринге. Начинаем финальную схватку отборочного турнира. С левой стороны — его сиятельство Александр Суворов, с правой… — договорить судья не успел, как и уйти с площадки. Стоило ему произнести мое имя, в порядке старшинства по титулу, и показать на меня рукой, как песок вокруг арены взорвался и в мою сторону полетело сразу несколько дисков.

Прессом я успел затормозить обрушившийся на меня спереди конструкт. Левый пропустил над головой, пригнувшись, а правый сумел развеять пробойником. Но вот на спине у меня глаз не выросло, и ударом сшибло, кинув лицом вперед. Я едва успел выставить вперед руки, как противник уже оказался рядом.

— …стойте! Это дисквалификация! — раздалось из динамиков, а судья, лишенный даже элементарной защиты, скрючился на песке, закрывая голову руками. Попади один из дисков в него, а не в меня — только мокрое место останется, да и то не на долго.

— Стоять! — рявкнул я, не задумываясь врезав по противнику прессом, но Герб каким-то неимоверным чутьем определил направление и успел бросить в сторону диск, отвлекшись всего на секунду. Правда мне этого хватило.

Прану в глаза, во все три. Круговороты замкнуть, выработку из земли и воды на максимум. Вижу!

Выхватив саблю, я отбил два из трех дисков, стараясь уйти по дальше от судьи, чтобы не провоцировать по нему случайного удара. Но Гена мне такой возможности не дал. Очередной конструкт появился из тучи песка, и я не сразу понял, чем этот диск отличается от остальных — в нем почти не было ареола расплывчатости.

Сабля, настроенная на ученический бой, жалобно звякнула и с треском развалилась пополам, когда я попытался отразить ею вражескую атаку. Энергетическая плотность вражеского конструкта оказалась выше, чем плоскостной проводник оружия! Я едва успел отклониться назад, краем глаза увидев новую пробивающуюся через поднятый песок волну силы.

Уклониться в тяжелом резонансном доспехе от пространственного лезвия я успел, хоть и в последнюю секунду. Но у меня за спиной, на бетонной поверхности, осталась глубокая, сантиметров десять, пробоина, а сама стена пошла трещинами, будто ее не из бронебетона, а из высохшей глины делали.

Ловить такую радость лицом мне было совершенно противопоказано, и сейчас, почти сравнявшись с противником в скорости, я сумел разорвать дистанцию и уклоняться от атак, не в силах ответить ничем кроме прессов. Герб словно с цепи сорвался, закидывая меня дисками он почти не замечал давления, разбивая мои конструкты своими.

— Хватит бегать, крыса! — взревел противник, когда я в очередной раз сумел разминуться с диском, разнесшим бетонный щит перед зрителями в труху. — Дерись как мужчина, трус!

— Ты уж определись, трус или крыса? — успел ответить я между прыжками из стороны в сторону, чтобы пропустить летящие по ногам диски. — Может я вообще — боевой кролик, пожирающий рыцарей?!

— Ты… да ты трус! — выдал многоумное заключение Герб, обрушив на меня пресс такой мощи, что мой собственный конструкт в нем просто растворился, а меня вдавило по пояс в песок, так что увернуться от последующих атак было просто нереально. Вот только их не последовало. — Да! Ты проиграл! Все видели? Я победил!

Вот же придурок… что-то с ним сегодня вообще не так. Учитывая фальстарт, атаку судьи и прочее — ни о какой победе естественно речи не шло. Так что я не стал беспокоиться, и лишь выгребал, стараясь прикрыть собой замершего на земле свидетеля. Вот только тому, видно почувствовав себя наконец в безопасности, тоже ума хватило. А может мужчина просто решил отыграться за собственное унижение.

— За нарушение правил турнира, Геннадий Беляков получает дисквалификацию! Победителем признается Суворов… — громко выкрикнул судья, и я, чуть не с матом, бросился к нему, в последнюю секунду успев прикрыть своим стальным доспехом мужчину от вражеского пресса.

— Куплены! Все куплены! Лжецы! Трусы! — взревел Герб, словно слетев с катушек, и по песку ударили десятки конструктов, поднимая облако пули. Я едва успевал отбивать диски своим пробойником, действуя на грани возможной в доспехе скорости. Сталь просто не успевала за разгоряченными мышцами, а механические суставы не гнулись под нужными мне углами.