— Соображаешь, внук, давай дальше.

— Покрутился он тут, понюхал и что-то разнюхал. Этот Нол ведь был с одной из пираток связан. Никой кажется.

«Нимой», — буркнула под нос, но тут же прикусила язык и закрыла ладонью рот. Для верности. И без того подслушиваю и лезу туда, куда лезть не стоит. Но любопытно же.

— Был, а она имела выходы на одного из пиратских адмиралов. То ли любовницей приходилась, то ли приемной дочкой. Может и все сразу.

— Слушай, дед, а не мог этот папаша Нола заказать?

— Знаешь, а вот об этом я не подумал. Сюда и внезапно купленная лицензия наемника очень вписывается.

— Тогда, если мы правы, твоя версия с замараться кровью приобретает… Э…

— Плоть, — подсказал дед.

— Да. О, так может он и девчонку эту… Нет, тогда бы он не стал ее спасать.

— Не факт, тут могут быть разные варианты, на нее мог кто-то более авторитетный контракт взять, Нол ведь и вправду ноль, исполнение такого и нулевке можно, а вот девочка…

— Ее могут и в живом виде захотеть.

У меня от всего услышанного мороз по коже побежал. И что теперь делать, как быть? Может улететь во внутренние миры и спрятаться? На смену страху пришел гнев — нет. Жизнь всю жизнь озираясь и каждого шороха боясь — мне и детства хватило, до сих пор не отошла.

— Девочка сошка мелкая и в принципе не при делах, — сказал дед. — Ты давай дальше, не съезжая в сторону.

— Я вот что подумал, ведь он уже конфликтовал с профсоюзами, на нем пара штрафов от корпсов висит, получается, он не знает кто именно в работорговле участвует.

— А вот это не обязательно, — возразил дед. — Скорее поверю в то, что он охотится на рыбу покрупнее. Профсоюзы, сошки мелкие, посредники, важное звено, но их можно заменить, а вот если заказчика убрать, башку снести, тогда и тело отомрет. Времени у него предостаточно было, чтоб все это выяснить и дальше пойти.

— Слушай, а твои приятели нам не помогут? — Спросил капитан.

— Нет, они по другому ведомству, хватит и того, что в их флотских базах свои.

— Ладно.

— Так понимаю, ты сейчас о транспортниках подумал?

— Да, — ответил капитан.

— Верно мыслишь, продолжай, — поощрительно сказал дед.

— Так получается, агент собирается в нужную компанию устроиться и на соответствующий корабль попасть, а пиратский адмирал ему нужен постольку поскольку. Сам он явно не при делах, его девчонка тут на вольных хлебах паслась.

— Может и не при делах, а может и наоборот, но в любом случае агент после выполнения заказа на него сослаться сможет. Сам понимаешь, в таких делах мелочей не бывает.

— Хорошо, дед. Ну ты и жук, старый хрыч. Я уже и сам верю, что он агент.

— Могу еще кое-чего, — проворчал в ответ старческий голос, с нотками самодовольства. — Теперь порадуй меня правильным решением и придумай, как обзавестись полезным знакомством.

— Как бы мне о таком знакомстве жалеть не пришлось, — отчетливо вздохнул капитан. — Ладно, раскручивать по полной его нельзя, игру поломаю. В принципе, если не придираться, его и вовсе отпустить можно.

— По полной у тебя и не выйдет. Я к твоему считывателю подключался и слушал ваш разговор. Он явно в контакте с юристом был, так что ты ему только и сможешь, что штраф по максимуму выписать. Готов спорить, ему имперский банк тут же кредит даст, чтобы он его погасил.

— И пользы мне с этого никакой и контакта не получу.

— Именно, внучек, именно. Человек важное и нужное дело делает, ему помочь надо, а не пыль в дюзы сыпать. Я кое-что в психологии этой братии понимаю, так что уж поверь, они умеют благодарными быть. Готов спорить на ящик тфила, он тебе, если не досрочный чин подкинет, так знаковую запись в дело организует.

— Ладно, выпишу штраф по среднему, дам статус внешника с высшим допуском, камеры станции ему пригодятся, а больше и нечем помочь. Но если он меня в течении декады ничем не порадует, понижу до обычного стукача.

— Три дня или с меня обед.

— Два и принимается.

— Согласен.

— Пошли, оформим все как положено, я рядом постою, мало ли, вдруг замечу чего-нибудь интересного.

Дед с капитаном давно ушли, а я все сидела и их разговор прокручивала. Вчерашний фильм вспомнился, невольно сравнила киногероя с настоящим и первый показался совершеннейшим болваном. Напыщенным и самовлюбленным дураком. Ничего общего с тем ощущением матерого хищника. А как приятно было чувствовать эти стальные руки, укрывающие обманчиво нежной шерстью. «Б-р-р», — потрясла головой, отгоняя наваждение перерастающее во вполне конкретное желание.

Плеснула в лицо холодной воды, остудила раскрасневшиеся щеки. Совсем меня что-то… Э… Разморило. Лучше думать о пиратском адмирале. Мысль отрезвила и помогла собраться. Наемники значит. Что ж, пусть попробуют достать меня из раковины. В зеленом секторе они ничего не сделают, а на станции, на станции я буду готова. Сегодня же базу по самообороне выучу и начну тренироваться. Так просто меня не возьмут.

Вышла из туалета и оказалась в пустом зале. Только технические роботы размеренно наводили порядок. «Я даже не знаю его имени», — пронзила тоскливая мысль и настроение рухнуло под палубу, пробило корпус и полетело в бездну. «И не поела», — буркнул живот, но я заткнула его ударом кулака. Больно.

Алекс

Допрос мне устроили по всей форме. Капитан желал знать все. Кто, откуда, как, почему, зачем и все остальное. Отвечал на все честно, размеренно и четко выверено. Ни лишнего слова, ни лишнего звука, а морду и вовсе заморозил, благо опыт имелся. Полицейские глушилку отключили и со мной тут же юркорповцы связались. Заинтересовались они делом и целый консилиум профессионалов с кластером искинов подключили. Еще бы, это ведь не очередная тяжба соседей по ангару или членов артели, не способных полюбовно прибыль поделить.

Вояка обладал весьма полезной функцией селекторного совещания. Понятное дело, что не стандартного. Отцам командирам в бою не до болтологии, потому и искин мой умел мысли в пакеты оформлять и ими перебрасываться. Очень удобно, позволяет чуть ли не мгновенно все со всеми обсудить, ничего не упустить, нюансы учесть, но для мозга утомительно.

Это сродни тому, как гантели по три кило поднимать. Раз поднял, два, десять — нет проблем. Кажется, вечно можешь ими махать, но когда счет на сотню и далее идет, внезапно осознаешь — руки собираются отпасть и уползти под диван. Еще и подавление эмоций бонусом. Оно и само по себе штука изматывающая, к мигрени ведущая, а уж с обменом мыслепакетами по десятку и более в минуту — пытка.

Окончательно меня добил сбор и отправка воспоминания. Не мог же я их скопом слить, приходилось на лету редактировать, особенно последнее. Тут ведь дело такое, мало нужное вспомнить и при помощи нейросети записать, надо еще не отвлечься и стороннее не присобачить.

Того же Грэга подставлять не хотелось. Давно уже считаю его аферы с виртшлемами правильным и нужным делом. С воспоминаниями о парнях пришлось покрутиться, чтобы после моих откровений их в соорганизаторы подставы не занесли. Афишировать свои геройства в желтом секторе не рвался, и совсем уж не стремился делиться недавними художествами. Короче говоря, выжали меня досуха, только и спасло, что капитан в сортир ушел и пропал в нем надолго.

То ли у него отложенная медвежья болезнь началась, все же он без оружия и брони полез не пойми к кому, то ли просто прихватило. Может съел чего не того или вовсе позавтракал фаст-фудом из пищевого автомата. Как бы там ни было, но перерыв пришелся кстати.

Мозги не просто плавились, уже и сознание к черте подошло, периферическое зрение почти исчезло, словно при запредельных перегрузках за гранью возможностей компенсаторов. Картинка еще не поплыла, но минуть пять-десять допроса и за этим бы дела не стало.

Разумеется, одного меня не оставили, но продолжил опрос молоденький лейтенант со странной стрижкой. По три выбритых полоски на боках и ежик волос сверху. Заостряющийся и этаким клювом над центром лба нависающий. Интересовало это чудо только одно — как именно я уделал спецназовцев. Воспоминания он не просил, а молотить языком нетрудно. Тем более это чудо не столько правды желало, сколько сказки. Вот и сочинил, попутно вяло размышляя об особенностях кадровой политики и деградации разумных. Хотя, может он кому-то родней приходится или еще кем.