Стоп. В порту ведь пять кораблей. С ними что делать? Проще всего утопить. Но они тогда заблокируют причал, мачты будут торчать из воды. Мешать будут купцам. Придётся захватывать. Однако ведь у него всего два десятка настоящих вершиловцев. А кораблей пять и на каждом под сотню экипажа. Да, задали гишпанцы задачку.

- Смотрите, ребята, в город мы не пойдём, там ещё стёкла побьём. Жалко. Опять людей пугать не стоит. Нужно их сюда заманить. По дороге окружить и перестрелять. Если их тысяча, то это всего по три выстрела сделать. Главное, чтобы не разбежались. Потом вылавливай их по всей округе. Значит, нужно окружить. И самое подходящие место - это начало нашей долины. Там кругом горы и только одна дорога. Вот там гишпанцев и будем ждать. Закончили праздновать. Я скатаюсь до Сантандера и позову их в гости. Хорошо позову и потом заманю сюда, а вы готовьтесь. 

Патриарх Филарет выехал в Вершилово на седмицу раньше основного каравана возов и карет. Дела по дороге были. Хотя как по дороге? Почти в противоположной стороне от Москвы были дела. Нужно было патриарху заехать в Троице-Сергиеву лавру, прихватить в Вершилово приготовленные для Петруши бумаги. Когда князь Пожарский меньшой попросил его разыскать эти бумаги, Филарет чуть не присел. Пётр Дмитриевич посетил его перед отъездом из Москвы в Вершилово и попросил разыскать все бумаги касающиеся посольств Руси в Персию и наоборот - посольств персиян в Москву.

- Уж не собираешься ли ты Петруша ещё и с шахом воевать? - осенил себя крестом патриарх троекратно.

- Что вы, Ваше Святейшество, с точностью до наоборот, хочу торговлю с шахом наладить. И вот сначала разузнать хочу, как отношения между нами и персами развивались и как они сейчас выглядят, - благостно так улыбнулся Пожарский.

От этой улыбки всё похолодело внутри у патриарха. Нет, просто так этот "товарищ" (надо же, прицепилось слово) ничего не делает. От его благих поступков половина Европы в ужасе, не дай бог и их его "милость" коснётся.

- Петруша, ты уймись! У нас с шахом мир и союз почти. Они к нам регулярно послов шлют и мы тако же. Вместе даже против османов биться собирались, - свёл брови патриарх.

- Ваше Святейшество, чистую правду говорю, хочу просто наладить вершиловскими товарами торговлю с персами. Хочу разузнать нельзя ли в Дербенте и в других иранских городах, в Баку, например, наши торговые дворы построить. И ещё бы человечка мне нужно из посольского приказа, который давно там трудится, желательно ещё со времён Фёдора Иоанновича или Бориса Годунова. Может, живы ещё послы, что туда ездили, хочу с ними лично пообщаться.

Патриарх задумался. Если торговлю расширять Пётр хочет, то отчего бы и не помочь. А что, вон купцы со всей Европы вшивой вереницей выстраиваются на Владимирском тракте, всё серебро и золото, поди, уже у себя выскребли, чтобы диковины из Пурецкой волости приобресть. Пусть и магометане в нашу страну золото везут.

Нашлись бумаги. И не мало. Про одну и сам Филарет вспомнил. Ещё молодым он был, когда при Фёдоре Иоанновиче отправляли в посольство князя Звенигородского в Персию. "Статейный список" князя Андрея Дмитриевича Звенигородского разыскали в посольском приказе. Нашлось и "Сказание о хождении за три море тверского купца Афанасия Никитина", о котором Пётр Дмитриевич упоминал. Целый сундук бумаг и пергаментов приготовили для Петруши. Вот за ними в лавру и отправился сейчас патриарх. Можно было, конечно, затребовать бумаги сюда, в Москву, но перед дорогой дальней, да общения долгого с родственниками датскими, решил Филарет припасть и к мощам Сергия. Чтобы сил дал и разумения, как быть с Петрушей. Кто он? Сатана или посланец Господа? Что не просто человек, уже понял Филарет. А вот помогать ему или сдерживать в меру сил?

Тут незадолго до отъезда заговор против младшего Пожарского раскрылся. Пятеро самых родовитых бояр решили извести Петрушу. Ядом его уморить. Да язык за зубами удержать не смогли, чуть не по всей Москве ходили и бахвалились этим. Как дети малые. Патриарху сразу о том донесли. Он сначала хотел всех пятерых в железа заковать да и отправить, как последнего Салтыкова, вместе со всеми чадами и домочадцами и всеми крестьянами, что в крепости у того были, Сибирь осваивать. Подумал и решил хитрее поступить. Вызвал к себе старшего из бояр - князя Фёдора Ивановича Шереметева и, усадив за стол, велел принесть миску квашеной капусты и хлеба ржаного.

- Угощайся, боярин, боюсь, что очень долго теперь других разносолов не попробуешь.

- Почто? - аж поперхнулся князь Шереметев.

- Да вот, донесли мне, что решили вы с ещё четверыми думцами извести князя Пожарского меньшого. Татьба это. Хочу вас вот в Сибирь отправить медведей травить.

- Лжа это! - подскочил боярин.

- Ладно. Раз ты мне, патриарху всей церкви православной в нашем отечестве, говоришь, что это лжа, значит, так оно и есть. Не поедите вы в Сибирь. Я только грамотку вот Петруше заготовил, - Филарет помахал перед носом у Шереметева свёрнутой грамотой с печатью привешенной, - Где все эти лживые слухи про вас отписал. Пусть Пётр Дмитриевич сам разбирается. Дозволил ему поговорить с вами о деле том. Он вон с Колтовским-то хорошо "поговорил".

Патриарх взял пальцами из миски щепоть капусты и с хрустом разжевал.

- Как думаешь, князь, выстоят ваши боевые холопы и дети боярские против вершиловского полка? Вас ведь пятеро, тоже, поди, можете полк собрать, а то и поболе. Что-то побледнел ты, боярин. Сомневаешься в людишках своих? Или нет, это ты в боевых холопах боярина Морозова сомневаешься.

Шереметев бухнулся на колени и несколько минут ползал у ноги и выл. Пришлось позвать двух монахов, из тех, что сотник Пырьев натренировал и потом ещё и в Вершилово их лях Заброжский с немцами учили.

- Поднимите боярина, в ногах он ослаб. Да вон на лавку усадите, - мотнул он головой на стоящую у стены лавку.

Те подняли Шереметева как щеночка малого за шкирку и усадили к стеночке.

- Слушай, боярин, повторять я не буду. Сделаешь, так как сейчас скажу, и позабуду я грамотку отправить. И остальных заговорщиков это касается. Сам с ними, как у татей заведено, в кабаке пообщайся.

Боярин икнул и изобразил на челе внимание, но потом снова икнул. Пробило его. Пришлось приказать принесть попить кваску князю.

- Всё сполним, Ваше Святейшество, сатана попутал, - Шереметев стал истово креститься.

- Вот об этом и поговорить хочу. Надо теперь вам перед богом нашим Иисусом Христом замолить прегрешение. А потому, построите каждый в городах разных по два приюта для сирот, человек на двадцать. И чтоб учителей наняли и кормили хорошо. Проверю потом. Будет там пацанам хуже, чем в приюте, что Государь построил на Москве, вспомню о грамотке. Дальше. Построите вокруг Москвы пять приютов для юродивых и болезных, что в Москве на папертях побираются. Послов ныне много в Москве-то, не удобно иноземцам столь много нищих показывать. Пусть они живут в тепле и сытости подале, и за вас богу молятся. Дальше...

- Всё сделаем, Государь, - перебил его боярин.

Филарет сморщился. Душегубы, блин. Скоморохи!

- Дальше. Сколько у тебя деревенек и сёл, князь?

Лоб Шереметева покрылся испариной, за добро испугался.

- Да, сколько бы ни было. Во всех построишь школы при церквах и будешь детишек учить с семи годков письму, чтению, цифирям и слову божию. Понятно ли?

- Дак где же я учителей найду таку прорву? - выпучил глаза Шереметев.

- Где-то яду ведь нашёл. Я как вернусь из Вершилова, проверю. И "товарищам" своим скажи, чтобы тако же поступили. Я попрошу у Петра Дмитриевича человечка, чтобы он объехал все ваши вотчины и проверил исполнение сего дела. Ну, и последнее. От каждой своей вотчины отправишь одну молодую семью в Царицын. Это ведь целое село у тебя там образуется.

Я воеводе Царицына грамотку пошлю, чтобы он им землицы выделил. Ты же их не голыми-босыми посылай. Купи две коровы молодые, да пару лошадей справных, одёжку справь. Самое плохое, что там леса нет. Так ты с дьяком Переселенческого приказа Коробовым встреться и дай ему денег, чтобы он по Волге туда строительный лес доставил, как только реки вскроются. Крестьяне те вольными станут. Всё кажись? Или ещё как хочешь грех свой замолить? - Патриарх навис над прижавшимся к стенке боярином, - Чуть не забыл. Если всё в точности исполните, то награжу вас всех пятерых новой медалью, что выпускают сейчас в Вершилово. Называется она "За укрепления православия". Много ведь богоугодных дел вы сотворите. По заслугам получите. Иди боярин. Собираться в дорогу мне пора.