Дэви познакомила меня со своими друзьями из клиники Cedars-Sinai и доктором Чином. Мне он не понравился, потому что после того, как УЗИ на 33-й неделе показало, что Лёвушка лежит попкой вниз, он спокойно сказал: «Ну, сделаем кесарево. Это очень просто, don’t worry».
Я оформила себе страховку Blue Shield California, за которую платила по $400 в месяц до самых родов. Страховку я сделала на случай госпитализации – она покрыла бы все расходы по пребыванию в больнице, за исключением взноса в $2500. Но пока об этом не шло и речи.
Дэви встречала меня на каждом приеме объятиями, строго спрашивала, достаточно ли я ем белка, корректировала мою диету орехами, бобовыми, авокадо, просила добавить пробиотики.
Я помню, как на 23-й неделе во время прогулки вдоль океана мне пришла идея снять красивое замедленное видео, как я иду по прибрежным волнам, вид со спины, медленный поворот на кульминационном моменте в музыке – и в силуэте отчетливо виден животик. Так я и сделала.
«Инстаграм» взорвался! Охваты поползли вверх. Телеканал «Домашний» предложил мне сняться в шоу «Беременные». Пообещала подумать. Я не знала, что говорить зрителям о личной жизни. О родах и беременности я могу рассказывать до бесконечности, но что отвечать на вопросы, на которые сама не знаю ответа: «Почему так произошло?», «Где ваш муж?» «Что будете делать дальше?»
В конце концов я согласилась на предложение телеканала. Когда приехала команда реалити-шоу, сразу стало веселее. Каждый день был забит съемками: вот мы делаем baby shower, вот едем на экскурсию в госпиталь Cedars-Cinai. К моему удивлению, там меня не накрывали флешбэки прошлых историй. В Cedars почти не пахло больницей.
В это время Дима прилетел к нам в гости (последний раз перед родами). Отношения были напряженными. На Димин кейс, который мы собирали с адвокатами на грин-карту, пришел огромный список дополнительных вопросов. Все остановилось. Адвокаты буксовали. Дима злился.
В одну из ночей мы с Димой жутко поссорились, и он тут же купил билет и улетел в Москву. Я окончательно поняла, что надеяться мне больше не на кого. Несколько дней я не могла сделать ни одного фото: мое лицо было раздуто от слез. Я почувствовала, что это точка невозврата. Ощутила какую-то неведомую прежде тяжесть… Состояние «все плохо» стало расползаться на другие сферы жизни.
На одной из встреч Дэви перечислила случаи, при которых она не выезжает на домашние роды:
• до 37-й и после 42-й недели;
• если отошли зеленые воды;
• ребенок в позиции breech.
Что за breech такой? Я быстренько вбила в переводчик и узнала, что это «тазовое предлежание». Боже, а в чем проблема?
«В США тазовое предлежание является прямым показанием к кесареву сечению», – сообщила Дэви. У меня такое не укладывалось в голове: в России это абсолютно распространенная практика, почему же американцы даже не оставляют матерям выбора? Во мне закипело возмущение. Маятник раскачивался.
Дэви познакомила меня со своей напарницей Мишель, которая выезжает к роженице в случае, если сама Дэви принимает другие роды или только вернулась с вызова. Мишель была моложе, строже и больше похожа на доктора из госпиталя.
На 30-й неделе Дэви диагностировала, что Лев находится в положении «головой кверху». Она меня успокоила, что большинство детей все равно так или иначе переворачиваются к родам. У нас еще был запас времени… На 33-й неделе я уже и сама научилась распознавать, где головка, а где попка. Ребенок упорно сидел на попе.
И вот тут я занервничала не на шутку. Надо было что-то делать. Вариант смириться и принять кесарево как данность мне никак не ложился к душе. Меня выворачивало наизнанку, локти выкручивало, зубы скрежетали от одной только мысли, что против моей воли мое тело подвергнется вмешательству. Надо было что-то делать.
Я связалась со всеми акушерами, нашла выход на Гейл Талли в Филадельфии – всемирно известную акушерку, у которой абсолютно ВСЕ малыши переворачиваются в головное предлежание. Я даже не допускала мысли, что могут быть какие-то другие варианты, кроме естественных родов. Визуализировала, как Лёвушка лежит головкой вниз. Ежедневно читала мантру и молитвы.
Начала вести переговоры с московскими акушерками на предмет получения в срочном порядке американской визы, чтобы они могли вылететь в Лос-Анджелес и принять такие обычные и привычные для них тазовые роды. Мне удалось выйти на доктора Берлина – самого известного доктора по переворачиванию «тазовых» детей в Лос-Анджелесе.
Также удалось убедить девушку на ресепшене записать меня на прием в самое ближайшее время – очередь к доктору была километровой, все занято на месяц вперед. Но я не могла ждать: Лев вырастет – и перевернуть его уже не получится.
Каждое мое утро начиналось с того, что я сползала с кровати локтями на пол и стояла так пятнадцать минут. Потом лежала на краю постели сначала на одном боку, потом на другом – по методу Гейл Талли. Позже я звала нашу няню, она придерживала меня за ноги и крестилась со страху: Саша с восьмимесячным пузом стояла вверх ногами у стены. Саша верила и молила детку перевернуться.
Я ездила в корейскую сауну и, разогревшись, ныряла в ледяную воду. Ходила на приемы к доктору Берлину – он приставлял к моим ногам горящие палочки и механически разогревал таз, расширяя там пространство и помогая перевернуться упрямому ребенку. Но Лёва продолжал сидеть на попе.
По приглашению доктора Берлина я попала на закрытый показ фильма «Heads Up» о бесправии женщин в США, которым не оставляют выбора, стращают и вынуждают идти на насильственную операцию в то время, как провести роды в тазовом предлежании для акушера не представляет большой сложности. Я с радостью поддержала приглашение, пришла посмотреть фильм и там познакомилась с тремя докторами, которые единственные во всем Лос-Анджелесе принимают «тазовые» роды.
Они с юмором отзывались о своих коллегах, которые панически боятся тазовых родов, хотя вся разница в их принятии заключается только в одном дополнительном приеме – нужно прижать подбородок ребенка к груди. Это не представляло никакой сложности для этих трех профессионалов, дарящих надежду и счастье естественных родов для женщин Калифорнии. Но почему-то в акушерском пособии в США, как рассказывали они, даже не было такого раздела, который освещал бы эту технику. Из трех врачей внушающим наибольшие оптимизм и доверие для меня оказался Пол Крейн. Хотя доктор Фишбайн даже принимал тазовые роды дома за $8500, но он показался мне несколько надменным и самонадеянным. Может, это было ошибочное первое впечатление. Третий доктор – китаец из известной клиники в Лос-Анджелесе – славился использованием искусственного окситоцина в родах. Нет, не подходит.
Пол Крейн был самым вменяемым. Седовласый, симпатичный, со смеющимися глазами. Он был другом акушерки Дэви. Принимал роды у Кардашьян и – какая удача! – работал в госпитале Cedars-Cinai, с которым сотрудничала моя страховая компания. Отлично! Знала бы я, что через пару лет буду лично вести за руку доктора Пола Крейна на домашние роды и слушать его профессиональные комплименты о моей работе доулой…
Один прием у Пола Крейна стоил $380, и я понимала, что эти деньги просто утекали – учитывая, что каждую неделю ходила к доктору Берлину в попытках перевернуть Льва и платила за каждый визит по $200. Я понимала, что таким образом скоро может встать вопрос: «А могу ли я вообще позволить себе родить?» Таких, кто, как я, выходил на докторов, с которыми даже страховые компании не работали, – были единицы. Большинство сливались на запугиваниях своего доктора. Но я была уверена и не знала другого пути, кроме как «Все будет хорошо! Все будет лучше всех!».
В этот период я потеряла из поля зрения Джулиана. Мы начали часто ссориться, и он куда-то пропал. Я осталась наедине с проблемами и вопросом: «Что делать, чтобы остаться в любимом городе?»
Я проигрывала. В голове крутился вариант с замужеством (ага, с пузом и двумя детьми – самое подходящее, конечно). Что еще? Рабочая виза? Написала в Димино агентство, и они согласились взять меня в свой лейбл и прислали список документов на визу О-1. Я поняла, что на последних месяцах беременности, когда мозг явно тормозит и прекращает свою активную деятельность, я вряд ли сама соберу весь кейс документов на английском.
