Ада опять растерялась, услышав из уст учителя такое слово. Ну, что за непредсказуемый человек!

– Ты, девонька, чего застыла? Быстро одевайся и домой шагай, иначе блузку уже не отстираешь. Тебе такси вызвать?

– Да. Точно, вызовите, пожалуйста, – очнулась наконец Ада и продиктовала адрес. Уже поворачиваясь, несмело подняла глаза и столкнулась с ясным взглядом Алексея. Она снова икнула и заторопилась в раздевалку.

Через десять минут она была уже дома и отвечала на вопросы Ксении, которая сгорала от любопытства. Рассказ о смелом Серафиме она пропустила мимо ушей: невысокий очкарик не привлёк ее внимание, а вот спортсмен ее заинтересовал.

– Подружка, надеюсь, ты не запала на эту звезду школьного масштаба? Представляешь, сколько у него баб?

– Нет, конечно! Я же не дура! – ответила Ада и отвела взгляд: ей было стыдно признаться, что красивый учитель физкультуры у неё до сих пор перед глазами.

Пока она ехала в такси, даже немного помечтала, как здорово было бы появиться с таким мужчиной в родном городе и прогуляться на глазах у бывшего мужа. Пусть не думает, что она никому, кроме него, не нужна!

– Он женат? – допрашивала Ксюра.

– Откуда мне знать? Я с ним почти не разговаривала. Он своей красотой настолько ослеплял, что я даже глаза поднять не смела.

– А, без разницы! Я на это воскресенье договорилась с менеджером моего отдела. Адка, ты идёшь на свидание! Понятно?

Ада обреченно вздохнула и пошла к себе в комнату. Ночь прошла без приключений, и утром она, надев строгий костюм и белую блузку, в приподнятом настроении вышагивала на новую работу. Вахтерша не дала ей ключ от раздевалки.

– Идите сразу к себе. У вас в кабинете есть лаборантская комната.

Ада поднялась на третий этаж и зашла в уже знакомый класс. Никаких признаков вчерашнего происшествия она не заметила. Дети несмело здоровались с ней, пока она под их пристальными взглядами шла через все помещение к двери в углу. Открыв ее, она увидела клетушку максимум два на два метра без окон, в которой стояли два стола у разных стен и два шкафа для методической литературы. На маленькой тумбочке в углу она увидела электрический чайник и чашки. «Да, не лаборантская, а одно название. Больше похожа на кладовку, чем на нормальную комнату». Сбоку она увидела вешалку и пристроила на ней своё пальто.

Звонок донёсся едва слышно, и через секунду в дверь просунулась взлохмаченная голова, приглашая Аду на урок. Первая пара у неё была в своём классе. Она вздохнула, так как немного волновалась: все-таки знакомство с детьми прошло при странных обстоятельствах. Она шла по проходу между партами и чувствовала, как тридцать пар глаз прожигают ее спину. Наконец это мучительное движение закончилось, она собралась с духом и повернулась к ученикам.

Класс стоял, молча разглядывая ее. Не шелестели тетради, не скрипели стулья, не жужжала осенняя муха. Она просто вяло ползла по стеклу, Ада увидела ее боковым зрением и с трудом подавила желание избавиться от назойливого соседства.

– Здравствуйте, ребята. Меня зовут Ада Николаевна, я буду преподавать у вас русский язык и литературу, а также займу место классного руководителя.

Нестройный хор голосов ответил на приветствие, но дети продолжали стоять. Ада уже открыла рот, чтобы предложить им сесть, но тут, откуда-то из глубины класса, показался Никита, виновник вчерашнего происшествия. Он шёл по проходу, оберегая раненую правую руку, а левую прятал за спиной. Когда он приблизился, Ада увидела цветы и растерялась: она, не слишком приученная к вниманию со стороны детей, всегда не знала, как правильно себя вести в такой ситуации.

– Ада Николаевна, простите меня за то, что вы вчера стали свидетелем неприятного происшествия. И спасибо вам большое за помощь.

Никита, как фокусник, вытащил из-за спины алые розы, перевязанные такого же цвета лентой. Ада стояла, потрясённая таким приемом, и смотрела в карие глаза юноши, в золотистые искорки, вспыхивавшие в глубине.

– Спасибо, Никита, но, думаю, в критической ситуации я все же растерялась, а благодарить вы должны Серафима Серафимовича.

– Это само собой, – загалдели ученики, которые наконец расслабились.

Откуда-то вдруг на учительском столе материализовалась ваза с водой, и Ада протянула руки за цветами. Весь урок они дразнили ее нос приятным ароматом. Она нет-нет, да бросала довольный взгляд в сторону роз. Ей очень понравилось, как ее приняли дети. Перед большой переменой к ней подошла та рыженькая девушка, которая была рядом с Никитой. Ада уже знала, что ее зовут Аней, поэтому повернулась к ней и ждала вопроса.

– Ада Николаевна, наш класс сегодня дежурит в столовой.

– Зачем дежурить? Вы же взрослые, – не поняла она.

– Вот потому мы и дежурим. Младшие и средние классы получают обед в очереди у раздачи, а для старших сделан ресторан в малом зале. Дежурные работают в роли официантов: накрывают столы скатертями, ставят приборы, собирают у детей электронные карточки, по которым у нас выдаются обеды, и приносят тарелки.

– А что за карточки? – все ещё не понимала Ада.

– Вы, наверное, не знаете. У нас электронный заказ питания, а каждый ученик или сотрудник школы имеют идентификационную карточку, которая привязана к сайту, столовой и входу. Вам нужно подняться в мансарду в кабинет к айтишникам и заказать ее.

– Понятно. А в чем заключается моя задача?

– Пока вы знакомитесь с условиями школы, вы просто наблюдаете. А ещё, предупредите, пожалуйста, Серафима Серафимовича, чтобы он отпустил пять человек за десять минут до конца урока.

– А сами вы не можете?

– Можем, но лучше будет, если скажете вы. Вдруг нам не поверят!

Ада вышла из кабинета и отправилась на поиски историка. Поплутала по коридорам и переходам и наконец добралась до учительской. В ней по-прежнему сидело полтора учителя, сосредоточенно уткнув нос в тетрадки. Так же, как и вчера, спиной к входу у окна стоял Серафим с кружкой в руках. Приятно пахло кофе. У Ады появилось ощущение дежавю.

– Серафим Серафимович…

– Да, – историк повернулся к ней лицом.

Очки он держал в руке. Его взгляд, как у всех близоруких людей, немного рассеянный, блуждал по учительской, выискивая источник голоса. Наконец они встретились глазами, и Ада поразилась, какого пронзительно голубого цвета они были.

Она быстро передала информацию и исчезла.

Первая неделя пролетела незаметно. Ада постигала азы работы в этой школе, знакомилась с воспитательной системой, с детьми, родителями и учителями. Оказалось, что в учительской сидят самые невостребованные педагоги. Те, кто не получил классного руководства по какой-либо причине, и чаще всего потому, что имел изъян либо в преподавании, либо в здоровье, либо в воспитании детей.

Елена Петровна, которую Ада встретила в первый день, в силу возраста, полнотелой фигуры и артроза коленей не могла подняться выше второго этажа.

Худенький и седой математик, по прозвищу Пифагор, в свои семьдесят лет сохранил живость ума, но сил на классное руководство уже не хватало.

Дама с демонической прической, Ольга Сергеевна, была географом, но обладала настолько слабым характером, что ученики буквально на ушах стояли во время ее уроков. Администрация, во избежание конфликтов с родителями, решила не давать ей классное руководство.

Почему не имел класса Серафим, Ады выяснила очень быстро: дети рассказали.

– Наш историк замечательный человек. Иногда кажется, что нет такой информации, которую бы он не знал, но… – делился школьными тайнами Никита, который после происшествия относился к Аде с уважением.

– А что не так?

– У него тихий голос, он заикается, а еще хромает. Ада Николаевна, вот мы, – Никита посмотрел на Аню, стоявшую рядом, - очень любим Серафима Серафимовича, но остальные дети часто над ним подшучивают. Он на уроках рассказывает интересно, только из-за шума в классе ничего расслышать нельзя.

– Не современный он какой-то, – тихо добавила Аня. – Ему бы в девятнадцатом веке родиться.