Как видно, мой ответ удовлетворил любопытство вождя, так как больше вопросов он не задавал. Зачерпнув воды за бортом в кадку, привязанную к короткой веревке, я от души окатил ею Горыню — и тот, шумно вздохнув, пришел в себя, шаря по сторонам бешеным взглядом. Сфокусировав его на мне, он едва ли не зарычал, видно намереваясь вновь броситься в драку — но его порыв остудил зычный окрик ярла:

— Еще одна драка на ладье — и оба любителя почесать кулаки отправятся на встречу с морским царем! А кто желает попробовать свои силы с ромеем — тот пусть ждет нашего возвращения в Ругард. Уж там он не посмеет отказать никому из желающих…

Последние слова прозвучали прямо таки ну ОЧЕНЬ угрожающе, но я постарался пропустить их мимо ушей. Доберемся — там и посмотрим. В конце концов, драками меня уже давно не испугать! Бросив еще один взгляд на лежащего на носу венда, я коротко ему приказал — но так, чтобы услышали все:

— Больше не смей прикасаться к девкам. Или полетим за борт вместе.

После чего протянул ему руку, помогая встать.

Ох, каким красноречивым взглядом, полным неприязни и недоверия окатил меня Горыня! Однако немного поколебавшись, он крепко сжал протянутую ладонь, рывком встал, пошатнувшись, а после не слишком внятно спросил:

— Покажешь, как ты так ловко машешь руками?

После короткой паузы (я специально ее выждал, чтобы не соглашаться сразу и выглядеть солиднее), вновь неопределенно пожал плечами:

— А ты научишь меня ратному искусству, научишь биться с топором, щитом и копьем?

Венд, с усилием сплюнув за борт набежавшую в рот кровь, широко улыбнулся:

— Идет!

Я улыбнулся в ответ, поймав недовольный взгляд Беляны и огорченное выражение в глазах нового товарища (видать неспроста говорят про дружбу, начинающуюся с драки!), когда он посмотрел на девушку. Тогда я промолчал, но зарубку в голове сделал…

Следующие несколько дней прошли довольно мучительно. Морской болезни, Слава Богу, у меня не обнаружилось — все же на тренировках, немаловажной частью которых была борцовская техника и акробатические разминки, я неплохо так подготовил свой вестибулярный аппарат. А в «погружение» и вовсе попал на пике формы — так что чуть что к борту ладьи не бежал. Но неудобств хватало и без этого: во-первых, бесконечная гребля, как только спадал ветер. В первый же день я натер водянистые мозоли на ладонях, после чего был вынужден работать веслом через дикую боль в руках. Слава Богу, Ратибор менял гребцов местами каждые полдня — благодаря чему нагрузка на корпус, спину, руки распределялись равномерно. Иначе я бы вообще слег… Но и без того часами сидеть на жесткой скамье и грести тяжеленым веслом — удовольствие ну так себе.

Второй проблемный момент — жрачка. Может, на более длительных переходах по морю варяги как-то выходят из положения, разводя огонь на судне в каких-нибудь треногах-мангалах-фиг знает чём историческом. Но при мне ничего подобного не наблюдалось… Да и если вдуматься, забыв уже про опасность пожара — кто будет брать с собой на относительно небольшое судно еще и запас дров? Как я понимаю, когда те же руянцы ходили речным путем из «варяг в греки», они на ночь приставали к берегу в более-менее удобных местах, там же и разводили огонь, собрав валежник и приготовив горячее. Однако на Балтике, видать, таких «безопасных» мест немного — наши ладьи находились в море круглые сутки, хотя к концу второго дня по левому борту показался берег.

Короче говоря, горячей пищи не было, не было и нормальной в моем понимании, свежей воды. А от той, что братья-славяне взяли в поход, крепко так тянуло чем-то затхлым — походу цвела водица-то в бочках… Так что уже к концу второго дня пути я с потаенной тоской вспоминал горькое пиво Хакана — оно было просто отвратным, но хотя бы не цвело… Ну и жрачка, жрачка в походе — это что-то! Что-то вполне конкретное, вроде вяленого мяса и рыбы, куски и тушки которых были посолены ну прям очень слабо! Отчего и то, и другое имело весьма странный привкус. И отчего к концу все того же первого дня пути меня уже прохватил понос…

А вот тут-то начинается самое интересное… Гальюна на судне нет, это блин, не византийский дромон и не арабский гураб (артиллерийское, в буквальном смысле судно с десятком катапульт на борту, специально «заказывал справку»), и даже не венецианская хеландия. Это, хрен его за ногу, драккар викингов, где всех удобств — бадья для отходов на корме, куда справляешь все свои «тяжелые» потребности считай на людях. Срам-то какой был, когда меня понос пробил, по сейчас про себя матерюсь… А малую нужду мужики справляют за борт. И вот очередная беда, от которой я едва от стыда не сгорел: привык я к определенной интимности, скажем так, гордому одиночеству в этом процессе. Тут же рядом с тобой кормчий, а бойцы из команды или кто-то из девок может смотреть в мою сторону. Последние возможно и с заинтересованными, оценивающими взглядами… И вот первые разы я из-за этого просто не мог нормально в туалет сходить, пару раз тужась вхолостую — и едва не сгорев от стыда. После уже ждал ночи, чтобы спокойно справить нужду, а позже стал меньше пить — и что осталось, расходилось по большей части с потом…

Днем, пока мы гребем, холода от воды не чуешь, наоборот — жарко. Но ночью-то холод дикий! И кожаный поддоспешник викингов, доставшаяся мне «в наследство» от Стуре, ни хрена от холода не спасает, когда по ночам тянет холодом просто отовсюду! А всю верхнюю одежду Сверкера я отдал девкам греться… Короче, уже в первую же ночь я, промаявшись, пошел к ним сам. Славянки спросонья по первости шуганулись, но когда поняли кто пришел, чуть успокоились. Я же не стал терять время на объяснения, а просто лег поближе к дивчинам, насколько возможно плотно прижавшись к ним спиной. Не сложно догадаться, кто прижималась ко мне спиной в ответ, касаясь упругими бедрами моей задницы… Стояк был такой, что я банально не смог уснуть — а в голове билась только одна мысль: она не против, она не против! Развернись, задери юбку до линии бедер — если не отстранится, то… Еще лучше согреешься! И она согреется — в конце концов, из-за них же днем жизнью рисковал, обязаны по самое не балуйся…

Сдержался. Неимоверным усилием воли сдержался, цепляясь мыслями уже даже не за Олю (память «почему-то» подсовывала картинки ее обнаженного гибкого тела, залитого светом луны), а за то, что назвал всех девок сестрами. Всех! И если я сейчас оприходую Златку, то как бы это не стало сигналом для остальных варягов таки познакомиться с девушками поближе… Позже я каждую ночь приходил к «сёстрам», которых по прежнему пожирают глазами, но хотя бы не пристают открыто…

Единственной отдушиной стали изнуряющие тренировки с Горыней, учащим меня азам боя с оружием между гребными скамьями. Заниматься мы начинаем, как только дует попутный ветер, или перед сном. И, несмотря на то, что получаться у меня стало далеко не сразу, все же определенный прогресс есть, и это радует!

Как такового, изящного, искусного боя в средневековье нет, это не эпоха возрождения с ее развитым фехтованием. Особенно, если говорить о топорах! Подойди поближе и рубани посильнее, заодно успей подставить щит под вражеский удар! Но тем не менее, есть определенные базовые движения — примерно как все в том же боксе, в котором всего шесть основных ударов (а если исключить дублирующиеся с обеих рук, то и вовсе четыре: джеб, кросс, хук, апперкот). Так вот, с топором, примерно, та же фигня: удары сверху-вниз, удары сбоку, по восходящей, по диагонали. Но атакующие движения выполняются из правильной стойки, обязательно перекрываясь щитом. И выполнить их нужно на определенной дистанции, чтобы достать врага кромкой секиры, а не бесполезным древком. Сам удар, доходя до цели в крайней точки, также должен быть заряжен — если конечно хочешь, чтобы лезвие топора поглубже ушло в плоть противника, разрубило кольчугу, разбило щит… Тут также работает и перенос вес тела, и левосторонняя стойка — одним словом, своих премудростей хватает, а муштровал меня Горыня жестко!