Над площадью повисла тишина. Никто из варягов не попытался взять слово — и я незаметно облегченно выдохнул: очевидно, признав меня военным вождем в походе, Яромир и Деян решились остаться верными данному слову до конца. Это хорошо, очень хорошо — все-таки я боялся, что поспешное, плохо обдуманное решение отослать в Ладогу всех собственных воев (принималось оно на пиру, в хмелю, да еще и на эмоциях), обернется борьбой за власть. Нет, не обернулось — и что послужило причиной, природная ли честность вендов или тот факт, что Деян и Яромир не сумели быстро разобраться между собой, кто из них станет главным в грядущей сече, не столь и важно.

Между тем, обдумав мои слова, Добрыня согласно кивнул:

— Я принимаю твое предложение, воевода Роман. Поможете отбиться нам сейчас — и мы поучаствуем в твоем походе. Но скажи, как ты думаешь, воевода, справиться с доброй сотней свеев? Вас ведь меньше сорока воев, да нас две дюжины, и не все столь искусны в бою. Всех вместе — едва ли не в половину меньше, чем ворога! Да и в граде надо кого оставить — не хочется ведь вновь на пепелище возвращаться!

Смотря прямо в глаза старосте, я немного лукаво усмехнулся:

— И не придется. Мы сумеем побить свеев, если будем драться с умом. Но для начала скажите — много ли из ваших мужей хорошо метают сулицы?

Хакан проснулся перед самым рассветом, неожиданно рано. Но старого вояку что-то тревожило, заставляя задумываться о худшем и метаться во сне — ему привиделось, что он упал за борт в кольчуге, что не может сам выплыть, что его тянут на дно ундины… И в кошмаре их вид был далек от облика прекрасных дев, коий обычно рисуют предания об обитательницах морских и речных глубин! Было очень страшно, и, вырвавшись из омута забытья, он долго не мог отдышаться. Впрочем, и тревожные предчувствия, и недобрые сны мучали хольда уже очень давно — с того самого момента, как плененный им ромей убил Сверкера, а после хирдманы выбрали его сообщить молодому ярлу о случившемся… С тех пор утекло много воды, и многие заботы тяготили его сердце — то ожидание нападения соседей на усадьбу, то постылое назначение Флоки, то самоуверенность молодого, горячего Фрея — и первая неудачная атака на мелкое славянское поселение.

Позапрошлым утром туманная пелена была на удивление зыбкой, прозрачной — куда уж ей до осеннего морока на Альдоге! Конечно, она не могла скрыть приближающиеся драккары, так что венды заметили их довольно рано и успели поднять тревогу. Несмотря на это, воины Фрея бросились к частоколу, и шесть самых быстроногих викингов успели преодолеть его с помощью веревок со стальными крючьями, используемых в морских схватках. Но всех, кто успел тогда перелезть через стену, славяне приняли на копья, срубили топорами — там, за тыном, против каждого свея было по пять врагов! Тем более, поднялись на частокол воины не разом, вниз спрыгивали вразнобой — так что каждый викинг погиб, сражаясь в одиночку.

Кроме того, жители Дубен успели отправить гонца в Выши — впрочем, последнее было как раз хорошо: коли соседи решатся прийти на помощь, их будет проще разбить! В поле славянам не справиться с хорошо снаряженными и воинственными викингами — гораздо большие потери ждут свеев при штурме крепких стены Выши… Потому хольд выставил дозоры далеко впереди их лагеря, вынеся его на открытый участок. Единственное, что могло бы помочь вендам победить, так это успешное ночное нападение — но Хакан сделал все, чтобы противнику не удалось застать врасплох их хирд.

Он также предложил Фрею отказаться от штурма Дубен и дождаться, когда к осажденным поспеет помощь. Тут-то или местные или попробуют выйти в поле и, объединившись со своими, дать бой, или же вновь прибывшие вои станут прорываться в окруженный свеями бург. Удачный момент для атаки! Вполне возможно, что викингам удастся ворваться в Дубны на плечах подкрепления! Но даже если в городок и не получится войти, вышинские мужи оставят собственное поселение без защиты. А это отличная возможность для свеев захватить второй бург без тяжелого, кровавого штурма — всего-то и делов сесть на драккары и отправиться к более сильной крепости водным путем! Пешком венды за ними не угонятся — и удачный план Сверкера воплотиться в жизнь во второй раз.

Однако же доводы Хакана Фрей слушать не стал. Взять Дубны на меч, и вся недолга, а придут соседи на помощь к местным или нет, на то воля богов! А вдруг не придут — и сколько тогда куковать у дохленького частокола малого бурга? Младшего сына Лудде разгорячила потеря воинов, и он бросил на штурм оба хирда, имея более, чем трехкратное преимущество в численности бойцов.

В чем-то ярл был прав, вышинские могли и не прийти на помощь — но викинги неожиданно встретили сильный отпор вендов. С малой дозорной вышки, возвышающейся у ворот (ее срубили как раз к прошлой зиме) безустанно пускали стрелы и метали сулицы до десяти воев, мешая работать тараном. Ну как тараном — срубленным бревном, коим свеи безуспешно долбили в подпертые изнутри створки ворот.

Более, чем десятком толстых, прочных подпор укрепили мужи Дубен вход в крепость, приставив к ним также две телеги, груженные сверху камнем и землей. А сквозь в бреши в обшивке створок, оставшихся после ударов тарана, смельчаки-славяне наносили быстрые, стремительные уколы коротких копий, нет да нет, раня кого из свеев!

Потеряв десяток хирдманов убитых и раненых, и отчаявшись разбить ворота в скором времени, Фрей приказал перенести атаку на участок стены, расположенной на значительном удалении от дозорной вышки. Большем, чем убойная дальность полета стрелы. Там свеи принялись закидывать стальные крючья на струганные бревна частокола, и, зацепив их, выворачивать из тына. Тут дело пошло успешнее — славяне пытались стрелять через стены, но отогнать врага вслепую им не удалось. Однако же, когда свеи вывернули, завалили первое бревно, сквозь узкую брешь (даже одному воину не протиснуться!), венды принялись точно и часто бить из луков, раня тех, кто тянул бревна за прочные канаты. Но заплатив за свой труд кровью шести раненых и убитых воинов, после полудня викинги вывернули из тына уже четыре бревна, образовав вполне широкую брешь. Сквозь нее уже могло свободно пройти двое хирдманов, сомкнув краями щиты!

Однако хитрые венды, у которых уже кончились стрелы, сумели провести Фрея. До последнего они стояли в бреши плотной толпой, построив «стену щитов». Однако же, когда дико взревев, ярл повел на штурм свой хирд, нестройной толпой устремившийся вперед, защитники отступили от образовавшегося проема, и наглухо закрыли его все теми же гружеными камнем и землей телегами! А через образовавшуюся преграду сверху на викингов посыпались сулицы… Всех, кто взбирался на телеги, защитники сбивали копьями, и хотя вскоре первые хирдманы сумели перебраться через преграду, венды яростно атаковали их. Впрочем, яростная сеча в конечном итоге сложилась бы в пользу свеев — если бы не ранили самого Фрея. Когда вождь с залитым кровью лицом упал с телег (в его голову попал метательный топор, и хотя шлем спас ярла, он был оглушен и потерял сознание) хирд отступил от образовавшейся бреши, потеряв убитыми и тяжелоранеными полтора десятка бойцов.

Впрочем, пока сын Лудде безуспешно бился лбом там, где собрались практически все защитники бурга, Хакан обошел крепость с противоположного конца, и предпринял собственную попытку взять Дубны. Не мудрствуя лукаво, он послал своих людей на стены с все с теми же канатами — только не ломать частокол, а перелезать через тын. Но каково же было удивление малой группы свеев, уже миновавших преграду и дожидающихся соратников, когда на них налетело пять конных вендов, трое из которых были облачены в кольчуги!

Местный воевода до последнего держал под рукой малый отряд лучших бойцов града. Он был мудр, и заранее организовал с помощью совсем еще мелких мальчишек догляд за стеной по всей ее протяженности. Когда же он узнал о новой опасности, то лично повел воев в бой верхами! Что же, славянам действительно удалось ошеломить противника — лошади сбили, стоптали двух человек, а с остальными схватились спешенные венды. Под их топорами погибло еще трое хирдманов — и хольд остановил атаку, не зная наверняка, какой численностью обладает враг, атаковавший его людей.