— Что-то не так?
Девушка впервые подала голос — и меня поразил целый вихрь чувств, переданных его интонациями: огорчение, сожаление, стыд, обида, страх…
Я сполз с нее, лег рядом, после чего глубоко вздохнул и, наконец, ответил, томимый неловкой паузой:
— Да Злата, не так.
— Это потому, что ты назвал меня сестрой? Или я тебе не понравилась?!
В первом вопросе сквозит недоумение, во втором — неподдельная обида. Причем настолько искренняя, настолько и детская. Как-то и забылось, что по меркам моего мира, Злата еще практически ребенок… Ответил я очень горячо, искренне, желая не разочаровывать девушку, и в тоже время совершенно не лукавя:
— Ты даже не представляешь, насколько сильно мне понравилась! И насколько сильно я хотел бы быть с тобой! Хотел бы, чтобы между нами все…случилось.
— Тогда почему, Рома? Ты… Ты не можешь быть со мной, пока не женишься на мне?
А вот сейчас прозвучала такая неприкрытая надежда и воодушевление, что я аж краской залился — настолько стыдно было разочаровывать несостоявшуюся любовницу. А ведь она впервые назвала меня по имени, и это было очень… волнительно.
— Нет Злата. Я уже женат. И хотя моя жена так далеко, что я теперь очень долго ее не увижу, я люблю ее. И если бы между нами сейчас случилась близость, то это было бы уже предательство, понимаешь?
— Понимаю.
Девушка немного помолчала, потом села — а после вновь спросила с обидой и разочарованием в голосе:
— Так чего же ты меня взглядами прожигал с самого первого дня, раз женат и жену любишь?
Вопрос поставил меня в тупик, заставив вновь залиться краской:
— Так это… Понравилась.
— И ты мне понравился…
Последние слова девчонка едва прошептала, после чего рывком встала и спрыгнула на земляной пол. Из сенника она практически выбежала, а я с глухим стоном откинулся на спину, последними словами матеря себя за чистоплюйство…
Впрочем, немного поразмыслив, я понял, что все сделал правильно, особенно учитывая, как меня тронуло ответное признание Златы, произнесенное вслух, как зацепили ее совершенно искренние, без фальши эмоции. Ну, уж нет, лучше воздерживаться всю игру, чем вернуться к Ольке уже привязавшимся к другой девушке!
Утром я покинул дом как можно скорее, стараясь не встречаться глазами с явно разобиженной девушкой. Какими бы не были недотрогами представительницы прекрасной половины человечества, в тех редких случаях, когда их отвергают, переживает любая из них — хоть наивная, молодая девчонка, хоть взрослая, якобы уверенная в себе женщина… Короче, обидел я Златку. А как объясниться с ней, что еще сказать, чтобы успокоить, просто не знаю!
И ведь не у кого, блин, спросить совета…
— Ну, так что надумал, Горыня? Будешь креститься и Беляну в жены брать?
Венд угрюмо посмотрел на меня, потом тихо ответил:
— А ежели я и Христа твоего приму, но и от старых богов не откажусь, а? И Ему, и богам предков жертвы приносить буду, да обращаться за помощью?
Я едва сдержался, чтобы не выругаться, а после — чтобы не рассмеяться. Вот ведь бесхитростные люди! В определенных вопросах как дети…
— Нет друже, нельзя. Коли примешь ты Святое Крещение, то Бог будет для тебя один, и только с Ним ты сможешь обрести Царство Небесное. Держась же за прежних божков, ты лишь сгинешь в гиене огненной…
Товарищ мой насупился, нахмурил брови — а потом коротко выдал:
— Нет.
Я шумно выдохнул и только рукой махнул — ну на нет и суда нет, что тут в очередной раз из пустое в порожнее переливать, коли обговорено все было сколько раз! Чтобы язычника, держащегося за веру предков, к свету Божьему обратить, нужно иметь талант красноречия и дар убеждения, долгими разговорами и личным примером изо дня в день привечать его и вести за собой. Как тот же епископ Леонтий Ростовский, позже канонизированный, а ныне борющийся за души язычников в Ростове, где на одном конце города стоит христианский храм — а на другом языческое кладбище. И это спустя семьдесят два года после принятия крещения на Руси! Причем в конечном итоге самые ярые язычники, которым очень не понравилось, что Леонтий сумел убедить многих горожан принять Святое Крещение, пошли и убили епископа. В Ростове. И это, повторюсь, через семьдесят лет после того, как князь Владимир Русь якобы «огнем и мечом» крестил!
Когда я в первый раз прочел про Святого Леонтия Ростовского, сам долго удивлялся своим юношеским убеждениям о насильственном крещении Руси. Впрочем, возникли-то они как раз после книг Юрия Никитина, того же «Князя Владимира», м-да…
Так вот у меня нет красноречия и дара убеждения ростовского епископа, да и «медовая ловушка» не сработала. Впрочем, и хорошо — в том смысле, что принимать новую веру (то есть изменять убеждениям!) ради того, чтобы потрахаться… Ну пусть не только сексом позаниматься, но еще и жениться на понравившейся деве, влюбившись в нее — все равно это не самый лучший путь для становления христианином. Хотя он и казался мне возможным… Все равно ведь получилось бы лучше, чем у германцев или ляхов, где людей толпой в реку загоняли, а после отчитав формальную молитву, объявляли крещеными! Считай, всего десять лет назад Польшу так трясло, что выступление против насильственно навязываемого христианства приняло характер полноценной гражданской войны со всеми вытекающими типа военных преступлений… И да, об этом я также читал еще до погружения.
— Ну а ты, Роман, что дальше думаешь делать? Останешься в нашей дружине или вернешься обратно в Царьград?
А между строк прозвучало также и «куда Беляну с сестрами отправишь, коли домой возвращаться собрался»?
После недолго раздумья (обдумывались не действия, а именно слова), я ответил:
— Мне нужно еще серебро. Так что я пойду в поход на данов с тобой и Ратибором.
…Объявленный на днях поход руян на датчан (мы о нем узнали только вчера) не был чем-то выдающимся — они и сами не раз нападали на ободритов, которых, в свою очередь, поддерживали русы Буяна. Да и остров славянский находится довольно близко к Ютландии и Зеландии, так что конкуренция между варяжскими и викингскими пиратами на этом участке море естественна, и довольно высока. Короче, решили венды под предводительством князя поразмяться, пройти торной дорожкой до наступления уже основательных холодов и буйной штормовки в море, не опасаясь скорого ответного удара. Его как раз остановит осенняя штормовка, которая начнется прежде, чем датчане соберутся с силами и нанесут ответный удар… Ну, а дальше дело техники — видимо, князь Круто отличный стратег! На острове до поры до времени молчок, чтобы заезжие купцы не успели предупредить датчан, а скрытно военные приготовления велись заранее: собирались в кулак дружины, чинились ладьи, воины правили оружие и делали необходимый запас еды. Правда, независимых вожаков, таких, как тот же Ратибор, особо не сдерживали, дав погулять в море — что впрочем, работало на общую дезинформацию. А вот наиболее лояльных, близких и верных вождей, формирующих ядро славянской эскадры, Круто до поры до времени придержал. Зато когда все было готово, жрецы Арконы вывели белого жеребца, специально обученного и живущего при капище Световита, и конь перешагнул нужным копытцем через оружие. Вуаля, походу быть! Причем не по инициативе князя, а по велению верховного бога западных славян… Тут-то Круто и бросил зов — айда со мной! И оставшиеся вожди и ярлы в течение всего нескольких дней, как сумели, присоединились к ядру княжеской рати. Не избежал искушения и Ратибор, у которого бойцов осталось пятьдесят человек, включая меня — полноценный экипаж одной ладьи… Но риск минимален. Он всегда есть в бою, это понятное дело — но вероятность собственно поражения славян крайне мала. Планируется ведь не полноценная военная кампания, с решающей битвой против крупного вражеского войска, вовсе нет. Планируется прежде всего внезапный набег сильного отряда, которому вполне по силам взять даже крупный город (естественно, по местным меркам) — и с боем прорваться к ладьям, коли враг успеет собрать большое войско. Так что охотников присоединиться к походу много, и я в их числе — мне наглядная демонстрация тактики действий морского набега будет явно не лишней. Как и доля в добыче, которую удастся захватить!
