Вот только на счет победителя я бы не спешил с выводами…

— Бей!

Очередной раз стрелы отправляются в полет, выбив из «черепахи» скандинавов одного бойца. Но вражеское построение, раза в два раза более широкое по фронту, и в полтора — в глубину, продолжает ползти вперед. Скоро они подберутся уже на бросок сулиц…

— Бей!!!

Вновь в сомкнутые внахлест круглые щиты врезаются стрелы, не нанеся врагу видимого ущерба — и тут же «черепаха» распадается! В воздух стремительно взмывают вражеские сулицы — но мгновением раньше варяги первого ряда отправляют в полет дротики, дождавшись своего часа! И в этот раз викинги не сумели сомкнуть щиты… Сам же я едва успеваю закрыть собственным голову и шею Горыни, одновременно встав вплотную к ближнику — а долю секунды спустя в защиту с силой врезается что-то тяжелое… Я едва устоял на ногах! Стальное жало дротика наполовину вылезло из расщепленного дерева — а в воздух меж тем, с обеих сторон вновь взмыли сулицы и полетели стрелы…

— Оооодиииннн!!!

С яростным ревом свеи бросились вперед, призывая на помощь отца асов — а я, оглянувшись, нашел глазами отчаянно испуганного и белого как мел Тишило, съежившегося позади Яромира и судорожно сжавшего в напряженных пальцах рог.

— Труби! Тишило, труби!!!

Паренек, поймав мой взгляд, не сразу понял, что я кричу — а когда понял, поднес конец витого рога к губам…

Тяжелый удар вражеского копья, пришедшийся на щит, отвлек меня от трубача; дерево защиты пребольно ударило по лицу, а нос спасла только полумаска шлема. Но в этот же миг раздался тревожный рев рога — и прежде, чем хирд викингов сумел бы обогнуть наш строй, охватив с крыльев, из густых камышей позади врага в рост встали до поры притаившиеся мужи Вышей!

А секундой спустя в незащищенные спины свеев ударил град славянских дротиков…

Я не кривил душой, когда говорил варягам, что начитаннее их, и что мое знание истории позволяет мне построить бой так, как не смогли бы его провести ни Яромир, ни Деян. Я действительно много читал перед погружением, и мне на глаза в свое время попалась статья с выдержкой византийского автора об хитростях славянских воинов и их умении организовывать засады. Чуть позже, запросив справку, я обновил в памяти уже прочитанное ранее. Как оказалось, мне попалась на глаза выдержка хрониста Маврикия Стратега:

Что же, камыши здесь обильно растут сразу за пристанью — и хотя никто из Вышинских мужей или варягов не слышал о подобном приеме (Маврикий жил в шестом веке, когда ромеи отбивались от наступающих на них южных славян, так что не мудрено), мое предложение зашло им на «ура». Правда, вода Ладоги в начале мая более, чем прохладная, но и здесь я нашел выход — вои разделись по пояс и густо натерли себя жиром прежде, чем зайти в воду. После чего сумели провести у берега положенный срок времени до условного сигнала, дыша сквозь камышиные стволы. А дальше…

А дальше практически два десятка сулиц, брошенных с убойной дистанции в незащищенные спины свеев, нашли свои цели! Мы специально рассчитали и обозначали камнями место, где бросок дротиков от берега будет максимально эффективен — и в считанные мгновения сократили число викингов на треть!

— Бей!!!

Приняв очередной удар копья на щит, я колю в ответ, но и мой выпад принимают на защиту, в то время как Горыня уже схватился с кем-то из свеев — сейчас они яростно рубятся топорами так, что только щепа из щитов летит! Но уже чувствуется, что вражеская атака теряет напор — и хотя очередной бросок славянских дротиков был не столь эффективен (большинство свеев во втором ряду успели развернуться и закрыться щитами), мужи Выши сами яростно устремили вперед. И многие викинги пошли им навстречу — вот только и это я заранее просчитал, планируя грядущий бой… Как только засадный отряд поднялся из камышей, лучники Будивоя бегом устремились назад и вправо, заняв позицию где-то между варягами и славянами. А когда навстречу последним устремились викинги, в их открывшиеся спины и бока вновь полетели стрелы — только на сей раз они нанесли врагу куда больший урон…

Тяжелый удар секиры Горыни, пришедшийся чуть выше умбона, на секунду раскрывает врага, обнажив грудь — и этой секунды достаточно, чтобы я вогнал в брешь копье, пробив наконечником звенья кольчуги и погрузив ее в податливую человеческую плоть. Свей падает назад, потянув за собой древко — и я выпускаю его из пальцев, тут же выхватив из ножен меч. Ударом клинка срубаю торчащий из защиты дротик — и бросаюсь вперед, следом за Горыней! Ближник спешно рванул в образовавшийся просвет — за спиной сраженного нами воина уже никого не было… И я устремился за соратником, походя рубанув мечом по шее викинга, наседающего справа на одного из варягов…

Вдвоем мы оказываемся позади строя все еще сражающихся скандинавов. Ближник бросился налево, удачно срубив не заметившего опасность свея, и прикончив второго на пару с бойцом из десятка Деяна. А я устремился направо, вонзив клинок в спину вражеского копьеносца — и вырвав его, замер, почувствовав, как по спине побежал ходок. Ведь на меня, с воздетым над головой бродексом, буквально летит мой старый знакомец, коего я ни с кем не смог бы перепутать…

Хакан!

Стряхнув оцепенение, на секунду сковавшее тело, делаю шаг вперед, подтянув щит к груди и одновременно прикрыв голову развернутым плоскостью мечом. Противник же, яростно взревев, изготовился нанести удар сверху — но вместо этого, на очередном шаге он резко присел и рубанул секирой от себя, по моим ногам! Если бы не занятия с Храбром, эта атака наверняка бы прошла — но сейчас я буквально рефлекторно успеваю отскочить назад, тут же обрушив клинок сверху. Однако свей опасно принимает его на защиту, практически поймав лезвие на стальной умбон, после чего рывком встает, ударом щит в щит оттолкнув меня назад! Я едва не потерял равновесие, но полетевшее в голову лезвие секиры все же успеваю принять на защиту — и тут же от души врезаю стопой левой изнутри по опорной ноге противника! Как когда-то и мой ближник, Хакан теряет равновесие — и стальной шар-навершие рукояти врезается в висок викинга, опрокинув его на землю.

Всего мгновение я озираюсь по сторонам, боясь быть атакованным кем-то из свеев сзади — но враг уже успевает прийти в себя и, перевернувшись на земле, вскочить на ноги. Зараза, крепкий гад! Но рубит оглушенный викинг чересчур поспешно — размашисто, сверху вниз. И я заученно принимаю бродекс на щит, тут же развернув его от себя, проваливая противника в удар. Хакан теряет равновесие — и, описав короткую дугу, на беззащитную шею справа обрушился мой клинок! Густо брызнула кровь, и свей, глухо застонав, тяжело рухнул на землю.

Я замер над поверженным противником, еще не веря, что встретился с ним, что сразил его! Наши взгляды скрестились — и меня поразило, как быстро на смену кипящей ярости в его глазах пришло обреченное спокойствие. Хакан нашел силы криво усмехнуться, и с трудом произнес:

— Зря я не послушал тогда Стуре и пощадил тебя, ромей!

После короткой паузы я ответил:

— Вы зря пришли на эту землю в тот раз. Зря пришли и в этот. Не ходил бы ты в набеги, был бы сейчас жив и здоров.

Викинг вновь улыбнулся, но лицо его уже обескровило, а с губ по подбородку побежала тонкая струйка крови. И все же он нашел в себе силы вымолвить:

— Я сохранил тебе жизнь, ромей. Ты обязан мне. Так верни долг — подай мне топор в руку… Тогда валькирии заберут меня прямо в вальхаллу…

Целую секунду я колебался, глядя на лежащий в стороне бродекс, выпавший из руки врага при падении — а вдруг он просто притворяется, готовясь нанести удар кинжалом, когда я наклонюсь к нему?! Но вроде бы непохоже… Общая схватка как-то обходит нас стороной. И хотя воины все еще яростно рубятся, стремительно мелькают клинки и топоры, летят стрелы — но уже очевидно, что викинги терпят полный разгром, атакованные с трех сторон. И потому я все же подхватил секиру за лезвие, после чего обратился к Хакану: