Как и было решено, в первый же рабочий день после свадьбы дочери Пэрис начала осуществлять задуманное. Она взяла на работу визитки с телефонами и принялась звонить.

По первому номеру ответили, что интересующий ее человек в отъезде и вернется только в середине октября. Второй человек перезвонил в обед, как раз когда Пэрис расправлялась с йогуртом и яблоком. Это была женщина-адвокат, Элис Харпер, голос у нее оказался молодой и полный энтузиазма. Пэрис сообщила о цели своего звонка, и они договорились встретиться в пятницу утром.

Контора Элис Харпер располагалась в тихом жилом районе, персонал состоял из секретарши и молодого адвоката. Обладательнице молодого голоса, к удивлению Пэрис, оказалось за шестьдесят. Она была юристом, специализировалась на усыновлении и тепло поприветствовала Пэрис. Секретарша тут же принесла посетительнице чай.

– Начнем по порядку, – предложила Элис с любезной улыбкой.

У нее было милое лицо без всякой косметики, короткие курчавые волосы и живые проницательные глаза. Ее работа предполагала постоянную оценку людей – как матерей, желающих отдать своего ребенка, так и приемных родителей. Успех целиком зависел от внимания и наблюдательности – ведь надо было отсечь людей с психическими отклонениями и таких, кто только думал, что им нужен ребенок, а на самом деле совсем не был к этому готов. Кроме того, у женщин бывали ложные мотивы – вроде попытки склеить разваливающийся брак. Не менее внимательно она присматривалась и к матерям, дабы исключить ситуацию, когда девушка в последний момент решает все-таки оставить малыша.

Элис отключила телефон и повернулась к Пэрис.

– Так почему вы решили усыновить ребенка?

– По целому ряду причин, – осторожно начала Пэрис.

Ей хотелось быть честной. Она тяжело шла к этому решению, но сейчас была практически уверена, что это то, что ей нужно. Именно в этом желала убедиться и Элис Харпер.

– Видите ли, мне кажется, что материнство – это то, что у меня получается лучше всего. Я больше всего горжусь своими детьми. Они у меня замечательные. Не думайте, будто я считаю, что это моя заслуга, просто они у меня такие. Но для меня всегда было самым большим счастьем ощущать свою причастность к ним, и сейчас, когда они уже самостоятельные, мне очень тяжело.

– Вы замужем?

Элис Харпер уже видела, что никакого мужа на горизонте не наблюдается, и все-таки задала этот вопрос. Надо было убедиться в том, что муж отсутствует не потому, что решил не участвовать в этой затее. В таком деле требовалась причастность обоих партнеров, если их действительно было двое.

– Нет, я одна, – ответила Пэрис. – Была замужем в течение двадцати четырех лет. Теперь разведена. Я уже два с половиной года одна. Муж меня бросил. – Ей было нелегко говорить об этом, но она решила ничего не скрывать. – Ушел к другой. Они поженились, сейчас у них уже ребенок.

– И это отчасти повлияло на ваше решение?

– Возможно. Но не могу сказать, что это сыграло решающую роль. Думаю, главным было то, что я сама хочу ребенка. Выходить замуж я не собираюсь, а остаться одной до конца дней, тоже не хочу. Если честно, я надеюсь, что это позволит мне еще лет восемнадцать-двадцать стоять у плиты, возить кого-то на секции и кружки – то есть делать то, что я обожаю. Я двадцать с лишним лет этим занималась и была счастлива. Мне этого действительно не хватает.

– А почему вы не хотите снова выйти замуж? – осторожно спросила Элис. – Вы же не можете знать наперед, что этого никогда не случится.

– Мне кажется, я это знаю точно, – твердо сказала Пэрис. – По моим наблюдениям, вероятность того, что я найду себе достойного человека, близка к нулю. Но это и неважно.

Это была почти правда, но все же не совсем, и Пэрис сама это знала. Она была бы рада выйти замуж, но убедила себя в том, что это нереально.

– А откуда такая уверенность? – Адвокат была заинтригована и хотела удостовериться, что у Пэрис устойчивая психика и она не в депрессии. – Вы красивая женщина. По-моему, вы могли бы привлечь любого мужчину, какого захотите.

– Привлечь – может быть. Но завязывать серьезные отношения… Это слишком трудно, – Пэрис.

– Но и с ребенком нелегко, – возразила Элис, и Пэрис рассмеялась.

– С ребенком, по крайней мере, не нужно знакомиться неизвестно с кем. Ребенок не станет изменять, он не боится привязанности, не страдает оригинальными сексуальными привычками, не станет грубить – по крайней мере лет до тринадцати. Чтобы завести ребенка, мне не нужно играть в теннис или гольф, ходить на кулинарные курсы, и он не напьется на первом же свидании. Уж лучше я еще два или три года буду менять памперсы, но заманить меня на свидание вслепую больше никому не удастся. Если честно, я готова лет десять отсидеть в тюрьме, или пусть у меня ногти сдерут с пальцев, лишь бы не это!

Элис посмеялась и сочувственно покачала головой.

– Что ж, возможно, вы и правы. Я уже стала забывать, как это бывает. Вы мне немного освежили память. Я уже шестнадцать лет в повторном браке. Может быть, вас утешит, что я познакомилась со вторым мужем примерно в вашем возрасте. Я упала с лестницы и очутилась в травматологии со сломанной рукой, а у него был сломан палец на ноге. И с тех пор мы вместе. Но я помню, что отношение к свиданиям с незнакомыми мужчинами у меня было точно таким же. А кстати, сколько вам лет?

– Сорок восемь. В мае исполнится сорок девять. А что, это может нам помешать? Я не слишком стара?

– Нет, не слишком, – ответила адвокат, тщательно подбирая слова. – Конечно, вы чуточку старше, чем обычно бывает в таких случаях, и вы одиноки. Если биологическая мать захочет отдать ребенка в полную семью, вы уже не подойдете. Но у вас другие преимущества: вы, судя по всему, уже состоялись в родительском качестве, у вас богатый опыт.

Правда, в этом еще предстояло убедиться, для чего требовалось пригласить лицензированного социального работника. Но Элис решила, что объяснит это позже.

– У вас опыт, – повторила она, – вы можете обеспечить ребенку хороший уход, у вас нет материальных проблем и развито чувство ответственности. Многим биологическим матерям безразлично, есть в семье отец или нет, а ваш возраст тем более не помеха. Со временем вы увидите, что они, как правило, не задают много вопросов. Вопросы обычно задают приемные матери. Самое худшее, что может случиться, это если такая мать в последний момент вдруг заявит, что передумала. После того как мы вас проверим – а это будет сделано непременно – и представим подходящей девушке, все будет зависеть от личной симпатии или антипатии. Во многом, как ни горько, усыновление сродни ухаживанию.