- Займемся и «голубоглазыми», - Брайана кинула на своего собеседника быстрый, цепкий взгляд. Он вдруг понял, что она догадалась - кое-то осталось недосказанным. Но, как ни странно, давить не стала. Вместо этого произнесла другое. - А он ничего не говорил про Таджиона? И почему на коробочке значилось «VLR»? На О.И.Б. это явно не похоже.
- Нет, я об этом совсем забыл, - честно признался Шестьсот семнадцатый. И ведь правда забыл. Сейчас, после укола, мигрень вроде бы отступила на задний план, но в голове все еще гудел низкий неприятный шум, несколько сбивающий с мысли. Впрочем, это лишь оправдание, которому не имелось места в такие напряженные моменты.
Не сейчас.
- Поспать бы тебе, - вдруг сочувственно произнесла Шеллард. Склонила голову чуть на бок и прищурилась, будто оценивая его внешность. - Выглядишь дерьмово.
- Есть идея получше.
***
Стимулятор подействовал на удивление хорошо. Шестьсот семнадцатый с удовлетворением отметил, что не только не ощущает усталости и головной боли, даже слабой, но еще и когнитивные способности мозга улучшились в разы. Где-то на заднем фоне сознания скользнула мысль, что и самые дорогие препараты этого спектра на Станциях даже трети эффекта этого лекарства не осиливали. И дело, скорее всего, заключалось не в том, что это спецпрепарат Третьего Департамента.
Это - лекарства Ковчега.
Разница между Ковчегом и Станциями теперь казалась ему еще более удручающей. Шестьсот семнадцатый направлялся привычным маршрутом в сторону Черного Рынка, и его глаза сами собой замечали то, на что раньше он просто не обращал внимание. Гниль, плесень, ржавчина, коррозия. Везде мусор. Большая часть устройств и приспособлений уже давно выполняет исключительно декоративную функцию. В Зеленом Тупике, где находилась его квартира, имелось три маршрутных монорельса и собственные патрульные боты, но Шестьсот семнадцатый даже примерно припомнить не мог, чтобы ими пользовались. И был уверен, что их наличие являлось всего лишь символом «преуспевающего района», и, как и любым другим символом, пользоваться им даже не собирались.
Станции вдруг оказались чудовищно шумными. Гул, гомон, треск электроцепей, гудение центрального светопотока, поскрипывание запчастей, странные шумы, не поддающиеся описанию. Кабеля и части инженерных сетей могли свисать прямо с потолка, и часть из них не была даже толком заизолирована. Местами прокапывала вода. Воняло кислятиной и чем-то тухлым.
Станции предстали перед Шестьсот семнадцатым во всей своей истиной красе.
Изношенные, старые, неухоженные, обжитые до самых последних дыр и канализационных отверстий. Переполненные серыми одинаковыми людьми и - даже в еще большей степени - мусором. Редкие проблески цвета в ржаво-рыжем и блекло-стальном чаще обозначали очередной развод мха, чем одежду или украшение. И хотя у самого Черного Рынка тусовалось много киберов нового поколения, со своими ярко-красными ирокезами, цветистыми нашивками на весьма странных минималистичных одеждах, и кислотно-желтых магнитных сапогах, они все равно выглядели серо, будто сливаясь со стенами в диком симбиозе, уподобляясь вездесущей плесени.
Сами пространства Станций были намного больше, чем пространства Ковчега. Но как же здесь не хватало места! Даже воздуха, если эту кислятину вообще можно назвать воздухом. Всего час как Шестьсот семнадцатый вернулся в родную обитель, а его уже начало мутить.
И теперь он еще острее понял, почему цивилам доступ в Ковчег закрыт. Нечего им видеть эту разницу. Единожды зараженный прекрасным зрелищем основного корабля не променяет его ни на собственную безопасность, ни даже на жизнь. Таркит при этом почему-то воспринимался не настолько ярко. Наверное, потому, что подсознательно мозг понимал, что это всего лишь картинка, вполне возможно крайне далекая от реальности.
Но именно за разрушением этого обмана Шестьсот семнадцатый и явился сюда.
По пути он то и дело поглядывал по сторонам, не особенно рассчитывая, что сможет случайно столкнуться с каким-нибудь голубоглазым, но все же втайне надеясь на это.
Парень на пороге магазинчика Глазастого встретил его стандартным приветствием и произвел привычную проверку, после небольшой заминки пропустив внутрь. Однако против ожидания, сейчас Шестьсот семнадцатый оказался не в забитой барахлом коморке, а в пустоватом кабинете, обшитом дешевым пластиковым синтетитом странного голубоватого цвета. Из предметов здесь имелся лишь стол, два стула да старый квантовый компьютер в классической оболочке. Часть стены напротив входа бесшумно отошла в сторону, и внутрь вошел улыбающийся Глазастый.
В этот раз его киберглаз имел почти нормальный вид. Даже слишком нормальный для этого жуткого лица, растягивающегося в постоянную противоестественную улыбку хищной жабы. В остальном это оставался все тот же Глазастый - взъерошенные белоснежные волосы, сутулые плечи, рваные джинсы и старый разношенный свитер цвета классической ржавчины.
- Надо же, какие люди, - улыбнулся он, растягивая гласные и садясь на стул. При явно демонстрируемой расслабленности и небрежности, некоторые движения мужчины выдавали его настороженную напряженность. Будто он не знал, чего ожидать от гостя - теплых объятий или отвертки в живот. Никогда прежде Глазастый не реагировал на него так.
Шестьсот семнадцатый сделал вид, что не заметил. Спокойно уселся напротив, кивнул на обшивку стен.
- Новый вид изолята?
- Тонкий, как моя совесть, и мощный, как моя печень, - подтвердил Глазастый. - Даже скантоер не пропускает.
А вот это уже интересно. Скантоер - основной элемент безопасности Станций, позволяющий отслеживать всех и вся, даже то, что было спрятано под многочисленными слоями плотных изолирующих материалов. Или внутри живого организма. Скантоеры потребляли много энергии, поэтому использовались не так уж часто, но зато они позволяли раскрыть практически любое преступление, найти наркотики или орудия убийства, если, конечно, их не успели еще слить в открытый космос. Считалось, что скантоеры обмануть невозможно, но в последнее время Шестьсот семнадцатый столкнулся с таким количеством нарушений системы безопасности, прежде кажущейся надежной и неуязвимой, что уже не удивился.
И даже знать не хотел, что такого должен скрывать Глазастый, чтобы прятать эту комнату и ее содержимое от скантоеров.
- Неплохо, - нейтрально отозвался Шестьсот семнадцатый и перевел тему. - Я пришел за заказом.
Глазастый молчал. Пауза затянулась настолько, что стала неприятной и настораживающей. Все это время киберглаз изучал Шестьсот семнадцатого с таким вниманием, будто в него встроен свой собственный аналог скантоера, что, в принципе, не так уж и невероятно, зная на что Глазастый действительно способен. Но Глазастый молчал, а вместе с ним молчал и Шестьсот семнадцатый. Действие стимулятора ускорило его мыслительный процесс, но не очень хорошо сказалось на нервах. Хотелось отвести взгляд, встать, заговорить, сделать хоть что-нибудь, в конце концов. Лишь бы не оставаться дольше в этой жуткой и напрягающей тишине. Но Шестьсот семнадцатый сдержался. И взгляд в сторону не отвел. Наконец, Глазастый широко улыбнулся, еще больше напомнив гибрид жабы и человека.
- Ну и как оно там, на Ковчеге? Правда настолько круто, как говорят, или все же и тут обман? Картинку с камер-то я видел, но хотелось бы личное мнение. Человеческий фактор и все такое...
Он взмахнул рукой, очерчивая в воздухе абстрактную фигуру, не сводя ледяного взгляда с Шестьсот семнадцатого. А у того сжался желудок, хотя парень даже виду не подал, что хоть как-то отреагировал. Шеллард обеспечила ему качественное прикрытие, якобы он был задержан Службой Безопасности и только сейчас выпущен на свободу. Учитывая, что тогда за ним пришли именно эсбэшники, провернуть эту аферу особой сложности не составило.
Но, как выяснилось, провести удалось не всех. По крайней мере, точно не этого типа с жуткой ухмылкой.
- Совсем иной мир, - честно признался Шестьсот семнадцатый. - В випах доводилось бывать? В золотом районе? Наша «Лорелея» там бы считалась клубом для отбросов.
