Судзуки сан подошел к барометру на столе — Давление быстро падает, похоже, что с юга идет шторм

Ближе к вечеру качка усилилась, море, которое вчера было ярко-голубым, постепенно приобрело холодно-свинцовый цвет, сталкивающиеся валы вздымали ввысь белые гребни и с грохотом обрушивались на палубу. Чтобы вывести корабль из полосы шторма, капитан решил переменить галс. Но это не помогло. К полуночи шквал все-таки накрыл корабль. Вначале качка была не столь уж сильной, и Катсу под руководством Диего даже смог сесть за урок испанского языка. Набори же сказал, что ему эта "вульгарная латынь" надоела и он пойдет помогать команде. Поднявшись на палубу и, привязавшись, он стал ждать приближения шторма. В чем заключалась его помощь, так и осталось не ясно.

Качка становилась все сильнее. Свеча на столе с громким стуком упала на пол, из перевернувшегося сундука посыпались свитки. Катсу сложил свитки обратно, закрыл сундук на ключ и вышел из каюты. Но не успел ступить на трап, как корабль, получив страшный удар, резко накренился. Парень упал на спину. Это была первая громадная волна, обрушившаяся на корабль.

Вода через люк хлынула вниз. Катсу попытался встать, но поток, несшийся со страшной силой, снова сбил его с ног. Потеряв четки — подарок Диего, он пополз по залитому водой полу, пока не удалось добраться до стены и с неимоверным трудом удержаться в хлеставших струях воды. Качка была ужасная. Вода добралась до кают-компании, из которой донеслись душераздирающие крики. Человек десять солдат, толкая друг друга, выскочили оттуда. Катсу заорал, чтобы они не выходили на палубу. Солдаты не были привязаны, и их бы мгновенно смыло огромными волнами, перехлестывавшими через палубу.

На голос парня из своей каюты выбежал с мечом в руках Ёдзо-сан. Катсу крикнул ему, чтобы он загнал солдат назад. Тот обнажил меч и стал громко ругать бегущих к трапу. Они остановились и, падая, принялись пятиться назад.

Бортовая качка сопровождалась килевой, и Катсу прилагал неимоверные усилия, чтобы его не оторвало от стены. С палубы, точно орудийные залпы, раздавался грохот обрушивающихся на нее волн, внутри корабля с таким же грохотом перекатывались ящики, беспрерывно слышались вопли людей. Катсу попытался вернуться в каюту, но не мог сделать и шага. Тогда он встал на корточки и, как собака, дополз наконец по воде до своей каюты. С трудом открыл дверь, взобрался в гамак и чтобы удержаться, ухватился за скобу в стене. Всякий раз, когда корабль кренился, вещи, лежавшие в сундуке, перекатывались то вправо, то влево. Под этот стук, Катсу заснул.

Утро не принесло облегчения. Шторм продолжался. Измученный Катсу решил выбраться на палубу. Там лил проливной дождь. Паруса были взяты на двойные рифы, но корабль все-равно мчался, вспенивая волны. Было так темно, что в двадцати сяку от корабля ничего нельзя было различить; то и дело сверкала молния, и гром грохотал непрерывно.

Катсу поднялся на полуют, где сразу два матроса держали руль.

— Думаю, что худшее еще впереди — за ревом ветра Катсу еле расслышал голос капитана. За прошедшие сутки Судзуки-сан сильно сдал и постарел — Шторм только усиливается, барометр продолжает падать!

В эту минуту наверху раздался страшный треск, корабль затрясся, точно собрался рассыпаться на куски, нижняя палуба наполнилась дымом, и судно легло на бок.

Молния ударила в фок-мачту, которая переломилась на несколько кусков и упала на левый борт, увлекая за собой верхушку грот-мачты. Оставшаяся часть фок-мачты загорелась и ярко пылала, несмотря на потоки дождя. Когда фок-мачта свалилась за борт, корабль заметался, швыряя людей во все стороны, бросая их с размаха на коронады; весь бок, передняя часть главной палубы и даже часть нижней палубы были усеяны матросами, тяжело раненными, убитыми или оглушенными разрядом. Море бушевало неистово, кругом стояла непроглядная тьма, только обломок мачты пылал, точно факел, зажженный демонами бури; да молния время от времени озаряла ярким светом эту картину разрушения, меж тем как оглушительные раскаты грома не умолкали. Вокруг царило всеобщее смятение; наконец капитан, опомнившись, принялся отдавать распоряжения. Обрубок мачты был срублен и корабль медленно выпрямился. Людей, пострадавших при этой катастрофе, стали носить вниз, как вдруг с нижней палубы раздался крик: "горим!" Загорелось в угольной яме и в чулане плотника.

Все, не дожидаясь указаний, бросились вниз.

— Плохо дело, Катсу — сказал Набори — Мы должны чем-то помочь

— Да, — отвечал Катсу — Но послушай, что же нам предпринять? На берегу, если загорится в трубе, в нее засовывают мокрые одеяла. Давай собирать одеяла и гамаки по каютам.

При помощи двух или трех матросов они живо набрали груду гамаков, намочить которые не представляло затруднения, так как палуба была залита водой. Сделав это, они потащили их вниз.

— Прекрасно, Касту-кун, прекрасно, Набори-кун, — сказал Судзуки-сан — Кидайте их сюда и утаптывайте хорошенько.

Кимоно матросов, тушивших пожар, и куртка капитана были уже пущены в дело с тою же целью. Катсу кликнул еще матросов и послал их за новым запасом гамаков; но больше их не понадобилось, так как огонь начал угасать. Спустя час всякая опасность миновала. После того, как чулан плотника был проветрен от дыма, капитан с помощником вошел внутрь. Раздался крик. Катсу с Набори кинулись в чулан и обнаружили плотника с раскроенным черепом. Тело было спрятано среди досок.

— Он явно был убит — Судзуки-сан схватился за голову

В каюту зашел пошатывающийся от морской болезни Акияма. Он подошел к плотнику и засунул пальцы в рану.

— Убили мечом — вытащив руку, Акияма вытер пальцы от крови и повернулся к капитану — Прямой удар сёмэн, сверху вниз. Надо искать шпиона, он может быть еще в крови.

— Кроме того посмотрите — бывший монах ткнул пальцем вверх — Потолок каюты низкий. Как он смог нанести удар сверху, да еще такой силы? Меч должен был воткнуться в потолок.

— Это значит, что он сам низкого роста — догадался Катсу

— Точно! — кивнул Акияма — Мы его живо разыщем

— Сейчас совершенно невозможно — замотал головой капитан — У меня трое офицеров и сорок матросов пострадали при катастрофе; семеро погибло, еще троих смыло за борт!

— Вы хотите, чтобы он еще что-нибудь поджег? — поинтересовался посол — Это же фанатик, его не остановило даже то, что в случае гибели корабля, ему самому бы пришел конец

— Может быть он рассчитывал сбежать на шлюпке? Хотя не важно. Что вы предлагаете?

— Распределим дежурства возле самых опасных мест. Крюйт-камера, канатный ящик… Пара матросов, пара солдат Ёдзо-сана, кто-то из нас посольских…

— Крюйт-камера и так охраняется, впрочем, ладно. Катсу, и вы двое — капитан кивнул двум матросам — Остаетесь у каюты плотника. Тут хранится краска, хорошо, что огонь не успел до нее добраться. А ты Набори и вы все, пойдете со мной.

Судзуки-сан вытер потное лицо ладонью, махнул рукой оставшимся матросам и повел всех к крюйт-камере.

Катсу сначала сел на корточки, потом привалился спиной к стене и тут же провалился в какое-то странное состояние. Он слышал шепот матросов, удары волн о борт, но при этом его сознание воспарило вверх. Очнулся он после того, как его кто-то потряс за плечо. Это был Набори

— Вставай, ужин проспишь — толстяк втолкнул в каюту новых матросов, разбавленных парой солдат и потянул друга за собой

— Я не спал — Катсу было очень стыдно — Я медитировал. А что не слышно шума волн?

— Шторм закончился

Буря, действительно стихла, в просвете облаков даже появилось заходящее солнце. Взяв свой ужин, ребята разместились на крышке одного из люков. Команда к этому времени уже успела откачать воду, поставить запасную мачту и натянуть фалы. Тишину нарушало лишь монотонное поскрипывание снастей и удары судового колокола, отбивающего склянки.