Она непонимающе озиралась, но увидев своего хозяина, воскликнула:

— Дар! Что происходит?!

Тот даже не повернулся, внимательно глядя на собравшихся. У меня возникло стойкое убеждение, что все они как-то общаются между собой.

— Я не понимаю… Дар… — тоненько заскулила Лена, и слезы закапали из темных глаз, придавая лицу какое-то обиженно-детское выражение.

— Заткнись! — рявкнул ловец в ответ.

Мне было плохо. Омерзительно. Люди — лишь немые игрушки. Любой мог здесь оказаться и я в том числе. Исступленно зашептала:

— Я прошу тебя, не заставляй меня больше находиться здесь…

Снежин молчал. Посмотрела в янтарь его глаз озерами плещущихся слез:

— Умоляю, перенеси меня куда угодно, только не оставляй здесь…

Он поднялся, удерживая меня на руках, и вышел… Вскоре я судорожно пыталась втянуть хоть один глоток свежего воздуха — мы оказались в поле, откуда мы с Леной и попали к ловцам. Пробуждение было больше похоже на реанимацию: я не могла подняться на ноги, только сидела, удерживаясь руками о мокрую от росы траву.

— Сейчас пройдет, — успокоил Норд, — люди могут годами находиться в коме.

Если я правильно поняла, те, кто длительное время пребывает на грани жизни и смерти, вполне могут блуждать в мире ловцов? Я отметила в памяти полученное знание. Красное яблоко солнца только всходило в легкой дымке. Легкое дыхание осени уже скользило в воздухе и оседало на травах едва ощутимой горечью. Поднялась, едва удерживая равновесие. Пошатнулась, но Снежин поддержал меня.

— Хочешь получить новое истинное имя?

Вопрос застал меня врасплох, я не поняла смысла сказанного. А мужчина, удерживая меня одной рукой, а второй пальцем проводя по губам, пояснил:

— Имя, которое подарит свободу и освободит от нарастающего сумасшествия.

Я смотрела и не верила: очередная игра. Но уточнила:

— И что для этого нужно сделать?

— Всего лишь угадать мое имя. Имя моей Души.

Он поднял меня на руки, и мы переместились в его квартиру. Ну точно! Я оказалась в каком-то сказочном мирке! Только отражался он в кривых зеркалах! То похожа на Алису в Стране Чудес, а теперь вот очутилась в истории братьев Гримм. Той самой, где злобный карлик предлагал девушке угадать, как его зовут. А имечко было уж очень заковыристое. Снежина карликом не назовешь, но смысл один и тот же. Да и помощи мне ждать не от кого.

— Так что? Попытаешь счастья? — снова спросил ловец.

Вряд ли у меня был выбор в полном понимании этого слова.

— Время ограничено? — только уточнила я.

Он развел руки в стороны и пожал плечами:

— В таком серьезном вопросе торопиться не стоит, впрочем, так же, как и медлить.

Не хотелось бы думать, что он намекает на мое сумасшествие, маячащее совсем рядом. Так же, как и о том, что его губы целовали кого-то до меня и, возможно, совсем скоро, будут ласкать и после. Насколько мне известно, пока никому из пробужденных ловцами не удавалось продержаться больше года. Дальше либо смерть, либо больная голова с мозгами набекрень и все равно конец. Перспектива разворачивается, откровенно говоря, не очень… Я уже давно начинала ощущать подступающую слабость — ловцы вытягивали жизненные силы весьма быстро. Снежин отнес меня в душ и лично вымыл, глаза мои закрывались, но тело требовало ласк. Меня, обнаженную и расслабленную теплой водой, мой сильный зверь уложил на прохладный шелк простыней. Сердце роняло кровавые слезы — я окончательно поняла, что давно попала в капкан его притяжения. Затерялась, пропала, растворилась в нем, почти потеряв себя.

Норд склонился и зарылся лицом в мои волосы, чуть влажные после купания. Я заставила себя поверить в то, что он никогда не предаст. Пусть усыпила себя этим сладким маковым ароматом обмана, но это было необходимое противоядие от готовящихся прорасти семян безумия. Ловец убрал несколько прядей с моего лица, пропустил их между пальцами. Я удержала его запястье, потерлась щекой о чуть шершавую кожу. Кто ты, Норд Снежин? Хотела бы я знать, откуда ты на самом деле и через что пришлось тебе пройти? Кто пытался растопить лед, сковавший твое черное сердце непробиваемой броней, и исцелить душу, израненную миллионом битв?.. Какая-то мысль отразилась в зеркалах моего угнетенного сознания, мелькнула солнечным лучом и ускользнула в тень усталости. Бороться со сном больше не представлялось возможным, и я лишь ощутила, как моя ладонь опустилась рядом с его рукой.

Мне нравилось просыпаться в его постели. Потянулась, открыла глаза и заметила на прикроватной тумбочке тарелку, доверху полную спелой малины. Свежие, сочные ягоды соблазнительно алели. Моргнула и потерла глаза — не привиделось ли мне это великолепие? Ягоды никуда не исчезли, а продолжали притягивать взор. Я накинула покрывало и отдалась во власть искушения: на диво нежная мякоть так и таяла во рту, заставляя вспомнить вкус ушедшего яркого лета. Быстро умылась и снова принялась за малину… Теплый легкий ветер взъерошил мои волосы — я была уже не в квартире, а на зеленой полянке, прогретой солнцем. Вокруг кустился малинник, приглашая полакомиться крупными плодами.

— Понравилось?..

Как будто листья прошуршали на ветру этот вопрос.

— Очень, — прошептала я едва слышно.

Снежин возник из ниоткуда, сотканный, казалось, из воздуха и постепенно обретающий привычное воплощение. Заметила в его ладони несколько ягод. Покрывало скользнуло вниз, и его тотчас подхватил ветерок, расстелив на бархате трав. Он поднес малинку ко мне, удерживая ее за зеленый хвостик стебелька, но едва я надкусила ее, чуть отодвинулся. Провел исходящей соком ягодой по моим губам, оставляя ароматную дорожку. Невольно провела языком, слизывая божественный нектар.

— Нет, не торопись, моя девочка, — негромкий рык в его голосе обещал славную игру.

— Люблю нарушать запреты, — глядя ему в глаза, бросила своеобразный вызов я.

Мое высказывание вызвало у него лишь приглушенный смех. Норд взял другую ягодку и повторил то, что начал. Мне безумно нравилось то, что происходило: шелест травы на ветру, солнце, подглядывающее за нами через ладошки листьев и только мы вдвоем. Снежин смотрел на меня, но я не торопилась. Восхитительно нежно он провел языком по моим губам. Не прерывая поцелуй, превратил мягкость в захват, завоевывая, подчиняя и настаивая.

Я слегка толкнула его, чтобы он лег на спину — мужчина принял такую шалость. Не спеша разложила малиновую дорожку, спускаясь от шеи все ниже и ниже. Медленно, одну за другой, ртом забирала ягоды, дразня язычком, чуть облизывая и целуя участки кожи… Сама дрожала от нетерпения и желания. Не хотела и не могла долго ждать, резко села на готовый к любовной битве член и застонала от возбуждения. Впилась когтями в его плечи, уже не управляя собой более и оставляя кровавые, похожие на ягодный сок, следы… В такие моменты мы являлись одним целым: я чувствовала, понимала и поклонялась ему, а он — мне. Где-то за гранью восприятия, на самом горизонте первых инстинктов, когда-то объединивших мужчину и женщину. Предаю ли я себе подобных, отдаваясь и подчиняясь этому мужчине, или просто учусь выживать, совмещая удовольствие с необходимостью?..

Лежа в колыбели его объятий, я попросила:

— Научи меня контролировать рысь.

Он промолчал, и я приподнялась на локте, чтобы видеть его лицо. Золото в его глазах перемешивалось с янтарем.

— Бесполезно — когда-то я уже пытался. Это лишь ускорит реакцию, а ты еще нужна мне.

Те, кого он когда-то учил, уже мертвы. А я жива и хочу оставаться в таком состоянии как можно дольше:

— Я хочу научиться, чтобы дольше быть рядом с тобой.

Это была полуправда: да, я была связана с этим мужчиной, но также хотела положить начало чему-то новому в истории людей, до этого всегда заканчивающуюся одинаково. Конечно, я не одна мнила себя «спасительницей», но лучше сделать и сожалеть, чем не решиться и потом сокрушаться.

— Будет больно. Кованые цепи, а не атласные ленточки, бетонный пол, но не бархат подушек.