Не проехав и трех кварталов, он уже пристроился автобусу в хвост. Наклонившись вперед, Лэнгдон всматривался в заднее окно автобуса. Но свет в нем был тусклый, и Лэнгдон видел только неясные силуэты пассажиров.

– Держитесь за автобусом, пожалуйста, – сказал Лэнгдон. – И есть у вас телефон?

Хозяин «бентли» вынул из кармана сотовый телефон и протянул пассажиру; Лэнгдон горячо его поблагодарил, но тут же понял, что понятия не имеет, кому звонить. Контактных номеров Сински и Брюдера у него не было, а звонить в Швейцарию в ВОЗ – на это ушла бы целая вечность.

– Как мне позвонить в местную полицию? – спросил Лэнгдон.

– Один-пять-пять, – ответил человек за рулем. – Из любого места в Стамбуле.

Лэнгдон набрал номер и очень долго слышал одни гудки. Наконец автоответчик сказал ему по-турецки и по-английски, что из-за большого количества звонков ему придется подождать на линии. Не из-за того ли, что случилось в водохранилище, все эти звонки? – подумал Лэнгдон.

В подземном дворце сейчас, наверно, полный хаос. Он представил себе Брюдера, бредущего в воде, и задался вопросом, что он там обнаружил. У Лэнгдона было гнетущее чувство, что он знает ответ.

Сиена побывала в воде раньше Брюдера.

Впереди вспыхнули тормозные огни автобуса, и он остановился на остановке. Водитель «бентли» тоже затормозил и встал метрах в пятнадцати за автобусом. Лэнгдону было отлично видно, кто сходит с автобуса и кто садится. Вышли только трое, и все мужчины, но Лэнгдон, зная способность Сиены к перевоплощению, внимательно всматривался в каждого.

Потом опять перевел взгляд на заднее окно автобуса. Стекло там было дымчатое, но лампы в салоне сейчас горели ярко, и Лэнгдон видел пассажиров гораздо лучше. Он наклонился вперед, вытянул шею и чуть ли не прижался лицом к ветровому стеклу «бентли», высматривая Сиену.

Ярешил действовать наудачу… неужели проиграл?!

И тут он ее заметил.

В самом хвосте автобуса – худые плечи, бритый затылок.

Это может быть только Сиена.

Когда автобус поехал, свет в нем снова стал тусклым. За мгновение до того, как бритая голова погрузилась во мглу, Сиена обернулась лицом к заднему окну.

Лэнгдон пригнулся. Увидела она меня? Тем временем человек в тюрбане тронулся с места, не отпуская автобус.

Улица теперь пошла вниз, к берегу, и Лэнгдон увидел перед собой огни на мосту, низко нависавшем над водой. Мост, похоже, был полностью забит транспортом. Да и весь участок перед ним был запружен машинами.

– Рынок специй, – сказал хозяин «бентли». – Он очень популярен дождливыми вечерами.

Он показал на длиннющее здание на берегу, над которым возвышалась одна из самых красивых мечетей Стамбула. Новая мечеть, сообразил Лэнгдон, судя по двум знаменитым высоким минаретам. Рынок специй превосходил размерами большой американский торговый центр, и Лэнгдону видно было, как люди сплошным потоком выходят и входят в его огромную арочную дверь.

– Alo! – негромко прозвучало где-то в машине. – Acil Durum! Alo![64]

Лэнгдон опустил взгляд на телефон у себя в руке. Полиция.

– Алло! – закричал Лэнгдон, подняв телефон к уху. – Меня зовут Роберт Лэнгдон. Я действую по поручению Всемирной организации здравоохранения. В подземном водохранилище случилось чрезвычайное происшествие, и я преследую женщину, которая несет за него ответственность. Она едет на автобусе в районе Рынка специй в сторону…

– Подождите, пожалуйста, – сказал дежурный. – Я соединю вас с диспетчером.

– Нет, постойте!..

Но Лэнгдона опять перевели в режим ожидания. Хозяин «бентли» испуганно повернулся к нему:

– Чрезвычайное происшествие в подземном водохранилище?!

Лэнгдон начал было рассказывать ему о случившемся, но вдруг лицо водителя озарилось багровым светом, как у демона.

Тормозные огни!

Голова в тюрбане дернулась, и «бентли» резко затормозил прямо за автобусом. Лампы в автобусе снова ярко загорелись, и Лэнгдон увидел Сиену очень отчетливо. Она стояла у задней двери, раз за разом дергала за шнур экстренной остановки и колотила в дверь, требуя ее выпустить.

Заметила меня, сообразил Лэнгдон. И еще, несомненно, Сиена заметила пробку на мосту Галата и поняла, что не может себе позволить в нее попасть.

Лэнгдон мигом открыл дверь машины, но Сиена уже соскочила с автобуса и ринулась в темноту. Лэнгдон кинул сотовый телефон обратно владельцу.

– Сообщите в полицию о том, что случилось! Скажите, чтобы оцепили район!

Человек в тюрбане испуганно кивнул.

– И большое вам спасибо! – крикнул Лэнгдон. – Tesek-kurler![65]

Крикнул и бросился вниз по наклонной улице следом за Сиеной, которая бежала прямо в скопление людей у Рынка специй.

Трехсотлетний стамбульский Рынок специй – один из крупнейших крытых рынков в мире. Построенный в форме буквы Г, этот обширный комплекс состоит из восьмидесяти восьми сводчатых залов с сотнями торговых точек и рядов, где местные торговцы экспансивно предлагают покупателям вкусный товар со всех концов земли. Здешнее разнообразие приводит в оторопь: тут и специи, и фрукты, и травы, и непременный рахат-лукум.

Вход в здание рынка – массивная готическая каменная арка – находится на углу Чичек-пазары и улицы Тахмис, и утверждают, что за день через эту арку проходит более трехсот тысяч человек.

Лэнгдону, бежавшему к рынку сквозь густую толпу, казалось, что все триста тысяч пришли сюда разом. Не отпуская взглядом Сиену, он изо всех сил старался ее догнать. Между ними теперь было всего шагов двадцать; она двигалась, не сбавляя скорости, прямиком ко входу на рынок.

Добежав до арки, она попала в самое многолюдье и стала пробираться, проталкиваться внутрь. С порога бросила взгляд назад, и Лэнгдон увидел отчаянные глаза маленькой девочки… потерявшей голову от испуга.

– Сиена! – закричал он.

Но она кинулась в человеческое море и исчезла в нем.

Лэнгдон нырнул следом; он налетал на людей, протискивался, вытягивал шею – и наконец увидел, как она повернула налево, в западное крыло здания.

Его окружали горы экзотического товара – индийского карри, иранского шафрана, китайского цветочного чая; он двигался по многоцветному коридору, где преобладали оттенки желтого и коричневого. Каждый шаг приносил новый запах: пикантные грибы, горькие коренья, мускусные масла насыщали своими ароматами воздух, где стоял оглушительный гул голосов на всех языках. Настоящий пир для зрения и обоняния… под непрекращающийся говор толпы.

Многотысячной толпы.

Ощутив мучительный приступ клаустрофобии, Лэнгдон едва не остановился, но усилием воли погнал себя дальше в глубь рынка. Он видел Сиену, до нее было недалеко, но она пробивалась вперед со стальным упорством. Она явно была намерена идти до конца… куда бы это ее ни привело.

На мгновение Лэнгдон заколебался: зачем он ее преследует?

Ради справедливости? Но, отдавая себе отчет в том, что Сиена совершила, Лэнгдон и думать боялся, как сурово ее накажут, если поймают.

Чтобы предотвратить пандемию? Но что сделано – то сделано.

Лавируя в гуще незнакомых людей, Лэнгдон внезапно понял, почему ему так хочется догнать Сиену Брукс.

Мне нужно получить ответы.

Сиена, до которой оставалось каких-нибудь десять шагов, направлялась к выходу в конце западного крыла. Вдруг она бросила еще один взгляд назад, в глазах ее читался страх из-за того, что Лэнгдон так близко. Повернувшись вперед, споткнулась и начала падать.

Головой Сиена налетела на плечо человека, шедшего впереди. Он пошатнулся, а она выбросила вбок правую руку, ища, за что уцепиться. Нашла только край бочки с каштанами, в отчаянии схватилась за него и опрокинула бочку на себя, засыпая пол ее содержимым.