Вайента провалила важнейшее задание шефа, и в результате ее отстранили от дел. Если ей повезет, начальство проведет официальное расследование и на этом ее карьера закончится. А если не повезет – если она недооценила серьезность своих нанимателей, – тогда ей, возможно, придется весь остаток жизни оглядываться через плечо в страхе, что на нее вот-вот обрушится гнев Консорциума…

Но теперь возник вариант номер два.

Завершить задание.

Конечно, это было прямым нарушением правил, однако, раз Лэнгдона еще не поймали, у Вайенты оставалась возможность выполнить свою первоначальную задачу.

Допустим, Брюдер не сумеет поймать Лэнгдона, подумала она, и сердце ее забилось быстрее. А я – сумею…

Вайента понимала, насколько это маловероятно, однако если Лэнгдону удастся улизнуть от Брюдера, а она изловчится и закончит свою работу, это будет значить, что она единолично спасла Консорциум от грандиозного провала. Тогда шефу не останется ничего другого, кроме как проявить снисходительность.

Я сохраню место, подумала она. А может, меня даже повысят.

В один миг Вайента осознала, что на карту поставлено все ее будущее. Я должна отыскать Лэнгдона раньше Брюдера.

Конечно, это будет непросто. Брюдер располагает не только неограниченными живыми ресурсами, но и самыми передовыми техническими средствами наблюдения. Вайента работает одна. Зато ей известно то, чего не знают ни Брюдер, ни шеф, ни полиция.

Я очень хорошо представляю себе, куда Лэнгдон мог отправиться.

Поддав газу, она круто развернула «БМВ» и помчалась туда, откуда приехала. Понте-алле-Грацие, подумала она о мосте, расположенном севернее. В Старый город ведет не одна дорога.

Никакого пожара, повторял про себя Лэнгдон. Просто имя художника.

– Вазари, – с запинкой выговорила Сиена, отступив по дорожке обратно на целый шаг. – Художник, который спрятал на своей картине слова «cerca trova».

Лэнгдон опять невольно расплылся в улыбке. Вазари. Вазари. Эта догадка не только проливала свет на странную ситуацию, в которой он очутился, но и избавляла его от мучительных переживаний по поводу того, что он мог стать виновником страшного пожара… и потому безостановочно твердил о каком-то зареве.

– Совершенно ясно, Роберт, что картину Боттичелли из проектора вы видели еще до того, как вас ранили. Вы знали, что в ней спрятан шифр, указывающий на фреску Вазари. Поэтому вы и повторяли его имя!

Лэнгдон попытался сообразить, что все это значит. На Джорджо Вазари – художника, архитектора и писателя шестнадцатого века – он сам часто ссылался как на «первого в мире искусствоведа». Хотя Вазари написал сотни картин и спроектировал десятки зданий, его главным наследием была эпохальная книга «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» – сборник биографий итальянских художников, который и по сей день остается необходимым пособием для всех, кто изучает историю искусства.

Слова «cerca trova» вновь сделали имя Вазари известным широкой публике примерно тридцать лет назад, когда на его огромной фреске в палаццо Веккьо, в Зале Пятисот, обнаружили это «тайное послание». Выведенное крошечными буквами на зеленом боевом знамени, оно было еле различимо в хаосе батальной сцены. Ученые еще не сошлись во мнениях относительно того, зачем Вазари написал на фреске эту странную фразу, но большинство видели в ней подсказку, обращенную к будущим поколениям, – так Вазари якобы намекал на то, что в трехсантиметровом зазоре за стеной кроется утерянная фреска Леонардо да Винчи.

Сиена тревожно поглядывала вверх, на прорехи в листве.

– Мне еще вот что непонятно. Если вы ничего не натворили… то почему вас пытаются убить?

Лэнгдон задавал себе тот же вопрос.

Тонкий визг вертолета-разведчика опять нарастал, и Лэнгдон понял, что ему пора принимать решение. Он еще не знал, как «Битва при Марчано» Вазари связана с «Адом» Данте и почему прошлым вечером в него стреляли, однако впереди уже забрезжила едва различимая тропка.

Cerca trova.

Ищите, и найдете.

И снова Лэнгдон увидел незнакомку с серебристыми локонами, взывающую к нему с другого берега реки. Время уже на исходе! Лэнгдон чувствовал: если где-то и есть ответы, искать их надо в палаццо Веккьо.

Ему неожиданно вспомнилась старинная присказка греческих ныряльщиков, которые ловили омаров в коралловых гротах у Эгейских островов. Когда заплываешь в темный туннель, рано или поздно наступает момент, после которого у тебя уже не хватит дыхания вернуться назад. Тогда тебе остается только плыть вперед, в неизвестное… и молиться, чтобы там оказался выход.

Интересно, подумал Лэнгдон, пересекли они этот критический рубеж или еще нет?

Он кинул взгляд на парковые дорожки впереди – хаотически пересекаясь, они бежали в разных направлениях. Если им с Сиеной удастся добраться до палаццо Питти и выйти из садов Боболи, то от Старого города их будет отделять только самый знаменитый пешеходный мост на свете – Понте Веккьо. Там всегда полно народу, так что хорошее прикрытие им обеспечено. А оттуда до палаццо Веккьо всего несколько кварталов…

Вертолет жужжал уже совсем близко, и на Лэнгдона вдруг нахлынуло изнеможение. Теперь, зная, что ему не надо винить себя в поджоге, он окончательно перестал понимать, зачем они бегают от полиции.

– В конце концов меня все равно поймают, Сиена, – сказал Лэнгдон. – По-моему, лучше уж сдаться сразу.

Сиена посмотрела на него с волнением.

– Стоит вам остановиться, как в вас тут же начинают стрелять! Роберт, вы должны разобраться, во что впутались. Надо взглянуть на эту фреску Вазари и проверить, не оживит ли это вашу память. Может, тогда вы сообразите, откуда взялся этот проектор и почему вы носите его с собой.

Мысленно Лэнгдон снова увидел, как женщина с шипами на голове хладнокровно убивает доктора Маркони… как в них стреляют люди в черном… как стекается к Порта Романа итальянская военная полиция… и как вдобавок ко всему этому над садами Бо-боли снует вертолет-разведчик, отправленный на его поиски. Он умолк, потирая усталые глаза и взвешивая варианты.

– Роберт! – окликнула его Сиена, чуть повысив голос. – Есть еще одна вещь… Раньше я думала, что это не важно, но теперь сомневаюсь.

Лэнгдон поднял глаза, встревоженный серьезностью ее тона.

– Я хотела сказать вам еще у себя дома, – продолжала она, – только…

– Что такое?

Сиена поджала губы. Вид у нее был смущенный.

– Когда вы пришли в больницу, вас лихорадило, но вы пытались что-то объяснить.

– Ну да, – ответил Лэнгдон. – Я бормотал «Вазари, Вазари».

– Да, но чуть раньше… до того, как мы принесли магнитофон, в первые минуты после вашего появления, вы сказали кое-что другое, и я запомнила. Вы сказали это всего один раз, но я уверена, что ничего не путаю.

– Что я сказал?

Сиена покосилась туда, где жужжал беспилотник, а затем снова перевела взгляд на Лэнгдона.

– Вы сказали: «Уменя есть ключ… я должен это найти, а если не найду, тогда всех ждет гибель».

Лэнгдон молчал, не зная, что ответить.

– Я думала, вы говорили о той штуке, которая была у вас в кармане, но сейчас… – продолжала Сиена.

Если не найду, тогда всех ждет гибель? Эти слова потрясли Лэнгдона. Перед ним замелькали навязчивые образы смерти… дантовский ад, эмблема биологической угрозы, чумной доктор. И вновь таинственная незнакомка обратила к нему свою мольбу с того берега кроваво-красной реки. Ищите, и найдете! Время уже на исходе!

Голос Сиены вернул его к действительности.

– На что бы в конечном счете ни указывал этот проектор… и что бы вы ни пытались найти, это наверняка нечто чрезвычайно опасное. Если уж нас хотят убить… – Ее голос слегка дрогнул, и она помедлила, снова собираясь с духом. – Подумайте сами. В вас стреляли средь бела дня… и не только в вас, но и в меня – а я ведь вообще ни в чем не замешана. Похоже, никто и не думает вступать в переговоры. На вас ополчилось ваше собственное правительство… вы попросили их о помощи, а они подослали к вам убийцу.