— Слушай сюда, док, — серьезно сказал Йон. — Планы меняются.
Эрех, не перебивая, кивнул. Круглые серые глаза смотрели внимательно.
— Сейчас ты возьмешь деньги, — он пересыпал ему в карман полученные от Йорра ляны. — И поедешь к своему второму работодателю. Ты понял, о ком я? Все, что мы хотели узнать вместе, узнаешь у него сам. После чего займешь там парочку амбалов и сходишь в цирк за сёстрами нашего котика. И за лошадью. Думаю, с таким сопровождением тебе не откажут. Встречаемся у меня дома. Понял?
— Что случилось? — только и спросил док.
— Я еще не знаю точно, — Йон сунул руку под пиджак, нащупал рифлёную рукоять Миротворца и недобро улыбнулся. — Но собираюсь узнать. И пусть он мне только не расскажет.
****
Добирался до Товайхо Эрех на перекладных — дал полляна первой согласившейся телеге и уныло трясся по дороге, которая изрядно ему обрыдла за последние дни. И думал.
К собственному удивлению не о том, что случилось с ним в госпитале, хотя определенно стоило бы. Когда он спасал генерала все было совершенно иначе, божественная благодать ощущалась как мгновенная вспышка силы. Произошедшее в госпитале было несравнимо. Мгновенный непереносимый жар. Ощущение, что в собственном теле становится очень тесно, как взрослому в детской одежде. Ужас не вернуться. Классическая божественная одержимость, как по учебнику, на деле оказалась не столь восхитительной, как он представлял в детстве.
О последствиях же думать и вовсе не хотелось. К счастью, в голову упорно лезли мысли о Тэфе и его сестрах, о туле Ойзо и о мастере Рейке, который что-то понял, но не сказал, что. А Эреху было интересно. Он впервые попал в эти сферы человеческого дна, и логика людей, совершающих преступления, временами казалась ему непостижимой. Ранее он не задумывался сколько человеческого зла существует вокруг. Ни когда его старший брат Эмери стал завсегдатаем чумных домиков, ни когда работал в тюрьме.
И только в последние дни, послушно следуя за мастером Рейке, он осознал, насколько способность ко злу заложена в самом человеке.
Телегу тряхнуло на камне и Эрех, ощутимо приложившись о бортик, ойкнул.
— Задумались, мастер? — прервал его мысли управлявший телегой седоусый торговец.
— Чуточку, — улыбнулся целитель, потирая ушибленное место.
— Слышали, наверное? Тут недавно нашего судью зарезали, ограбили до подштанников и голым прямо на дорогу бросили.
И не только слышал, мог бы сказать Эрех, но благоразумно промолчал.
— Нет, — соврал в ответ. — А что за судья?
— Наш-то? Так себе человек был, если уж по правде. Средней паршивости. Даже в городе не жил, предпочитал из столицы таскаться, только в судебные дни. Я лично свечку не держал, но поговаривали, что еще и продажный. Представляете, мастер? Совсем ничьего гнева не боялся. А сколько самомнения-то в нем было — никакими словами не передать. Будто не для него Небесный Суд. И надо же, как Боги распорядились, что помер от руки лесных разбойников и нашли его в полном стыду.
Да уж, согласился Эрех. Боги все видят. Дети — святы и неприкосновенны, как можно было! От одной мысли начинало трясти.
— Вас где высадить-то, мастер?
— А? Да, пожалуй, на перекрестке у колодца, — телега остановилась, монетка в полляна перекочевала в карман торговца. — Спасибо вам за доброту!
Мастер Юхей, глава Красной банды, проживал в обыкновенном с виду деревянном домике на окраине Товайхо. На этой дороге он контролировал нелегальную коммерцию: контрабанду, мелкий черный рынок, да то, что сопутствует торговому тракту: игру в кости из-под полы в придорожных гостиницах, гостиничных девочек и оборот нелегального алкоголя в обход королевских акцизов. Сам мастер, разумеется, верил, что он — великий воротила преступного мира, потому имел и подобающую его положению охрану, и бухгалтера с адвокатом, и личного штопальщика, зато не имел жены.
Эрех постучал условным стуком в украшенные изображением танцующих журавлей ворота и приготовился ждать. Обычно сразу его впускали только если кто-то помирал, а на еженедельных осмотрах предпочитали помариновать снаружи, чтобы, видимо, знал свое место. Но тут открыли сразу. Домоправительница, красивая, круглолицая лаэстэ, склонилась в поклоне, мазнув рукавами женского атаи по деревянному тротуару.
— А вы сегодня в неурочное время, мастер Тьен, — пропела она, акцент в речи был слышен отчетливо.
Вообще Аои Юраи приходилась мастеру Юхею практически женой, но, поскольку преступному воротиле жены не полагается, до храма они не дошли. Хотя обращалась она с Юхеем как законная супруга, Эрех не раз становился свидетелем.
— Я по личному делу, апэ Аои, — сказал он, кланяясь в ответ.
Женщина разулыбалась и беспрекословно пропустила его в обсаженный яблонями двор. Эрех прошел вперед, спиной ощущая ее взгляд.
На Аои Юраи он производил то же впечатление, что и на всех женщин в его жизни. Что поделать, если его внешность вызывала у противоположного пола только лютый материнский инстинкт и жалость, а также желание накормить (до отвала) и приласкать (отнюдь не по-матерински). По опыту зная, что все это обязательно закончится неприятностями, Эрех всегда старался держать между собой и женщинами непреодолимую дистанцию из традиционного астийского этикета. Сложно погладить по голове человека, который разговаривает в третьем тоне вежливости и, чуть что, склоняется в очередном замысловатом поклоне со специальным значением.
Мастер Юхей сидел в большой комнате и вкушал послеобеденный чай. Стол перед ним ломился от пирожков, пышек, пампушек и печенья. Эрехов желудок тут же протяжно напомнил, что последней едой, которую вкушал он, были два мелких яблока в карамели прошлой ночью.
— А, целитель Тьен, доброго тебе вечерочка, — прохлюпал чаем Юхей. С маленькой чашкой в руках он, здоровый, плечистый мужчина типично бандитской внешности, смотрелся уморительно. — Зачем пришел? Вроде ж никто не помирает.
— С личным вопросом, — на заставленный стол Эрех старательно не смотрел, отчего желудок бурно и упорно страдал. — Не за деньгами.
— Да я и не подумал про деньги. Юраи! Неси еще прибор, у нас гость, женщина!
Апэ Аои вынырнула из-за занавески, недовольно махнув юбками. Ее выражение лица красноречиво обещало, что «женщину» она Юхею обязательно припомнит. Тут же еще раз очень тепло улыбнувшись Эреху, она налила ему полную чашку чая и передвинула поближе все блюда с выпечкой.
— И чего же ты хочешь? — задал вопрос мастер бандит, когда домоправительница вышла.
Эрех отпил чаю, откусил пирожок, чтобы утихомирить бурчание, и спросил:
— Судья Карре. Что вы о нем знаете?
— О покойнике-то? — Юхей хохотнул. — Много чего. Даже платил ему, было дело. За спор о земельном участке под трактир в Мимири. А тебе зачем?
— Я его вскрывал, — Эрех задумчиво разглядывал, как темно-золотой чай окрашивает белые фарфоровые стенки чашки. — И кое-что слышал. Личное.
Пристальный взгляд через стол был ему ответом.
— Ты о детях? — внезапно серьезно спросил Юхей.
Эрех вскинулся:
— Вы знали?!
Глава местных бандитов помолчал.
— Скажем так… Он же понимаешь, у нас не жил, брезговал. Судебные дни в уезде всего-то два раза в неделю, так он по вечерам все равно уезжал обратно в столицу. И времени ж ему было не жаль! Поэтому определенно — нет, не знаю. Кроме одного.
Юхей тоже покрутил чашку в руках, поставил на стол.
— Только учти, если что, я отопрусь от всего сказанного.
— Так он же умер! — изумился Эрех.
— Дело не в смерти, мастер, дело в другом. Пару лет назад в одном из его дел мелькнул слух, что появился где-то на юге человек, который может достать все, что другие не могут. Достать или сделать. Я не знаю подробностей, но наш судья после этого прям встрепенулся. У него же, понимаешь, ни жены не было, ни любовницы. Народец-то поговаривал, конечно, но, думали, что он, может, просто женщин не любит или по мужской части там что, мало ли как бывает. И тут наш судья резко снялся с места и рванул на юг. Перед этим освободив от наказания парочку человечков под видом свидетелей.