Болеслав остановил действо (длившееся более часа), потому что некоторые вот-вот рухнули бы на ковер. Объятия состоялись в полной тишине, ибо не осталось ни слов, ни мыслей, ни эмоций. Странный, очень странный опыт. Будто открылось нечто сокровенное, спрятанное доселе за семью замками. И ошеломление от этого было слишком велико.

Вовка и Серега вышли из юрты. У входа под переливающимся звездным небом стоял очумевший Арманчик. После «Ом Ахум» глаза у него практически не открывались, вместо них были узенькие щелочки. Заметив ребят, он только и смог выдохнуть:

– Тя-ж-ж-же-е-лый наркотик!

Причем, как выяснилось, наркотики он никогда не употреблял.

Спать после такого сверхдальнего путешествия не хотелось. Любуясь звездами, друзья присели на бревнышко в центре «Бродвея», перед гонгом. Серега закурил. К ним подошла Света из Алматы, организатор фестиваля. Это была плотная кореянка с широким скуластым лицом и пронзительным взглядом раскосых карих глаз. Света как организатор участвовала в шести семинарах Болеслава, но экстатическую энергию так до сих пор и не ощутила.

Она обратилась к ребятам:

– Парни, может, вы меня вдвоем как-нибудь прошибете? Девчонок моих так колбасит, аж душа радуется! А я никаких оргазмов не чувствую, хотя картинки захватывающие и на танцах, и на задержках бывают.

– Прошибить визуала – дело непростое, – задумался Вовка. – Но попробовать можно. Через дыхание, пранаямы и задержки быстрей всего передать энергию.

– Да, прет сейчас очень сильно. Давай бабахнем по Светке на всю катушку! – согласился Серега, щелчком пальца выстрелив в кустики окурок, оставивший светящийся след в темноте. – Все равно спать неохота.

Троица отошла в степь, подальше от юрт, чтобы не мешать тем, кто залег спать. Ветер стих, в куртках и свитерах было тепло и комфортно. Вокруг расстилалась ночная полупустыня, в охлажденном ночном воздухе витали запахи полыни и зизифоры. Неподалеку поблескивал Иссык-Куль, отражая сверкающие звезды. Луна еще не взошла, и звезды несли едва заметный рассеянный свет. Огромное колесо Млечного Пути притягивало взоры, приглашая в дальнюю дорогу.

Торчки проинструктировали Свету, чтобы та фиксировала и усиливала любые необычные ощущения, а также не жалела себя и попробовала выйти за грань возможностей своего тела.

– Ну что, пару задержечек для начала? – предложил Тараканов.

– Ага, давай, по сто грамм, – кивнул Серега.

Все трое взялись за руки и сделали медленный вдох, порциями довдыхая воздух. Мгновенный разгон! Кундалини, точно ожидавшая этого момента, заструилась вверх, превратив позвоночник в «каменный», но гибкий столб. Ноги тоже затвердели, вытянувшись, как струны, и вибрируя от безграничной мощи, которая под большим давлением вливалась в ступни. Да и все тело натянулось, точно его растягивали на гудящих нитях, одновременно прокачивая обжигающей пружинящей лавой. Этот эффект был хорошо знаком Вовке и Сереге. Но на Иссык-Куле он приобрел неукротимую силу, сдержать которую было невозможно и которая каждый раз выносила в новую, неведомую, шокирующую реальность.

Ведущие, не сговариваясь, синхронными довдохами принялись разгонять восходящий поток. При этом оба тянули вверх энергетическое тело Светланы, вытаскивая его из материальной оболочки. Они делали это легко, без усилий, отдавшись энергии Кундалини, которая, почуяв свободу, несла всех троих. Поначалу энергия, как необъезженный мустанг, металась во все стороны и взвивалась на дыбы. Затем, почуяв, что «седоки» не боятся ее и крепко держат поводья, стремительно рванула ввысь, бешеным галопом, сливающимся в инверсионный след, похожий на тот, что оставляет ракета в атмосфере. Топливом этой ракеты являлось чистое удовольствие, в неразбавленном виде. Это было головокружительное и жутковатое переживание – полет ввысь верхом на Кундалини! Причем бесшабашные наездники подстегивали норовистую крылатую змею задержками и довдохами.

Когда экспериментаторы открыли глаза и обменялись впечатлениями, Света рассказала, что почувствовала горячее течение, сконцентрированное от низа живота и до макушки. По ее словам, это было похоже на сказочную Жар-птицу, уносившую на пылающем хвосте в поднебесье.

– Молодец! – одобрил Вовка. – Все точно. Мы с Серегой вызвали сейчас дикий подъем Кундалини, и ты летела с нами, чуть сзади. На хвосте.

– Давайте-ка «Ом» споем, с задержечками! – воскликнул окрыленный силой Серега.

Длиннющая задержка после вдоха заставила Тараканова забыть, что они решили петь «Ом». Резко, с нарастающей амплитудой, запрокидывая голову, он выбрасывал из тела энергетического двойника, а потом вылетал в открытый космос, все больше пьянея от красоты вспыхнувших картинок. И лишь когда Серега басовитым вибрирующим голосом загудел долгий-долгий «Ом», Вовка вспомнил, что они собирались петь эту мантру, и подключился к пению. Света, вошедшая в раж, гудела «Ом» дольше всех на высокой звенящей ноте. Звук буквально возносил всех троих, устремляя единым светящимся снарядом в сверкающие, текучие миры.

Спев мантру три раза, путешественники встали на задержку. Вовка, удивляясь бешеной частоте вибраций, разглядывал необычные орнаменты. Они представляли собой черно-белую сеточку и струились через третий глаз и горло. Серега наблюдал переливающуюся всеми возможными и невозможными оттенками цветовую спираль, которая состояла из тонких, бешено вращающихся дисков, нанизанных на ось, наподобие детской пирамидки. Каждый диск поднимался от пяток до макушки.

Светлану прожгло искрящимся фонтаном от центров стоп до макушки. Внизу живота безудержно приятно растекался нарастающий оргазм, охватывая каждую чакру, каждый уголок тела. Не в силах вынести это неземное блаженство, Светка застонала. Ее пронзило волной крупной дрожи, выгнуло дугой, и Тараканов с Серегой едва удержали на руках обмякшее тело. Когда Света немного пришла в себя, ее крупное тело продолжало сотрясаться от вибраций. Глаза дамы были полны безмерного удивления и радости.

– Ну вот, полноценный вылет из тела! – констатировал Тараканов. – Поздравляю! Человеком становишься, Светик.

– Ой, какой кайф! Ребят, что вы со мной сделали? Почему меня так трясет? Остановиться не могу… Да и не хочется.

– Открыли тебе тебя! – ввернул Серега. – Не боись и не тормози, раскручивай экстаз дальше. А что видела, хоть запомнила?

– Веки до сих пор моргают с невероятной скоростью, они так моргать просто не могут. И ошеломляющая скорость смены картинок. Да каких – я никогда такой красотищи не видела! Одна из последних – я была золотистой кометой, рассекавшей космическое пространство. И эта комета рассыпала жаркие гроздья перламутровых брызг.

Вовка кивнул:

– Я тоже изумлялся – как я могу видеть эту неописуемую красоту?! Картинки всегда имеют очень глубокий смысл, который там понимаешь, а сюда вынести никак не получается. Ощущение, что в том пространстве идет моя глубинная жизнь. От каждой картины обалдеваешь, подробнейшим образом разглядываешь ее, но ничего не можешь запомнить.

Серега добавил:

– Стою на задержке, думаю: «Все! Напряжение достигло пика, я сейчас выдохну». И понимаю, что квантовым скачком переместился в дикое состояние. Затем второй квантовый скачок… А, вот еще вспомнил! На задержке мы подпрыгивали и крутили руками, и это продлевало задержку.

От энергии тела сильно разогрелись, поэтому ребята скинули куртки, оставшись в свитерах.

– Ну, Светка, начинается самое интересное! – подзадоривал девушку Тараканов. – Цепляйся за нас, не дрейфь и старайся запомнить побольше. Будет очень круто. Подышим пранаямку носиком, в две дырочки. Как говаривал мой батя: «Две дырочки в твоем носу пленят мою красу!»

Трое «летчиков-испытателей», форсируя выдохи и постепенно ускоряясь, задышали через нос. Они поймали кураж, подобно тому, как карточные игроки чуют, когда «масть прет». Не переставая делать резкие выдохи, Вовка выкрикнул:

– Делайте ваши ставки, господа! Я ставлю на зеро.