Вовка катался по песку от смеха, Татьяна улыбалась, а Серега, стоя на коленях и игриво подмигивая, сложил руки в намастэ и запел:

– Помогхи мне, помогхи мне —

В желтоглазую ночь позови!

Видишь – гхибнет, сердце гхибнет

В огнедышащей лаве любви!

Татьяна опустила голову, на лице ее опять появились мировая скорбь и обида. А мюзикл продолжался. Серега обхватил себя двумя руками, прикрывая грудь, и истошно прокричал:

– Невиноватая я! Он сам пришел!

Затем странник снова забился в судорогах и, скорчив рожу дауна, пустил слюну из уголка рта. Он простер руки к «Богородице» и жалобно обратился к ней:

– О, Пресвятая Дева Татьяна! Даруй мне исцеление! Нет мне покоя ни днем, ни ночью! Все думаю и думаю о ней: «Как она могла так со мной поступить!». На тебя вся надежда! Прибыл я сюда издалека – брел тридцать три дня и три ночи, по пустыне, через горы, моря и полярные льды. Меня мучили жажда и голод, хлестал ветер, злые волки норовили растерзать мое тощее измученное тело. И вот я здесь, у твоих ног, Царица! Спаси меня, Матерь Божья! Избавь меня от мук.

Пока Татьяна слушала этот душещипательный монолог, реакция ее несколько раз менялась: она то улыбалась, то снова жалела себя, уставив взгляд в песок.

Суфлер Тараканов негромко подсказал ей:

– Покорми его исцеляющей нугой.

Таня неуверенно протянула страннику руку с надкушенной конфеткой. Тот зарычал, аки дикий зверь, и она отдернула руку.

– Не бойся, он не укусит, – успокоил барышню Вовка. – Он только с виду страшный. И конфету нужно подавать царственным жестом. Ты «Богородица» или кто?

Девушка более уверенно, но все же с некоторой опаской поднесла конфетку ко рту юродивого. Он облизнулся и вцепился зубами в нугу. Откусив кусочек тянучки, Серега принялся старательно жевать его. Он громко причмокивал от удовольствия, лицо его прояснилось. Спустя минуту странник воскликнул с интонациями Карлсона:

– Случилось чудо! Друг спас жизнь друга! Мне стало гораздо лучше. Но для окончательного выздоровления нужна еще баночка варенья.

Татьяна, насмешливо улыбаясь, неожиданно произнесла:

– А ты повторяй молитву: «Каждый следующий партнер круче предыдущего»[56].

Серега просто обалдел от такого поворота. И раскачиваясь взад-вперед, забубнил:

– Каждый следующий партнер круче предыдущего, каждый следующий партнер круче предыдущего, каждый…

– Нет, ты с выражением давай! – вошла во вкус Татьяна.

Серега вскочил на ноги и стал повторять молитву громко, вдохновенно, делая ударение на каждом слове. Потом исцеленный «калека» пустился в пляс, загорланив голосом Попандопуло:

– На морском песочке

Я Маруську встретил,

В розовом бикини,

Талия в корсете!

Таня с Таракановым засмеялись и захлопали в ладоши. Довольный Серега раскланялся, присел на коврик и с невыразимым удовольствием закурил. Чувства просились наружу, и он поделился с друзьями:

– Ребята, а как энергия прет от такого шоу! Контролируемая глупость, в чистом виде. Состояние без ума.

– Смотрите, какая славная парочка! – привлек их внимание Тараканов.

Поскольку друзья расположились рядом с проходом в кустах облепихи, то все, кто приходил на пляж или уходил с него, были хорошо видны ребятам.

Навстречу им от берега шли двое киргизских детишек – девочка лет шести-семи держала за руку малыша, которому было годика три. На девочке была яркая футболка, пляжное полотенце, повязанное вокруг бедер, и цветастая панамка, а мальчик одет в розовую маечку и серые штанишки. Голову его украшала лимонного цвета бейсболка, лихо сдвинутая козырьком назад и чуть вбок. Такое одеяние было слишком прилично для деревенских детишек – те бегали в старенькой, выгоревшей одежде. Даже пляжные шлепанцы забавной пары отличались весьма броскими цветами: у мальчика – ярко-красные, у девочки – фиолетовые.

Когда дети подошли близко к зрителям, девочка с нежностью взяла малыша на руки.

– Ух, ты! – прокомментировал Серега. – Прямо Богородица с младенцем.

Ребятишки прошли мимо тополя, с неподдельным любопытством разглядывая сидящую под ним троицу. Глаза у них полыхали живостью и озорством.

– Так это и есть Иисус! – сказал Вовка. – Вы видели, какие у него глазки?

– Черные, как угольки, и аж светятся изнутри! – заметила Таня.

Серега подтвердил:

– Явление Христа народу. Вовка, это не фантомы. У детей и глаза живые, и лица. Они без масок!

– Точно, – кивнул Тараканов. – Дети – реальные существа.

Серега, Вовка и Татьяна продолжили игрушки с энергией, и после каждой энергетической акции мир откликался. Троица девчонок-певичек плескалась в озере, придумав очередную новую игру. На берегу появлялись все новые и новые группы детей, они беззаботно резвились и смеялись.

Вовка подумал: «Стоит нам затеять какую-то игру, как весь мир начинает играть в нее. Покрутили песочек – и пляж превратился в большую песочницу с играющими детьми. Среди них и мы».

Искупавшись, Серега с Таракановым вернулись на «базу». Татьяна осталась сидеть «в песочнице», скрестив ноги по-турецки. Она опять погрузилась в горестные мысли. Вовку распирало от энергии, и он снова решил развеселить трагедийную актрису. Тараканов лег на живот перед ней и, положив ладони ей на колени, стал делать холотропное дыхание. Он выдыхал Татьяне прямо в солнечное сплетение, делая это громко и экспрессивно, пародируя женские оргазмические стоны. Для большего комедийного эффекта Вовка корчил всякие смешные рожи, выпучивал глаза, дико вращал ими и вытягивал лицо.

Таня захихикала. В это мгновение справа послышался смачный хруст сухих веток, извещающий о приближении некоего массивного существа. В проходе возник пожилой киргиз сурового вида, коротко стриженый, с объемистым брюшком. Увидев диковинное зрелище, он остановился и долго смотрел, не зная, как реагировать. Взгляд его был строгий и явно неодобрительный.

Тараканов не стал останавливать «тантрический» холотроп, лишь немного убавил громкость. Придраться было вроде бы не к чему, и, хмуро покачав головой, «хранитель моральных устоев» двинулся дальше, к берегу.

Серега ткнул указательным пальцем вверх:

– Вован, это сам Аллах нас посетил! Отец пришел проверить, как дети себя ведут. Осуждающе посмотрел, но ругать не стал – пусть дети балуются.

После молчаливой санкции Шефа Вовка задышал с удвоенным энтузиазмом.

После мощных дыхательных практик Тараканов, Серега и Татьяна стояли на задержке, взявшись за руки. Выдохнув, Вовка тихо произнес:

– Давайте споем «Ку-Ку».

В то же мгновение из-за кустов, со стороны лагеря, донесся громкий возглас:

– Ку-ку!!!

Троица замерла в неожиданности от молниеносного отклика мира, а затем расхохоталась. Расстояние до источника звука было приличное, и тот, кто его издал, никак не мог услышать Вовкино предложение спеть «ку-ку». Все развернулись к проходу, ожидая появления загадочной горластой «кукушки» и гадая, кто бы это мог быть.

Дальнейшее окончательно сорвало чердак участникам игры!

В проходе возникла целая процессия нарядно одетых киргизских детишек. Возглавлял шествие подросток лет тринадцати-четырнадцати в белоснежной футболке с эмблемой Евросоюза, джинсовых шортах и белой бейсболке. Парнишка двигался впереди остальных на расстоянии двух-трех метров от них. В руках он торжественно нес большой пляжный зонт белого цвета, украшенный широкими красными полосами и узенькими синими полосками, расходящимися от центра. На красных полосах и свисающих кромках зонта виднелась крупная надпись: «Hollywood»!

– Пророк!!! – вскричал Серега. – Пророк XXI века!

– Это уже не спектакль, а кинокомедия, – добавил Вовка.

– Грядет событие планетарного масштаба! – резюмировал Серж.

За Пророком шествовали двое мальчишек лет пяти-шести и девочка постарше, лет двенадцати. Детвора была одета в яркие стильные футболки, пестрые бейсболки и панамки. Мальчуган помладше, одетый в тенниску, стилизованную под тельняшку, держал надувной спасательный круг желтого и ядовито-зеленого цвета. По одежде ребятишки отличались от детей-аборигенов так же сильно, как фиолетовые пупырчатые инопланетяне с рожками-антеннами отличаются от земных жителей.