Оставалось одно небольшое препятствие: нам необходимо было убедить ключевых лиц правительства Саудовской Аравии. Как нам сообщили, это было семейным делом. Хотя Саудовская Аравия и не являлась демократическим государством, внутри самого дома Сауда было необходимо добиться консенсуса.

В 1975 году я был определен к одному из этих ключевых лиц. Я всегда называл его про себя принцем У. — принцем Уэльским — но никогда не думал, что он был действительно наследным принцем. Моя задача заключалась в том, чтобы убедить его, что операция по отмыванию денег Саудовской Аравии принесет пользу его стране и лично ему.

Это было не так легко, как казалось сначала. Принц повел себя как истинный ваххабит и заявил, что не хочет, чтобы его страна шла путем западной коммерциализации. Он также заявил, что понимает все коварство нашего предложения. По его словам, мы преследовали те же цели, какие были у рыцарей–крестоносцев тысячелетием раньше: христианизация арабского мира. Фактически, в чем–то он был прав. По–моему, различие между нами и крестоносцами было только в названиях. Средневековые католики заявляли, что их задача — спасти мусульман от чистилища; мы же утверждали, что хотим помочь саудовцам в модернизации их страны. На самом деле, думаю, крестоносцы, как и корпоратократия, прежде всего жаждали расширения своей империи.

Если забыть о религиозных убеждениях, у принца У. была одна слабость — красивые блондинки. Кажется почти смехотворным, что я вынужден упоминать то, что теперь стало неоправданным стереотипом. Следует сказать, что принц У. был единственным из многих моих знакомых саудовцев, кто имел эту наклонность, или, во всяком случае, единственный, кто не стеснялся обнаружить ее при мне. И все–таки эта слабость сыграла свою роль в подготовке этой исторической сделки и показывает, как далеко я был готов зайти, чтобы выполнить свою миссию.

С самого начала принц У. дал мне понять, что каждый раз, когда он приезжает ко мне в Бостон, его должна развлекать женщина, причем именно того типа, который ему нравится. Больше того, ее функции не ограничивались просто обычными обязанностями сопровождающей. Но это и не должна была быть профессионалка, девочка по вызову, которую он или члены его семьи могли случайно встретить на улице или на коктейле. Мои встречи с принцем У. всегда держались в секрете, что облегчало мою задачу — исполнять его желания.

Салли, красивая голубоглазая блондинка, жила в Бостоне. Ее муж, пилот «Юнайтед эйрлайнз», постоянно находившийся в поездках либо по долгу службы, либо вне службы, почти не скрывал своих измен. Салли спокойно смотрела на эту сторону жизни своего мужа. Ее вполне удовлетворяли его зарплата, шикарная квартира в Бостоне, а также те преимущества, которые в те времена давало ей положение супруги пилота. Десятью годами раньше она была хиппи — тогда случайные связи были для нее привычным делом; идея же секретного источника дохода показалась ей привлекательной. Она согласилась дать шанс принцу У. с одним условием: она настаивала, что дальнейшая судьба их отношений будет зависеть исключительно от его поведения и его отношения к ней.

К счастью для меня, каждый из них соответствовал критериям другого.

«Отношения принца У. и Салли», раздел главы «Операция по отмыванию денег Саудовской Аравии», создали для меня ряд проблем. Правила МЕЙН строго запрещали партнерам любую противозаконную деятельность. С точки зрения закона я поставлял женщин, то есть занимался сутенерством — деятельностью, запрещенной законами штата Массачусетс, поэтому основной проблемой было найти способ оплаты услуг Салли. К счастью, наша бухгалтерия позволяла мне не ограничивать себя в расходах. Я всегда давал солидные чаевые, благодаря которым мне удалось уговорить некоторых официантов в самых шикарных ресторанах Бостона снабжать меня пустыми бланками счетов; в те времена ресторанные счета заполнялись еще не компьютером, а от руки.

Принц У. становился все смелее. В конце концов он попросил меня сделать так, чтобы Салли приехала к нему в Саудовскую Аравию и жила там в его частном доме. Это не было неслыханной просьбой в те дни: уже тогда существовала оживленная торговля молодыми женщинами между отдельными европейскими странами и Ближним Востоком. С ними заключали контракт на определенный период, по истечении которого они возвращались домой, где их уже ожидал солидный счет в банке. Роберт Баер, в течение двадцати лет служивший оперативником в одном из управлений ЦРУ, специалист по Ближнему Востоку, пишет: «В начале 1970–х, когда начали поступать нефтедоллары, предприимчивые ливанцы стали ввозить в королевство проституток для принцев… Поскольку никто в королевской семье не знает, что такое «подбивать бабки» и как сверять счета в чековой книжке, ливанцы сказочно обогатились» [32].

Я знал об этой ситуации и даже был знаком с людьми, которые могли организовать такие контракты. Однако передо мной стояли два больших препятствия: Салли и оплата. Я был уверен, что в планы Салли не входило переезжать из Бостона в домик в пустыне на Ближнем Востоке. Было совершенно очевидно, что такие затраты не покроет никакая коллекция ресторанных счетов.

Принц У. избавил меня от второго затруднения, сообщив, что оплачивать свою любовницу будет сам; от меня требовалось только организовать приезд. Кроме того, я с великим облегчением узнал, что Салли, которая приедет в Саудовскую Аравию, вовсе не обязательно должна быть той женщиной, с которой он проводил время в Соединенных Штатах. Я обзвонил нескольких знакомых, у которых были контакты с ливанцами в Лондоне и Амстердаме. Через пару недель суррогатная Салли подписала контракт.

Принц У. был непростым человеком. Салли удовлетворяла его телесные желания, и мое содействие в этом отношении помогло завоевать его доверие. Однако оно ни в коем случае не помогло убедить его, что SAMA — это та стратегия, которую ему следует рекомендовать своей стране. Мне пришлось немало потрудиться, чтобы добиться нужного результата. В течение многих часов я показывал ему статистические данные, помогал анализировать исследования, проведенные нами для других стран, включая эконометрические модели, разработанные мною для Кувейта во время обучения у Клодин, за несколько месяцев до поездки в Индонезию. В конце концов он смягчился.

Я не владею подробной информацией о том, что происходило между моими коллегами ЭУ и ключевыми лицами Саудовской Аравии. Я только знаю, что весь пакет был в конце концов принят королевской семьей. МЕЙН получила за свои услуги один из наиболее выгодных контрактов министерства финансов. Нам дали подряд на полное исследование состояния электроэнергетической системы, плохо организованной и старомодной, а также на разработку новой, которая бы отвечала стандартам, сопоставимым со стандартами Соединенных Штатов.

Как обычно, моя работа заключалась в том, чтобы отправить первую группу сотрудников, разработать экономический прогноз и прогноз электрической нагрузки для каждого региона страны. Трое из моих сотрудников — все имеющие опыт работы по международным проектам — уже собирались вылетать в Эр–Рияд, когда пришло сообщение из нашего юридического отдела, что по условиям договора мы обязаны уже через несколько недель иметь полностью обставленный, оборудованный и работающий офис в Рияде. Соглашение с министерством финансов предусматривало, что все оборудование должно быть произведено либо в США, либо в Саудовской Аравии. Поскольку в Саудовской Аравии не было фабрик по производству такого оборудования, все приходилось присылать из Штатов. К нашей досаде, мы обнаружили, что длинные вереницы судов ожидали своей очереди, чтобы войти в порты Аравийского полуострова. Доставка морем могла занять много месяцев.

МЕЙН не собиралась терять такой выгодный контракт из–за пары меблированных комнат. Совещание партнеров продолжалось несколько часов. Было решено зафрахтовать «Боинг–747», заполнить его оборудованием и мебелью, закупленными в близлежащих магазинах, и послать все это в Саудовскую Аравию. Помню, я подумал, что будет удачным совпадением, если это окажется самолет «Юнайтед эйрлайнз» под управлением пилота, чья жена сыграла столь важную роль в привлечении дома Сауда на нашу сторону.