Миссис Робертс Джонсон — ещё одна леди–медиум, достижения которой трудно сравнить с другими. Она обладала замечательным даром речевого медиумизма. Религиозная направленность была неотъемлемой частью её сеансов, и шаловливая молодёжь северных районов, которая посещала её сеансы, создавала на сеансах несерьёзную атмосферу, которая могла оттолкнуть тех, кто воспринимал предмет с чувством особого благоговения. Зычный низкий голос известного шотландского медиума из Глазго Дэвида Дюгида — делал беспочвенными все подозрения о том, что он мог имитировать женский голос. Преподобный доктор Лемонд уверил меня в том, что Дюгид на одном из сеансов напомнил ему о происшествии, которое случилось между доктором и его покойным другом ещё при жизни последнего — важное доказательство для идентификации личности.
Но, пожалуй, самой удивительной и зрелищной формой физического медиумизма в истории Спиритизма были аппорты. Это явление настолько потрясающе, что трудно убедить скептиков в его реальности. Даже сами спириты с трудом верили в это, пока не убеждались воочию. Первое знакомство автора с оккультными науками произошло благодаря покойному генералу Дрейсону, который в те времена — почти сорок лет тому назад — получил вместе с медиумом–любителем целую серию невероятнейших аппортов, среди которых были индийские лампы, амулеты, свежие фрукты и многие другие предметы. Это явление очень эффектно и легко поддаётся имитации, что вряд ли способствует прогрессу в его изучении. Позже автор встречался с редактором известной газеты, который использовал дар той же леди–медиума после смерти генерала Дрейсона, и он продолжал при жёстко установленных условиях эксперимента получать сходные аппорты. Автор был вынужден пересмотреть своё мнение и поверить в то, что он преуменьшал честность медиума и здравый смысл генерала.
Мистер Бейли из Мельбурна был поистине выдающимся медиумом аппорта, и автор не испытывал доверия к его разоблачителям, которые устроили ему проверку в Гренобле. Сам Бейли считал, что он является жертвой заговора церковников. Из описания его замечательных сеансов видно, в чём его обвиняли; предполагалось, что он каким–то непостижимым способом принёс живую птицу тайком в комнату для сеанса, в которой (и он прекрасно знал это) его должны были раздевать для проверки. Объяснение исследователей состоит в том, что птица была спрятана где–то в его… внутренностях — верх абсурда, порождённого крайним недоверием. Автор имел возможность однажды видеть аппорт, вызванный Бейли, который трудно было как–либо объяснить. Вот как это происходило:
«Мы поместили мистера Бейли в углу комнаты, притушили свет и стали ждать. Он, было, начал дышать очень тяжело, впадая в состояние транса, но затем успокоился и сказал что–то на иностранном языке, который я не смог определить. Один из наших друзей, мистер Кохран сказал, что это язык индусов. Дух немедленно ответил ему, причём несколько предложений в его сообщении поменялись местами. На английском голос сказал, что он — дух индуса, который использован для того, чтобы сделать аппорты медиуму, и он очень надеется выполнить свою миссию. «Держите», — сказал он, и через минуту медиум почувствовал, что у него что–то находится в руке. Мы прибавили света и увидели у него в руках птичье гнездо, которое были свито из тонких волокон и мха, очень изящное. Гнездо имело два дюйма высоты, три дюйма в диаметре и выглядело как новенькое, как будто в нём никогда не сидела птица. Внутри лежало малюсенькое яйцо, белое в мелкую коричневую крапинку. Медиум или скорее дух индуса, действующий посредством медиума, положил яйцо на ладонь и раздавил его. Из яйца вытек белок, без каких–либо следов желтка. «Мы не можем вмешиваться в течение жизни, — сказал он. — Если бы оно было оплодотворено, мы не смогли бы взять его.» Эти слова он произнёс до того, как раздавил яйцо, значит, он знал о содержимом яйца, иначе он бы не сделал этого.
— Откуда Вы принесли его? — спросил я.
— Из Индии.
— А что это за птица?
— Они называют её тропическим воробьём.»
Гнездо осталось у меня, и я провёл всё утро с мистером Чаббом из местного музея, пытаясь выяснить, действительно ли гнездо принадлежало птице из семейства воробьиных.
Оно казалось слишком маленьким для индийского воробья, мы также не смогли найти похожего яйца или гнезда среди австралийских представителей семейства. Некоторые другие экземпляры гнёзд и яиц из «коллекции» мистера Бейли были успешно идентифицированы, что определённо являлось надёжным аргументом в его защиту. Можно было предположить, что все эти птицы были куплены и доставлены сюда, но вряд ли гнёзда с только что снесёнными яйцами можно свободно приобрести на рынке. Таким образом, я могу только приветствовать те продолжительные и сложные опыты доктора Маккартни из Сиднея и подтвердить, что я верю мистеру Чарльзу Бейли и полностью убеждён в его медиумических способностях, вызывающих такие поразительные результаты.
Хотя не могу не признаться в том, что я взял с собой в Лондон одну из ассирийских табличек, полученных мистером Бейли в виде аппорта, и отвёз её в Британский музей. После внимательного изучения эксперты музея сказали, что табличка поддельная. Дальнейшее расследование доказало, что табличка действительно была поддельной, но могла быть изготовлена только одним определённым мастером, евреем по национальности, проживающим в пригороде Багдада. Здесь–то мы и столкнулись с необъяснимой загадкой. Конечно, подделку легче вывезти из страны, чем подлинник. Бейли получил по крайней мере около сотни подобных аппортов, и ни один таможенный офицер не смог объяснить, как они могли быть ввезены в страну. Повидимому, использовавшийся в данном случае процесс перемещения при помощи человеческого магнетизма был возможен только с поддельными табличками, тогда как их оригиналы, скрытые толщей земли, оставались недосягаемыми для него. С другой стороны, Бейли ясно дал мне понять, что он предъявлял таблички в Британский музей. Таким образом, я боюсь, что его трудно полностью освободить от обвинений в подтасовке фактов. В этом и состоит главная сложность проблемы. Нельзя забывать, что физический медиумизм не зависит от личных качеств человека, точнее зависит, но не больше, чем поэтический талант.»[384]
Мы часто забываем, как и те критики, которые любят цитировать историю разоблачения Бейли,[385] что незадолго до случая в Гренобле он провёл длительную серию экспериментов в Милане, в ходе которых исследователи прибегли к неслыханным и даже экстравагантным методам проверки медиума, подглядывая за ним в его собственной спальне. Комитет, состоящий из девяти бизнесменов и докторов, не смог обнаружить никаких изъянов в ходе всех семнадцати сеансов, даже после того, как медиума поместили в мешок. Эти сеансы продолжались с февраля по апрель 1904 года и были полностью запротоколированы профессором Марцорати. Несмотря на успешное завершение опытов, медиум подвергся после этого серии обвинений во Франции. Если бы вместо проявления упорного скептицизма и жажды разоблачений аналитики занялись тщательным изучением психических явлений, то общественное мнение давно бы изменилось к лучшему. Явление аппорта настолько непостижимо для человеческого разума, что автор при случае попросил духа прояснить природу этого явления. Ответ был следующим: «Явление включает в себя многие факторы, которые находятся за пределами вашей человеческой науки и которые вам не суждено понять. В то же время мы можем привести в качестве приблизительной аналогии переход воды из жидкого состояния в газообразное.»
Это действительно скорее аналогия, нежели объяснение, но, как говорят: «За неимением гербовой — пишем на простой.» Следует добавить, что не только мистер Стенфорд из Мельбурна, но и доктор Маккартни — один из ведущих медиков Сиднея, проводили серии экспериментов с Бейли и были уверены в подлинности его психического дара. Автор вынужден с сожалением отметить, что он исчерпал почти весь список медиумов, с которыми ему приходилось встречаться на сеансах и проводить эксперименты, но он не может оставить без внимания случай на сеансе Евы, когда ему удалось ухватить пальцами эктоплазму, или увиденное им собственными глазами яркое свечение, возникшее над головой фрау Зильберт как ослепительная корона. Автор надеется, что смог познакомить читателей с великими медиумами, достижения которых не утратили своего значения для истинных последователей и сторонников Учения. Он хотел бы уверить читателя в том, что эти страницы были написаны человеком, не жалеющим своих сил для того, чтобы на собственной практике познать Учение. Что касается обвинений в излишней доверчивости, которые выдвигают все кому не лень в адрес людей, высказывающих позитивное мнение по поводу этого предмета, автор может торжественно заявить; за всю свою долгую карьеру исследователя он не может припомнить ни одного случая, когда ему пришлось бы признаться в собственной ошибке или удостоверить реальность событий, признанных впоследствии обманом. Доверчивый человек не смог бы посвятить двадцать лет чтению и экспериментам перед тем, как составить своё окончательное мнение.
