Ни одно из описаний физического медиумизма не может быть полным без упоминания замечательных результатов, полученных Марджери. Этот псевдоним выбрала для своих публичных выступлений миссис Крэндон — красивая и талантливая женщина, жена одного из самых известных хирургов в Бостоне. Она продолжала проявлять свой редкий талант в течение нескольких лет, и одной из заслуг автора явилось то, что он сумел привлечь к ней внимание комитета из «Сайнтифик америкэн». Приходится признать, что тем самым он подверг её, помимо его воли, многим хлопотам и беспокойству, которые она и её супруг переносили с героическим терпением. Трудно сказать, что более неприятно: фокусник Гудини с его абсурдными и невежественными теориями о мошенниках или такие «учёные» заседатели, как профессор Мак–Дугал из Гарварда, который после проведения пятидесяти сеансов, где было исписано столько бумаги, в конце концов так и не смог дать определённого заключения относительно этих «чудес», ограничившись неясными намёками. Не помогло и участие мистера И.Дж.Дингуолла из лондонского Общества психических исследований, который пропагандировал с нескрываемым энтузиазмом истинность медиумических явлений в своих частных письмах, но отказался от своих признаний на публичном собрании. Такие, с позволения сказать, «эксперты» относились к медиумизму с недоверием, но ведь около двухсот участвовавших в сеансах представителей общественности обладали достаточным здравым смыслом и благородством для того, чтобы засвидетельствовать всё происходившее у них на глазах. Автор может добавить, что сам присутствовал на сеансе с миссис Крэндон и удостоверился в истинности её дара и в его многогранности, хотя одного сеанса может кому–либо показаться недостаточным.

Духом, руководившим этим сеансом, был Уолтер — покойный брат леди–медиума. Он так убедительно продемонстрировал свою индивидуальность — чувство юмора и местный диалект, что ни у кого не осталось сомнений в том, что это действительно был он. Его голос раздавался в нескольких дюймах от лица медиума. Силы развивались и проявлялись во всём своём разнообразии, пока не достигли пика медиумического проявления. Самопроизвольное дребезжание электрических звонков, которое мог не услышать только глухой или учёный–эксперт, было более чем убедительным доказательством демонстрации её психического дара. Передвижение объектов на расстояние, свечение, поднимание столов в воздух, аппорты и, наконец, эктоплазма, которую она «выделяла» в лучах красного света, сменяли друг друга. Терпеливая работа супругов Крэндон будет несомненно оценена по заслугам, и их имена сохраняться в летописи психической науки, в отличие от имён многочисленных клеветников.

Из всех форм медиумизма наивысшей и более значительной можно считать «автоматическое письмо», так как именно в этой области медиумизма мы сталкиваемся с реальным и непосредственным получением сообщений из загробного мира. К несчастью, этот метод ведёт к самообману, потому что подсознание человека обладает значительной силой, природу которой мы ещё не знаем до конца. Не следует воспринимать любую рукопись, полученную из загробного мира способом автоматического письма, как истину в последней инстанции. Подобно тому, как тонированное стекло преобразует проходящий сквозь него солнечный свет, так и человеческое естество никогда не бывает кристалльно чистым.

Истинность любого такого письма определяется правдивостью фактических деталей, общей несхожестью с личными особенностями пишущего и сходством с тем, кто является его вдохновителем. Когда, например, в случае с покойным Оскаром Уайльдом было получено длинное сообщение, которое не только содержало характерные особенности его стиля, но и ссылки на неизвестные эпизоды его личной жизни, то эти доказательства обладали невероятной убедительностью.[386] Существует великое множество подобных письменных «памятников» в англоязычных странах. Есть среди них и хорошие, и плохие, и «никакие», но их отличает связь с внешним вдохновителем. Христианин или еврей может задаться вопросом, почему некоторые главы «Ветхого Завета» были написаны в таком особенном стиле и почему современные примеры похожих письменных сообщений воспринимаются с таким сомнением. «И пришло ему писание от пророка Илии, говорящее»… (1, «Паралипоменон», ХХI, 12)[387] - вот только один пример из множества других, доказывающих использование древними людьми определённых форм духовной связи. Среди исследований последних лет нет ничего равного по своей полноте и значению работам преподобного Джорджа Вэйл–Оуэна, чья знаменитая книга «Жизнь по ту сторону занавеса»,[388] является документальным подтверждением духовного влияния самого Сведенборга. Это интересная точка зрения была предложена доктором А.Дж.Вудом. Он утверждал, что в значительной части чрезвычайно тонких и сложных вопросов можно найти близкое сходство между работами этих великих мэтров. При этом Вэйл–Оуэн, если и был знаком с работами великого шведского проповедника, то лишь поверхностно. Джордж Вэйл–Оуэн — выдающаяся фигура в истории современного Спиритизма, поэтому даже краткие заметки о его достижениях в этой области не будут лишними. Он родился в 1869 году в Бирмингеме и получил образование в Институте Мидленда и Квинз–Колледже в Бирмингеме. После этого он получил приход сначала в Сифорте (в окрестностях Фейрфилда), затем в Ливерпуле на Скотланд–роуд, где он снискал особую известность среди бедного населения, и наконец стал викарием Орфорда, недалеко от Уоррингтона, где его энергия была направлена на создание новой церкви. Он оставался на этом посту в течение двадцати лет, и паства глубоко ценила его. С ним стали происходить странные явления, и наконец он понял, что обладает скрытым даром «автоматического письма». В первом случае он «получил» письмо от своей матери, которое было дополнено и продолжено неким Высшим Духом или ангелом. Это письмо вылилось в длинное послание, содержащее размышления о жизни после смерти, философские положения и совет от невидимого источника, который, как кажется автору, был отмечен печатью высокой организации. Эпически–возвышенное послание написано архаичным английским языком, который придаёт ему необычную окраску.

Отрывки из этой книги появлялись в газетах и обратили на себя внимание, поскольку они принадлежали перу священника Англиканской церкви. Рукопись была удостоена внимания лорда Нортклиффа и произвела на него большое впечатление, равно как и отказ автора принять вознаграждение за публикацию этой рукописи. Каждую неделю в воскресной газете лорда Нортклиффа «Уикли диспэтч» стали появляться заметки Вэйл–Оуэна — это был очень эффективный метод приобщения масс к высоким целям Спиритизма. Он показал, что невежественная, необъективная в отношении этого Учения пресса на самом деле совершала ошибку, теряя на этом новых читателей.

Тираж «Уикли диспэтч» заметно возрос за тот год, когда в газете стали публиковать рукопись священника. Подобные действия вызвали в высшей степени негативную реакцию со стороны консервативных епископов. Мистер Вэйл–Оуэн, как и все великие религиозные реформаторы, стал объектом нападок и сильно страдал от преследования своего церковного начальства. Однако он с достоинством переносил все лишения, вверив свою судьбу и судьбу своих близких Провидению. Его отважная супруга поддерживала его с такой самоотверженностью, какой могла бы позавидовать любая современная молодая пара. Всё это поставило его в первые ряды многочисленной армии спиритов. После краткого лекционного турне по Америке и Англии мистер Вэйл–Оуэн занял председательствующее место в собрании спиритов Лондона, привлекая к нему огромное внимание общественности. Великолепный словесный портрет Вэйл–Оуэна дал мистер Гоу: «Высокая, худощавая фигура священника, его бледное, аскетичное лицо с большими горящими глазами, излучающими мягкий юмор, его скромность и спокойные слова привлекали к нему и вызывали симпатию. За этим обликом скрывались редкого благородства душа, здравый смысл и доброе, открытое отношение к миру. Им скорее руководил дух Эразма[389] или Меланктона,[390] чем грубоватый дух Лютера.[391] Наверное, современная церковь больше не нуждается в Лютерах.» Так как автор включил это жизнеописание в главу о великих медиумах, опираясь на собственный опыт общения с преподобным, стоит подчеркнуть, что он гордится близкими дружескими отношениями с мистером Вэйл–Оуэном и имел возможность самолично изучать его дар и убедиться в его подлинности.