Отец из моего мира так и не вернулся к нам, а потом умер, спустя пятнадцать лет. Я был уже взрослый.

— Андрей тоже в магии был никакой, — сказал бабушка.

— Да, но в общем он был меня сильней!

— Ну и что, что Кротов чуть слабей, — сказала бабушка. — Зато унего рынок в собственности, и ещё крупное предприятие по сбору и производству джемов и варенья из таёжных ягод. За границу продаёт свой товар. Дочь молодая, красивая… будет женой нашему Мише.

— Спасибо, не надо, — сразу ответил я. Поганая у неё привычка сватать, когда не просят.

— Ты её не видел, а уже отказываешься, — сказала бабушка. — Она тебя всего на год старше. Тебе пора уже присматривать невесту…

— Сам разберусь, не надо мне никого навязывать. — сказал твёрдо я. Бабушка из родного мира была в этом отношении примерно такая же. Чему я уже не удивлялся.

Дед сидел и слушал приёмник на маленькой громкости, почти прислонившись ухом к динамику. Тихо слышался голос:

«— А сейчас вторая глава из романа Стэнли Кинга «Кровавый дровосек».

Том Спенсер вышел на крыльцо и посмотрел в ночное небо. Из-за туч показалась зловещая луна. Её жёлтый лик словно говорил, что эта ночь опять будет кровавой. Том достал зажигалку «зиппо», зажёг сигарету и затянулся, глядя на склоны гор вдали. Он тоже был дровосеком, но не тем бесноватым, что рубит людей направо и налево. Пойди найди кто именно это делает. Сами дровосеки говорили, что это вовсе не один из них… а кто-то посторонний из поселения шахтёров.

— Том иди в дом, — позвала жена. — Саманта хочет что бы ты пожелал ей спокойной ночи.

Бросив окурок в урну, том встал, положил пачку сигарет «Кэмэл» в красную клетчатую рубашку и скрипя половицами прошёл в дом. Крепкая дверь из бука надёжно стерегла вход. На окнах первого этажа он повесил кованные решётки…»

Бабушки голос вырвал меня из царства мистического триллера.

— Что-то вы плохо мыли, Дуня приходила убирать?

— Раз в неделю, — сказал я. — И мы с дедом иногда что-то мыли.

— Что-то мыли, — съязвила бабушка. — Лучше бы никак не мыли.

— Ну кто ж так моет, — поддержала мама. — Стол в крошках, пол в углах не домыт.

— Да чего вы ко мне пристали, мыли как могли. — отмахнулся я. — Что вкусного есть?

— Во, вкусного ему, — бабушка опешила. — Только приехали, вкусного ему подавай.

— Буду печь яблочный пирог, — сказала мама. — Вы собрали нашт яблоки?

Дед вдруг оторвал ухо от приёмника и сказал:

— Да, «мы» собрали в моём лице… и морковку со свеклой тоже «мы» выкопали и варенья из смородины тоже «мы» сварили. И убирались в доме тоже «мы»...

Я вспомнил что у деда такая скверная привычка иногда. Он не просит помощи, но если ты видишь как он что-то делает сам должен понять, что надо помочь. Такая у него логика.

— Что ж ты дедушке не помогаешь, — пожурила меня мама. — Надо помогать…

— Дела у меня были. А вообще-то дед я мыл плиту и стол вытирал постоянно.

— Весь в отца, -сказал бабушка. — Тот такой же ленивый. Надо помочь, а у него дела какие-то...

— Неправда, он помогла, мы с ним всё время яблоки собирали, — сказала мама. — Иногда не помогал.

— Тихо! — вдруг резко вскинулась бабушка.

Все замерли, даже дед у радио. Нападение?! Нет, всего лишь передавали новости. В Сибири она уже привыкла живя у сестры к приёмнику и теперь воспринимала его появление у нас как должное.

— Чего ты не сказал что новости, — отругала бабушка деда. — Сделай громче!

— Ты ничего не пропустила, это анонс новостей, — сказал дед, подкрутил громкость и мы стали слушать.

Из радио вещал женский голос: «Сегодня на дополнительном заседании, в государственной боярской думе Русской Империи наконец единогласно был принят «Сухой закон». С пятнадцатого октября сего года запрещена продажа и распространение хмельных и алкогольных напитков, за небольшим исключением. В перечень разрешённых включены хмельные напитки не выше четырёх градусов алкоголя и винные напитки не выше пяти градусов.

К следующей теме. Второй Боснийский Кризис. На границе Боснии и Османской Империи происходят второй день подряд боестолкновения за поселения Казанци и Братковичи, где компактно проживают волчьи кланы. Убитые и раненые исчисляются с обеих сторон сотнями, включая мирных жителей. Император Автро-Венгрии, Габор Орбан сообщил, что в случае если Османская империя продвинется хоть на метр от вышеназванных селения вглубь Боснии, то его армия будет в тех краях за считанные часы.

К следующей теме. Англосакские шпионы во франкском парламенте. МИД Франкской Республики выразил ноту протеста Англосакскому послу, в связи с работой иностранных спецслужб конгломерата. Жандармерии удалось разоблачить пятерых парламентариев действующих в интересах конгломерата…»

— Ладно, я на улице. Позовёте когда будет готов пирог, — сказал я.

Новости обычно повторяют, а у меня были другие дела. Следовало потренировать магию, иначе мне никогда не стать сильным бойцом. Я решил сделать это во дворе пока ещё не стемнело. На улице похолодало до плюс восьми, я закутался в ватный бушлат и стал упражняться в скорости снятия магической защиты и метания огненных стрел, сжатых до иголок...

Камнежабов стоял на ступеньках у входа в универ и, нагло пялясь в мою сторону, говорил своему приятелю гадости про меня:

— Вот этот дебил, с которым мы таскали станки… помнишь я тебе рассказывал. Тупой, слабый и борзый…

— Дал бы ему по роже, — сказа его дружок, нагло глядя на меня.

Я стиснул зубы и прошёл мимо.

— Кто бы тогда таскал станки! — посмеялся Камнежабов.

— Дал бы потом ему в рыло, после станков, — сказал его кореш.

— Потом мне уже неохота было, — сказал Камнежабов. — Меня так измотало… да и дела ещё были в тот день.

Я хлопнул дверью и дальше уже не слышал этот гон в мою сторону. Хочет на меня напасть, вперёд. Но зачем так провоцировать, ещё и обсуждать с кем-то…

Я сдал пальто в гардероб и решил пройтись до столовой. Хотел найти там Машу. И нашёл. Она сидела за книжкой и читала, попивая утренний кофе. Увидев это, я решил тоже взять кофе в платном буфете и заодно набор дорогих сыров на тарелке. Вышло мне эта порция весом в триста грамм, целых шестнадцать рублей, но для своей будущей пассии я даже не думал жалеть денег.

— Привет, — сказал стоя с тарелкой сыра. — Можно?

Маша оторвалась от книжки, поздоровалась. Оглядела полупустую столовую и сказала:

— Садись конечно, но места есть вроде…

— Угощайся, — сказал я, вставив на стол тарелку с сырами.

Она пристально на меня посмотрела, плотно сжав губы.

— Я так-то себе купил, — быстро добавил я. — Но не буду же есть их один. Это некультурно, потому возьми парочку ради приличия.

— Ради приличия, — хмыкнула она и взяла один кусочек сыра, нанизанный на зубочистку. Я тоже взял пару кусков и отметил по её лицу, что ей понравилось. Хотя она пыталась скрыть.

— А что если я вас куда ни будь приглашу, — сказал осторожно я.

Она взяла ещё кусочек и наморщила личико:

— Куда?

— Ну не знаю, в кино, в театр… в ресторан.

— В ресторан… как пошло. — сказала он не отрываясь от книги. Я наконец прочитал её название «Краткая История Европы до Переходного периода»

— Театр, опера… тоже пошло? — спросил я.

— Нет, но я туда не хочу. — ответила она.

Почему? Нет лишних денег что бы оплатить посещение? А за мой счёт она ещё не готова. Я стал догадываться, что у неё похоже своенравный характер и кидаться на шею к своему «спасителю» она вовсе не будет прям так сразу. Думает, что это её может унизить, а она ведь аристократка, одарённая.

Она отложила книжку, нейтрально посмотрела на меня и спокойно сказала:

— Я тебе благодарна за то что ты сделал. Но разве в этом есть что-то особенное, разве будь на моём месте другой или другая из нашей группы и ты увидел бы что ей грозит гибель… Разве ты не спас бы её?