— Это ты послал его уничтожить клан Красного волка?

— Я, — кивнул Наставник.

— В чём смысл всего этого?

— Смысл в том что этот клан часть чего-то большего, и это что-то несёт опасность и лично вам и вашим детям и вшей отчизне… и дальше больше. Миша сделал это не для себя или своего рода, Миша сделал это для всех…

— Понятно, — сдержано сказал Стас.

— Мне бы очень хотелось что бы вы иногда подстраховывали Михаила в его трудной борьбе.

— На побегушках я у него не буду! — резко отрезал Стас.

— Михаил найдёт Переход и вы должны будете его подстраховать. Вы станете его преторианцами. Личной гвардией!

— Сомнительно, — сказал Стас. — Он не император. А я больше никому не служу, я уже отдал долг родине.

— Ты будешь служить отчизне. Там в Переходе вы обретёте настоящую мощь… как у полноценных одарённых.

— Магическую мощь? — уточнил Стас.

— Именно, — подтвердил Наставник. — У вас огромный потенциал, вы будете иметь силу сравнимую с первыми одарёнными, которые побывали на той стороне Перехода.

— Мне надо подумать, — сообщил Стас.

Думать он будет. А я оплачивай своей жизнью его разговоры! Я едва это не сказал вслух, но вовремя вспомнил, что заманили Стаса в наши дела обманом.

Мы проснулись разом. Стас пристально на меня посмотрел в полутьме и встал. Я включил верхний свет и он поразился моему обожженному виду, но ничего не сказал. Он вышел молча из комнаты и спустился вниз, лишь сообщив моему деду что всё нормально и конфликт исчерпан. Через несколько минут все витязи погрузились в машины и уехали.

Дед оказался в комнате чрез считанные минуты. Увидев мой обожженный вид, дед ахнул:

— Миша что происходит?!

— Дед, -сказал я. — Всё очень сложно.

— Сложно? Да зачем ты подбил витязей и Деева уничтожить клан красного волка? Да что вообще происходит, почему ты выглядишь как после войны…

Я вздохнул.

— Дед я работаю на очень могущественные силы…

— На бесов?! — вскричал дед.

— Скорее на ангелов, — урезонил его я.

Дед помолчал, глядя на меня с сомнением. А потом спросил:

— И что они от тебя хотят?

— Хотят добра нашему роду, нашей стране…

— Но посылают уничтожать волков в одиночку…

Откуда он знает? Логически дошёл. Сопоставил что Стаса Деева я затянул на это мероприятие не от хорошей жизни.

— Дед ты же знаешь: приказы не обсуждаются.

— Я ничего не понимаю, но не думай что ты так легко от меня отговорился... Сейчас лечись, а к этому вопросу мы ещё вернёмся. Единственно что я хочу тебе сказать: ты зря выбрал для своей манипуляции Стаса Деева… он может быть очень вспыльчив и это могло плохо для тебя кончиться… В следующий раз выбирай людей более взвешенно.

— Следующего раза не будет, — твёрдо сказал я.

Ходить в университет я вообще считал бредом в нынешних условиях. Чуть ли не через день, предыдущие месяцы, я бывал практически на войне и тут… считай школа. Ну какой университет? Зачем он нужен этот университет? Единственное что меня туда тянуло так это новая знакомая, а точнее потенциально невеста — Маша. Лучшего места завязать знакомство я не знал.

В универе была даже своя форма, пошитая особым образом с характерным орнаментом. Цвета использовались синий и белый. То есть у нас были синие пиджаки, под которые следовало одевать белую рубашку. Но многие одевали лишь синий пиджак и брюки, выбирая цвет рубашки произвольно. Такой условный дресс-код. У девушек тоже были пиджаки чуть изящней скроенные и юбки ниже колен с длинными гольфами.

А ещё я окончательно пришёл к выводу что здесь, молодые ребята выглядят немного старше своего возраста, в среднем три-четыре года, если сравнивать с ребятами из моего родного мира. То ли это из-за повышенной физической развитости, то ли из-за меньшей инфантильности и большего волевого настроя, то ли из-за всего вместе. Но даже те ребята которые ни капли не одарённые, даже они выглядели постарше. Да и самому себе, глядя в зеркало, я бы не дал на вид семнадцать лет, скорее двадцать! Впрочем, внешне, одарённые старели как правило медленно, особенно девушки — заимев уже в пятнадцать лет внешность на все девятнадцать, они часто выглядели и в двадцать шесть на те же девятнадцать лет.

Шла середина второй недели учёбы. Первый урок оказался математикой. Маша как обычно сидела в другой стороне аудитории с тем парнем, которого я видел на экзамене. И вроде бы вели они себя не как пара. Но что-то было в его к ней отношении, все эти как бы невзначай прикосновения, излишнее внимание и прочее. Но она такого рвения к нему не проявляла. И я немного успокоился. Значит можно отбивать. Притом смело.

Но всё равно мной завладела какая-то нерешительность. Я не знал, что ей предложить, о чём говорить. Как вообще завязать разговор первым, при том что я ей особо не интересен. Тогда с Витой и Мариной было по-другому… Было некое безразличие о том как они ко мне отнесутся и от того возникла лёгкость в общении.

Сейчас одно было понятно, спешить не стоит. Можно наломать дров. И так в первое наше знакомство я слишком откровенно её рассматривал, что может у неё сложилось обо мне неправильное впечатление. Вроде как мне нужно лишь её тело. Нет, тело конечно нужно, то есть физическая близость, чего тут скрывать. Но она нужна мне вся и тело и душа и богатый внутренний мир… и всё-всё-всё. Но дело ещё было в том, что мы были на разных факультетах, то есть пересеклись не на каждой паре. Я учился на управленца, а она на секретаря-переводчика.

За неделю я поверхностно перезнакомился почти со всеми ребятами из своей группы. Среди первокурсников оказался Олег Буров — смышленый парень, который учился сразу на инженера и с которым у нас иногда совпадали пары. Первый раз я его увидел на юбилее главы рода, второй раз когда Никита вывез меня на вечеринку высшего света. Тогда по сути и зародилось наше с ним знакомство и в универе мы продолжили общаться.

Сидя на биологии я тихо спросил у Олега:

— Ты знаешь эту девчонку? — указал я на Машу.

Кабинет биологии был самым большим, где легко могло разместиться сотня человек, но сейчас у нас сидело всего три группы.

— Ну слышал, — сказал Олег.

— А вот этот парень рядом, он ей кто?

— Он сын подруги её матери — его зовут Витя, а она сама из Петрозаводска гостила у них в усадьбе, пока не поселилась здесь в общаге.

— Жила у него? — уточнил я. Со мной чуть не случился приступ ревности, едва подумал, что могло между ними быть…

— Вроде бы да, — сказал Олег. — А зачем тебе?

Олег явно не обладал социальным интеллектом, интеллектом призванным понимать людей и их взаимоотношения. Иначе бы он понял, для чего я расспрашиваю про симпатичную девушку.

— Нравится она мне, — прямо сказал я Олегу.

Олег засмущался, словно это он про неё спрашивал и лишь закивал:

— А, понятно…

— Хватить болтать! — крикнул нам Питонов, сдвинув свои густые брови и опустив свой огромный лоб. — Буровы вы не на базаре… за поведение сегодня три!

Я уперся в тетрадь, типа готов записывать лекцию.

— Запишите, — сказал громко Питонов, — Создания из Перехода… Кстати двадцать третьего сентября, на праздник Осеннего равноденствия, истончиться барьер и мы пойдём в поход. Я вам прямо там покажу нескольких экземпляров. А пока записывайте: вид «Грудоголовый», относиться к семейству «Дивьи люди», отряд «полуразумные», тип «сверхъестественные существа»…

Питонов имел должность проректора по учебно-методической работе, а фактически был вторым человеком в университете. Главней него только ректор. И что странно, его предмет «биология», был включен в программы всех четырёх факультетов: и гуманитариям и технарям. А чем больше у тебя учеников, тем больше оклад я так понимал. В целом же Питонов был неплохим человеком, но с замашками сержанта. Вёл он себя грубо, бесцеремонно с учениками, и не упускал своей выгоды в деньгах я так понимал, раз сумел пихнуть биологию кому надо и кому не надо. Однако хоть я учился на управленца, считал, что биология мне нужна. К тому же в программу входило изучение существ из Перехода, что для казалось очень важным и инетерсным.