— Ну? — спросил Билли.

Наконец, Эльза ответила.

— Мо была не в состоянии опознать хотя бы одного из подозреваемых.

Билли выругался.

— Неблагодарная девчонка! Ты хоть знаешь, что ты натворила? — он схватил меня за руку и сильно встряхнул. Колин немедленно появился рядом.

— Я сказала правду, — рыкнула я и вырвалась из его хватки. — Тебе тоже стоит как-нибудь попробовать.

— Не смей говорить со мной в таком тоне. Эти мужчины опасны.

— Почему? Потому что они преступники? Они кидали камнями в теплицы, или что?

Он стих, как надвигающаяся гроза, и подошел так близко ко мне, что я видела свое отражение в его зрачках.

— У них нет ничего общего со мной! Не думай, что ты в состоянии понять, какое давление оказывает мое положение. Ты всего лишь ребенок.

— Ах, да? И поэтому ты посылаешь ребенка, завершить за тебя все грязные дела? Если эти двое действительно так ужасны и это всё так важно, так разбирайся со всем сам.

Колин встал между нами, и дядя Билли накинулся на него.

— Ты должен был

поговорить с ней! Какого черта я вообще тебе плачу?

Колин сжал челюсти, и его слова прозвучали неторопливо и спокойно.

— Ты сказал, что я должен за ней присматривать. Мое задание осталось таковым?

Это надо было видеть, как Билли преодолел свой гнев; его пальцы дергались, будто он боролся с порывом задушить меня.

— Да. Она всё усложняет.

— Я люблю принимать вызов, — ответил Колин и увел меня.

Когда мы ушли достаточно далеко, он вздохнул.

— Всё могло бы пройти лучше.

— Считаешь, я должна была сделать так, как он хотел?

— Не совсем. Я лишь хотел бы, чтобы ты не ругалась с твоим дядей на парковке. Это его только больше рассердило и теперь он заботится лишь о том, насколько плохо выглядит. Я постараюсь сделать так, чтобы никто не обратил внимание на тебя, Мо. Ты тут абсолютно ни при чем.

— Мне жаль, — я пнула отколовшийся кусочек асфальта.

— Ты была честна. По большей части это хорошо. — Он глянул в сторону грузовика. — Как например сейчас.

Я посмотрела в туда же и увидела Люка, прислонившегося к грузовику, и натянувшего шляпу почти на глаза. Он лучезарно улыбнулся, и я почувствовала, как мое сердце ёкнуло, несмотря на то, что надвигалась катастрофа. Я пинком отправила камешек в канаву, гораздо сильнее, чем было нужно.

— Привет, — крикнул Люк и с плутовским взглядом пояднял шляпу. Мы пересекли улицу — Колин кипел рядом со мной — а Люк в легком поцелуе коснулся моей щеки. Затем положил руку мне на талию и протянул другую Колину для рукопожатия. — Я думаю, у нас есть немного времени, чтобы представиться.

— О чем ты вообще думал? — ворчала я несколько часов спустя, когда Люк тащил меня через темный коридор.

— Я же уже сказал тебе — это было подходящее время, лично познакомиться с Куджо. Парень постепенно становится недоверчивым.

— О, да. Он подозревает. Каждого. Это его работа. И он чертовски хорош в своем деле.

— Расслабься, Мышка. Теперь, после того как мы познакомились, он не будет больше так много думать. Я показал ему, что я безобиден.

Конечно. Безобиден. Безобиден котенок, который охотится за клубком шерсти. Люк был больше похож на пантеру, нежели на котенка. Он устроил целое шоу для Колина, а потом ушел, и вновь появился уже в моей комнате только после полуночи, и даже не поздоровался при этом. Вместо этого он потащил меня между мирами, сюда.

— Итак, ты действительно хочешь сказать, что водонапорная башня является каким-то священным волшебным местом? Серьезно? — Я даже не пыталась скрыть весь свой скепсис.

— Это место остановки автобуса — а не какая-то святыня.

Перед нами быстрым шагом шла Евангелина, эхо ее шагов разносилось по коридору. Она крикнула нам:

— Если я не ошибаюсь, эта постройка всё же является важной частью истории города, разве не так?

Я высвободила руку из ладони Люка.

— Это единственное здание, которое выстояло в Великом пожаре в девятнадцатом веке. Но это было искусством инженерии, а не магии. Камни не горят.

— Мо, пожалуйста, не воспринимай всё буквально. Это раскрывает неполноценное понимание. Это здание пропитано историей — стены прямо-таки гудят от всей энергии. И оно должно быть тесно связано с тремя из четырех элементов, которые усиливают его мощь.

— Вода, огонь, камень, — пробормотала я, когда мы проходили мимо картины с изображением зубчатой башни, которая гордо стояла посреди мусора, оставленного после пожара.

— А если бы оно было еще и с воздухом связано, разве не было бы лучше?

Люк спокойно улыбнулся.

— Нет никакой причины так жадничать. Как и с талантами — чем больше их у человека, тем исключительнее комбинации. Единственное место, о котором нам известно, что оно связано со всеми четырьмя потоками, это Связующий Храм.

— Оу, — прозвучало так, будто он хочет уйти от этой темы, тогда я попробовала начать с другого.

— Почему мы здесь?

Евангелина неуклонно вела нас к центру здания, к фундаменту известняковой башни, а мы остановились и взглянули наверх в грандиозную пустую камеру. Через окошко на самом верху проникал слабый лунный свет, образующий вокруг нас блеклый крест.

— Для меня было сюрпризом, что тебе и Люсьену удалось пройти церемонию единения, — призналась она. — Мне пришла в голову мысль, что пророчество более гибкое, чем мы прежде думали. С этого момента я начала смотреть на то, что было обнаружено нашими учеными, под совершенно новым углом.

— Ты хочешь сказать, что есть и другой выход? Что пророчество, возможно, ошибочно? — хрипло спросил Люк.

— Есть лазейка? — мое тело словно окоченело. Верити умерла, меня повесили Люку на шею, я играла спасительницу на вторых ролях, и всё это было абсолютно ненужно?

Евангелина подняла руку.

— Успокойтесь, дети. Пророчество стабильно, изначально. Но если смерть моей племянницы что и доказала, так это то, что нить наших судеб не так прочна, как мы думали. Честно говоря, шансы выжить у Верити были гораздо больше, чем твои, Мо, но даже у нее не было никаких гарантий.

Люк посмотрел на окно наверху, в котором разглядел искусно высеченную голову каменного льва, и с осуждением посмотрел на Евангелину.

— Ты обещала, что эта связь защитит Мо.

— Я думаю, так и будет. Если пророчество настолько растяжимо, что позволило Мо занять место Верити, тогда можно также приспособиться к течению времени. Мы всегда исходили из того, что сосуд может противостоять бурному потоку только именно в тот момент, в который он начался — что ремонт должен начинаться после того как откажут линии. Но теперь мы надеемся, что вы могли бы преобразить некоторые из самых прогнивших мест, прежде чем поток достигнет своего апогея. Было бы надежнее подходить не спеша, и если Мо сможет скрепить достаточное количество линий и узловых пунктов, возможно, мы смогли бы полностью отразить поток.

— Возможно, — сказал Люк. — Если бы только она была к этому готова. Ей нужно больше времени, чтобы понять, как это работает и на что она может воздействовать.

— Как она должна узнать об этом, если она никогда не переживала линии, Люсьен? Ты теряешь всю картинку. Возможно, связь повредила твой рассудок.

Его лицо помрачнело.

— Это никак не связано с этим.

— Исключительно. Тебе не должно составить труда вспомнить о том, что твоя преданность может стоить будущего нашего мира, — она обратилась ко мне поверх плеча Люка.

— Церемония соединения доказала, что кольцо приняло тебя на месте Верити. Сейчас ты используешь его.

— Как?

— Оно позволяет отводить линии и одновременно с этим образует глушитель для чистой магии. Вместе магия Лусьена и кольцо должны предложить достаточно защиты.

— Насколько это опасно? — спросила я. Играет ли это роль? Я поклялась добиться справедливости для Верити, неважно, какие последствия это имело бы.

Евангелина пристально смотрела на меня.