— Я согласна с Асурой, хоть нам и не позволено вам перечить. — Заявила спокойная Лайса, смотря на меня своими глубокими вишневыми глазами.

— Хорошо, — обреченно вздохнула я, — тогда просто будете дежурить поочередно. Обязательно отдыхайте, если дежурит другая, мне не хотелось бы погибнуть, пока одна из вас зевает. — Улыбнулась им, но девушки только вперили взгляд в пол.

Что ж, это будет непросто. Воительницы — не служанки с Земли. К ним еще нужно найти подход, ведь выдрессированное с детства служение своим господам дает о себе знать и не позволит им никакого панибратства. Вероятно, девушкам всю жизнь долбили, что они оружие и щит своего господина или госпожи, и не должны проявлять никаких эмоций. Нужно какое-то время, чтобы и они ко мне привыкли и я к ним, и только потом начинать шаги навстречу друг другу, чтобы мы подружились, а это раболепническое повиновение хоть немного приглушилось.

— Сегодня со мной останется Лайса. Ты, Сайя, свободна. — Распорядилась я. Асура поклонилась и покинула покои. — Надеюсь, она не отправится тренироваться, а отдохнет. — Высказала мысли вслух, но Лисица восприняла это как вопрос, направленный к ней.

— Она не позволит себе отдыхать, так что ваши опасения справедливы. — Сложив руки под внушительной грудью, ответила Лайса. Но, завидев мой удивленный ее ответом взгляд, потупилась. — Простите, госпожа, я не должна была отвечать. Приму ваше любое наказание.

Лиса, поджав уши и преклонив колено, ожидала моего вердикта, а я в это время пребывала в шоковом состоянии. Мамочки мои, бедные воительницы, все оказалось куда запущеннее, чем я предполагала. Покачав головой в изумлении, я поднялась и не поленилась подойти к Лисе, положив ей руку на плечо.

— Поднимись. Я не буду тебя наказывать, потому что ты не знала, что я просто высказывала мысли вслух. Мне пригодится любая полезная информация, так что можешь спокойно отвечать мне даже без моего разрешения. — И добавила. — Можешь приступать к своим обязанностям, потому что я планирую немного расслабиться и порисовать. — Лучший способ успокоить таких, как она — дать возможность заняться тем, что она умеет делать лучше всего.

Спрятав улыбку, когда Лайса с чувством долга прошла куда-то в дальний темный угол комнаты, отправилась на балкон, где еще по прибытию заметила мольберт, бережно поставленный там, словно кто-то знал, что первым я захочу нарисовать море. Выйдя на балкон, подхватила в руки палитру, лежавшую на специальном столике, изучая разноцветные баночки с краской.

Прикинув, с чего начну, набрала кисточкой на палитру оттенки белого, синего, голубого и золотистого цветов, обмакивая кисть в воду, перед тем, как набрать новый цвет. Я не умею рисовать красками, но с чего-то же надо начинать? Пусть море будет моим первым рисунком на Идеоне, который будет знаменовать перерождение. И если картина выйдет более-менее приличной, сочту это хорошим знаком, что Идеон меня принял.

Вокруг царил настоящий хаос. Столько слуг в Замке я не видела с самого первого моего появления тут. Они сновали туда-сюда, не срываясь на бег, но было видно, как они торопятся. А всё потому, что Бальтазар во всеуслышание объявил, что состоится бал-маскарад в честь новой Императрицы Темной Империи, который по совместительству окончится обрядом Избранности, только позавчера. Так что эти два дня я с глубочайшим сочувствием смотрела на то, как слуги пытаются создать ту атмосферу, которая должна создаваться минимум неделю, за два дня. Бедняги.

А мне оставалось только вздыхать, что я и делала, сидя перед зеркалом, пока Ринда с Наярой пытались подобрать родовые украшения ирэн Шауриантэ под платье, которое, как и обещала мадам Ривельера, доставили рано утром. Видимо, хозяйка ателье решила не страдать синдромом креативности, чтобы не переборщить, и не стала ничего кардинально менять в дизайне платье, добавив лишь ограненные сапфиры на золотую нашивку вдоль декольте, и нашив на открытые плечи золотистый узор, к которому крепились золотые изящные цепочки, в три ряда свисающие вниз.

Я все утро ахала и восторгалась платьем, строго наказав швеям, находящимся в Замке передать от меня кучу благодарностей мадам Ривельере и сказать, что я не просто довольна, а счастлива. Это настоящий шедевр. И что я обязательно ее отблагодарю в будущем.

— Нет, волосы нужно собрать. — Настаивала Наяра, когда я сидела перед зеркалом. — У госпожи на голове будет корона!

— Ты не понимаешь, она молода и красива, нужно распустить волосы и накрутить их кокетливыми локонами. — Надув щеки от возмущения, спорила с ней Ринда.

Я не выдержала и рассмеялась.

— Девочки, не ссорьтесь. — Выставив руки перед ними, решила обратить на себя внимание, а то еще подерутся из-за волос. Все вокруг нервные с самого утра, зато я была спокойна, как удав. Бальтазара не видела уже больше суток, наверное, поэтому. — Давайте придем к компромиссу. — Чуть не сказала «Давайте жить дружно». — Сделаем полусобранную прическу, а сзади оставим распущенными локоны. Как вам такая идея?

Девушки похлопами глазами с выражением на лицах «А что, так можно было?», и я снова рассмеялась. Взгляд зацепился за отражение в зеркале, в котором я едва себя узнала. За эти два дня волосы побелели еще больше, и я теперь походила на платиновую блондинку с рыжим мелированием.

Лицо также менялось. Не черты, — появилась некая аристократичная бледность, исчезли веснушки, кожа стала здоровой и сияющей, особенно после целой серии купаний и натирания маслами с самого утра. А глаза сияли насыщенным сине-фиолетовым цветом. Это настораживало, но не пугало. В целом это была я, но будто с контактными линзами и обесцвеченными добела волосами.

Воительницы, как мы и договорились, дежурили со мной посменно, но все же ослушались в одном — они дежурили возле меня целые сутки. Ужас. И переубедить мне их не удавалось ни в какую. А сегодня, так особенно, я чуть с ними не переругалась после купальни, когда они сказали, что будут обе охранять меня, учитывая то, что Сайя сутки не спала вчера. С боем еле-еле отправила ее поспать, пока меня будут марафетить.

Служанки крутили волосы, примеряя мне прическу, которая выгоднее будет смотреться с платьем и с тщательно отобранными золотыми украшениями. И, в конце концов, решили сделать сверху объем, убрав от лица передние прядки и заколов их родовым гребнем Асуров, а сзади, как я и говорила накрутить локоны, перебросив их вперед, чтобы немного обнажить спину для привлечения взглядов. Лично я не поняла, зачем это нужно. Всегда неловко себя чувствовала под чужим взглядом, а тут их будет больше тысячи. Жуть.

Вздрогнув, открыла глаза, понимая, что пока сидела и думала обо всем, Ринда с Наярой в две руки управились с макияжем. А вот теперь я себя точно не узнала. На меня смотрела незнакомка с прекрасными тонкими чертами лица и плавными линиями, длинными черными ресницами и темными бровями. Тени девушки выбрали золотисто-коричневые, а губы сделали насыщенно красными, при этом оттенок не смотрелся вульгарным.

Когда пришло время платья, я поразилась тому, что на деле его, оказалось, весьма затруднительно надеть самой, несмотря на довольно-таки простой на первый взгляд крой. Впихивали меня в него втроем: Ринда с Наярой, к которым чуть позже присоединилась Лайса. Там застегнуть, там подвязать, здесь утянуть, тут подправить, там выправить.

Управившись, все трое облегченно утерли лоб, потому что мадам Ривельера расстаралась на славу, и платье полностью регулировалось, чтобы максимально красиво сесть по фигуре, подчеркнув все достоинства. С этим платьем у меня даже грудь появилась, которой, как мне казалось, в помине не было.

И вот, когда послеобеденное солнце освещало комнату, я стояла и рассматривала себя в зеркале в полный рост и не могла поверить, что вот эта вот ослепительная красавица — я. На глаза невольно навернулись слезы, потому что о таком я могла только мечтать, считая все эти мечты несбыточными. А теперь — вот она я. Императрица. И рядом со мной уже так много верных людей, двоих из которых я бы точно назвала подругами. Одни наши вечерние посиделки за чашечкой чая чего стоили, пока Бальтазар не видит и отсутствует, делая свои сверхважные дела.