Для того чтобы сделать рывок и отобрать кинжал у брюнетки, я совершила практически невозможное. Собрав последние силы, упрямство и желание выжить воедино, рванула вперед с диким ревом, достойным Валькирии. Вырвала кинжал из ее рук и резко, не дожидаясь, пока Талия придет в себя от удивления, вонзила острое лезвие в ее грудь. И прокрутила еще глубже для того, чтобы уже наверняка умертвить эту обезумевшую гадину.

Не знаю, откуда у меня взялось столько решимости убить живое существо, но во мне будто что-то отключилось. Подобно состоянию аффекта. В голове билась только одна мысль: «Выжить, несмотря ни на что!». А еще инстинкты. Они заполонили разум, и я уже мало осознавала то, кто я такая. Даже мыслей и тех практически не стало.

Сбросив с себя Талию, которая уже кренилась вниз, чтобы упасть на меня, с неким извращенным удовольствием отметила ее ошалелое и неверящее выражение лица.

— Да, Талия, такое тоже может быть! Неважно, насколько ты долго все планировала, насколько сильна и сколько у тебя сторонников. Если тебе встречается кто-то с диким желанием выжить — то ты вряд ли выйдешь из этой схватки победителем, будь я хоть миллиарды раз человеком. — Мой голос звучал отдаленно. Будто это говорила не я. Но в то же время я.

— Это… — хрипела брюнетка, бледнея еще сильнее, — это не конец!

— Да-да, конечно. — Равнодушно перешагнув через ее тело, быстро побежала к месту, где должен был лежать Фэйтар.

Но… Его не оказалось в круге Призыва. Я пошарила глазами по периметру зала, но так его и не отыскала. Куда он делся?

Времени искать его не было от слова «совсем». Что ж, буду надеяться, что он выбрался, потому что я не собираюсь больше ни секунды тут задерживаться. Второй раз так повезти мне не может.

Выбежав в соседнюю комнату, услышала звуки борьбы. На них и побежала, приклоняясь к полу, чтобы меня не заметили. Прислонившись к тому, что осталось от некогда высокой стены, выглянула из-за нее.

Отряд Рэная бился с культистами. Я даже порадовалась тому факту, что все приспешники Талии были одеты в красные плащи. Так их было очень легко отличить от отряда Лиса. Которые, кстати, побеждали, оттесняя культистов обратно к храму.

Рэнай бился с достоинством и грацией воина. С легкостью, присущей только хищникам и искусным мастерам боя. Я невольно на долю секунды залюбовалась им. Хорош, зараза! Но любования в сторону, — мне нужно незаметно пробраться на их сторону, чтобы культисты не схватили меня и не шантажировали этим Лиса. Тогда всем стараниям отряда придет конец.

Оценив обстановку, решила передвигаться перебежками по левому краю поля боя, где количество «наших» преобладало. Больше шансов на то, что меня вызволят раньше, чем я снова стану пленницей безумных последователей Талии.

И только я хотела двинуться в самую гущу, как оказалась прижата лицом к стене. Рот мне предусмотрительно закрыла чья-то рука, чтобы не кричала. И когда я вознамерилась покусать руку нападающего, вовремя остановилась, услышав такой до боли знакомый голос Демонюки.

— Не кричи, это я. — Раздался быстрый шепот. А мои ноги подкосились, потому что я только теперь осознала, насколько была напряжена все это время, и как появление Бальтазара заставило испытать неимоверное облегчение.

Развернув меня к себе лицом, Демон без слов прильнул к моим губам, впиваясь в них, пытаясь через поцелуй слиться со мной воедино. Иногда отрываясь, чтобы прошептать:

— Я чуть с ума не сошел, когда не обнаружил тебя в башне. Маленькая… Любимая… Родная… Моя… — Целовал каждый сантиметр моего лица, сжимая в объятиях. — Я люблю тебя, люблю, так сильно, что больше ни о чем другом думать не могу! Прости, что не предугадал, не смог обезопасить! Думал, что опоздал… Боялся этого… Я не смогу без тебя, последовал бы за тобой… — Он не договорил, а я и так поняла куда. Дурной…

В моей душе произошел взрыв, кульбит, когда услышала его признание, и я… Я просто расплакалась. От счастья. Тихо, как делала это всегда. Беззвучно. Только по щекам градом катились слезы, которые стирал поцелуями Демон.

Он здесь, он нашел меня, я ему нужна! Назвал любимой, родной, своей…

Отвечала на поцелуй я с не меньшими эмоциями, передавая ему все, что испытала за то время, пока его не было, и облегчение, затопившее меня, стоило ему появиться. Его теплые, надежные объятия становились крепче с каждой секундой. Но ровно до тех пор, пока я не ощутила, что узор на руке начал гореть. Так сильно, что слезы брызнули из глаз с новой силой.

Бальтазар прошипел, отрываясь от моих губ. Упал на колени, испачкав белые штаны в земле и траве.

— Бальтазар, — прошептала, прикусив губу, чтобы не взвыть от боли и не привлечь тем самым культистов, что бились неподалеку, — что происходит?! Почему так горит, так больно?! — Нас все еще скрывала от чужих глаз стена, и я радовалась этому, хотя радоваться тут, по сути, было нечему.

Демон не отвечал. Его лицо исказила гримаса боли. Он глухо стонал, припав руками к земле. Сжимая ее руками, вырывая травинки, которые чудом пробивались на этой, казалось, мертвой земле. Я ринулась к нему, пытаясь оторвать его от земли, прислонить к себе, но он будто не замечал моих попыток. Господи! И кто сделал мужиков такими тяжелыми?!

Я сидела перед Демоном, и когда он вскинул голову, я чуть не отшатнулась. Потому что не узнала его. От человека в Бальтазаре почти ничего не осталось. Он менялся. Становился Демоном, и, судя по тому, что узор истинности причинял нам обоим боль, менялся Демон не по своему желанию.

Когти отрастали, конечности обрастали подкожными платинами у локтей и колен. Лицо изменилось до неузнаваемости, лишь чернота глаз оставалась знакомой, но в глубине нее теперь теплился голубой огонь вместо зрачка, который разгонял кромешную тьму. Спина стала мощнее, покрываясь буграми мышц.

— Уходи, Ринна. — Прохрипел Демон, пытаясь меня оттолкнуть от себя. Видимо, все же Бальтазару было намного больней, чем мне, потому что в таком состоянии я его еще не видела. — Беги. — Его голос исказился, будто на него наложили эффект, как в ужастиках, когда человек озвучивал монстра.

— Нет! Я тебя не оставлю. — Мне не было страшно. Как бы там ни было, это все еще Бальтазар. Даже если сейчас он и выглядел иначе.

— Я, — он тяжело дышал, — я не контролирую себя. Не понимаю, что происходит. Боюсь… навредить… тебе… — Он уже не шептал, поэтому я оглядывалась назад, молясь Богам Идеона, чтобы культисты нас не заметили, и занимались своими проблемами в виде отряда Рэная.

Но тут Демон не выдержал, и издал болезненный вопль, исказивший пространство, который привлек не только культистов, но и отряд во главе с Рэнаем. Сражающиеся застыли, уставившись на нас, но длилось это буквально пару секунд, пока один из культистов первым не пришел в себя. И не ринулся в нашу сторону.

— Бальтазар, вставай, нам нужно переместиться! Пожалуйста! — Молила его, но он меня уже не слышал. Его спина выгнулась, а он еще сильнее зарылся когтями в землю, будто пытаясь таким образом облегчить боль.

Не обращая внимания на то, что культист приближался, я успокаивающе гладила Бальтазара по спине и нашептывала ласковые слова утешения. В один из моментов, когда бросила быстрый взгляд за спину, заметила, что Рэнай прыжками настигает особо ярого культиста. И немного успокоилась, уже полностью отдав свое внимание Бальтазару.

В любом случае, я собиралась грудью встать на защиту своего Демона. Никуда я не побегу. Ни за что. Если погибнуть, то погибнем вместе!

Культист приближался. Я повернулась к нему лицом, заслоняя собой Бальтазара. Видимо, «красный плащ» обладал магией, потому что, поняв, что Лис его все же настигнет, бросил в нашу с Демоном сторону что-то искрящееся. И когда сгустку магии до нас оставалось несколько метров, раздался хлопок за моей спиной, и меня окутала тьма, отрезая от всего, что творилось вокруг.

Я не сразу поняла, что происходит, пока свет снова не «включили». Мне кажется, в этом коконе даже звук на мгновение пропал, потому что как только вечернее солнце снова осветило пространство вокруг меня, вместе с ним пришли и звуки боя, шелест деревьев. Или не деревьев… Потому что шелестеть им было нечем — нет листьев.