Моряки Магеллана не привезли своему королю золотого идола, осыпанного драгоценными камнями, как это сделал в свое время Васко да Гама. Но они подарили миру нечто большее: новую истину!

К самому Магеллану, к памяти о нем судьба еще долго останется неблагосклонной. Дель Кано, который привел в испанскую гавань единственный уцелевший от всей флотилии корабль «Викторию», не потрудится оповестить мир о подвиге своего погибшего начальника, славного адмирала, благодаря которому были достигнуты столь высокие цели. Он присвоит себе лавры победителя.

Антонио Пигафетта был возмущен до глубины души поведением дель Кано. И это скажется в его будущей книжке, адресованной магистру Родосского ордена, коего рядовым членом был и он сам. Магистр просил его изложить весь ход экспедиции, что Пигафетта и сделал, но он ни единым словом не упомянул о том, кто вел корабль от Молукк до Сан-Лукар-де-Баррамеда: то был протест против несправедливости дель Капо — единственное, что мог сделать Пигафетта в память Магеллана, человека, которого он ставил выше всех. Пигафетта возвратится скоро в старинный палаццо своих предков в тихом городе Виченце, а его подробнейшие записки, которые он вел изо дня в день, таинственно исчезнут. Видно, не очень-то хотелось многим оставшимся в живых участникам экспедиции, чтобы стала известна вся правда и о Фернане Магеллане, и о них самих…

Но все это ждет моряков, которые спят сейчас крепчайшим, безмятежным сном без сновидений.

…А в это время гонец пришпоривает коня. Он мчится в королевский дворец Карла с доброй вестью: вернулись те, кого уже никто не ждал, — моряки Фернана Магеллана, и в знак выполненного поручения, следуя обычаю рыцарских времен, хотят вручить перчатку своему королю.

А еще через два дня буксир приведет усталое судно «Виктория» в гавань Севильи. На берег сойдут восемнадцать моряков; они будут в длинных белых одеждах, босиком, каждый с зажженной свечой в руке. Так они пройдут по улицам Севильи к церкви Санта-Мария де ля Виктория, выполняя обет благодарности за свое счастливое спасение.

На улицах Севильи толпы народа. Молча, с уважением будут смотреть люди на бледных, истощенных моряков. Но почему нигде не видно Беатрисы? Ах, она скончалась! Бедняжка! Скончались и ее маленькие сыновья; второго сына Магеллану так и не суждено было увидеть…

Моряки вступают под своды храма. Здесь три года назад они были все вместе, весь экипаж флотилии, двести шестьдесят пять человек. А вернулась жалкая горсточка… Нет с ними товарищей. Нет и славного адмирала, кавалера ордена Сантьяго благородного сеньора Фернана де Магеллана.

На Америку Колумб наткнулся случайно. Никто не подозревал о существовании Нового Света.

Австралию искали. Искали долго. А когда нашли, то выяснилось, что искали вовсе не ее. Нет, это не та земля, о которой говорил еще Клавдий Птолемей да и другие ученые древности. Они считали, будто на нашей планете куда больше суши, чем воды, недаром и называется она Земля. А все потому, что мало ее знали. Никто не подозревал, как велика Атлантика; никто не знал, что, кроме Атлантического, есть на свете громаднейший Тихий или Великий океан; не представляли себе, как велики воды Арктики. Не зная всего этого, древние рассуждали так: если в средних и северных широтах много суши, то и на далеком юге для равновесия должна быть земля, большой материк.

Вот эту Неизвестную Южную Землю, большую, вытянутую по широте, и стали искать европейские мореплаватели. Не из научной любознательности, о нет! Предполагалось, что Неизвестная Земля богата золотом и пряностями, что там живут темнокожие люди, такие же выносливые и сильные, как африканцы. Они очень даже пригодились бы колонизаторам, чтобы заменить ими слабосильных индейцев. Индейцы просто не в силах были выполнять изнурительные работы, как их ни понукай; они не выдерживали и умирали, причем с такой ужасающей быстротой, что колонизаторы-испанцы принуждены были вывозить черных рабов из Африки. А рабы стоят денег. Но тот, кто первым откроет Неизвестную Южную Землю, получит бесплатно и золото и рабочую силу. Вот почему европейцы разных стран посылали одну за другой свои экспедиции на поиски Неизвестной Земли.

Возникает вопрос: откуда такая уверенность, что эта Неизвестная Земля населена именно темнокожими? Очень просто. Дело в том, что и на открытой Магелланом Огненной Земле, и на Новой Гвинее, обнаруженной позднее испанцами и португальцами, жили темнокожие. А так как и Огненная Земля и Новая Гвинея считались частью Неизвестного Южного материка, его полуостровками, выступами, то естественно было предположить, будто и всюду там темнокожее население.

Отыскивая Неизвестную Южную Землю, мореплаватели постепенно действительно обнаружили новый материк. И первым к берегам его подошел голландец Виллем Янц. Это было в 1606 году.

Новый материк открывали настойчиво, часто за него принимали острова и архипелаги островов — и Соломоновы, и Новые Гебриды некоторое время числились частью Неизвестной Земли, — и прошло немало лет, пока карты уточнялись и местоположение каждого острова точно определялось. Так что время и последующие мореплаватели развенчивали мечты о Неизвестной Земле и устанавливали новые истины. А Неизвестный Южный материк, эта неуловимая фата-моргана, зыбкий мираж, то показывалась, то исчезала, манила за собой, а в руки не давалась. Сколько экспедиций посылали в океан англичане, испанцы, французы, голландцы! Сколько лишений терпели моряки, как они боролись с бурями, как гибли от болезней, от голода, от цинги и даже от чумы!.. О, это были страшные плавания среди благодатных, покрытых роскошной тропической растительностью островов Тихого океана. Как странно: Магеллан почти три месяца несся через неизвестный океан и воды его казались ему совсем пустынными; лишь на исходе третьего месяца он увидел сначала Воровские острова, а уже затем Филиппины. А после него другие корабли выходили в Тихий океан, и они натыкались на всё новые и новые острова. Первооткрыватели-европейцы присоединяли их к своим странам, по не всегда это удавалось им сделать мирно. Они встречали жестокое сопротивление со стороны местных жителей, и тогда лилась кровь…

В начале XVII века испанский мореплаватель Луис Ваэс Торрес в поисках Неизвестной Южной Земли прошел проливом, отделяющим Новую Гвинею от какой-то большой земли. Значит, Новая Гвинея — остров? Это было очень важное открытие, но испанцы, жадные и ненасытные, долгое время держали его в тайне.

Что же касается Неизвестной Южной Земли, которую первым посетил Виллем Янц, то и после него многие голландские мореплаватели подходили к ней близко со стороны Индийского океана, высаживались на берегах ее, запасаясь пресной водой. Они осматривали неизвестные берега, наносили их на карты, постепенно стали вырисовываться контуры какой-то большой земли.

Голландцы назвали ее Новой Голландией. Может быть, думали они, это и есть тот самый неизвестный материк Клавдия. Птолемея?

Сомнениям и неизвестности хотел положить конец замечательный голландский мореплаватель Абель Тасман. Он сделал очень важные открытия — нашел новый остров (теперь он называется его именем: Тасмания); открыл неизвестный берег Новой Зеландии. Но и он обошел вокруг Новой Голландии и… даже не увидел ее.

Загадка так и оставалась загадкой. Одно только было ясно: если Новая Голландия и есть та самая Terra Australis Incognita, то радости от нее мало. Берега ее малопривлекательны, золота, жемчугов и пряностей она не обещает, а коренные жители ее — аборигены, как их называют, — такие дикие, что, по словам одного английского моряка, побывавшего в Новой Голландии, даже африканские готтентоты, слывшие отчаянными дикарями, по сравнению с ними «казались джентльменами».