— Знала бы об их существовании — тоже запросила бы!

— И обнаружил, что сразу после смерти яра Томаса в поместье перестали выплачиваться жалованья двоим — секретарю и его слуге, а также им не были выплачены отпускные. Конечно, можно было бы сделать вывод, что они оказались не нужны, раз хозяин умер, но, как правило, приближенные слуги такого ранга переходят по наследству к новому хозяину, а значит те просто исчезли и, вероятнее всего, умерли — сумма отпускных в их случае достаточно привлекательна, чтобы получить ее даже в свете произошедшего. Ну а дальше дело было за малым…

— За маленькой, «ни к чему не годной» попаданкой, — пробурчала.

— И раз уж мири Джонс и юный яр Томас решили действовать сообща и вне закона…

— Пеклись бы о законе — остановили бы, — это уже Эльвин, чуть сердито.

— Я решил, по меньшей мере, приуменьшить губительность последствий…

— Это каким таким образом? — хмыкнула.

— … и отправился вслед за ними на кладбище — не сложно было догадаться, где их найти в столь чудесную теплую ночь…

Он продолжил бубнить, рассказывая, чем мы там занимались, и как он сам, узнав о смерти слуги, решил найти его могилу, и про убийц, и про то, что с теми стало, и про то, что тубус так просто не открыть — его отнесли артефакторам… А потом яр Лондон задавал вопросы, много уточняющих вопросов, и драконы отвечали по очереди.

Я поняла, что задремала, только тогда, когда все замолчали.

Встрепенулась, села прямо и усиленно заморгала глазами.

Эльвин смотрел даже с некоторой нежностью, коммандер — озадаченно… ну да, вряд ли подчиненные при нем засыпали, да еще и босыми, на казенном диване, оббитом мягким плюшем. А вот выражение лица яра Кингсмана прочесть было не возможно. Зато он единственный не отказал себе в ехидном:

— Вы опять собрались спать?

— А я могу что-то решить или добавить к вашему рассказу? — рассердилась вдруг. Вот что за бесчувственный чурбан? У меня была такая сложная ночь, я заслужила немного отдыха, неужто обязательно на этом делать акцент?

— Нет.

— Ну значит и не было смысла вслушиваться. Всё равно все достижения вы присвоили себе.

Сама не поверила, что ляпнула это.

Взгляды у драконов поменялись. Эльвин смотрел теперь, будто не знал — то ли засмеяться, то ли напомнить окружающим, что он мой адвокат, яр Лондон — с откровенным изумлением, а вот яр Кингсман с таким выражением лица… в общем мне с трудом удалось уверить себя, что одежда на мне замагичена, и даже если меня настигнет священное пламя, пострадаю только я, а не репутация.

Хотела уже перед ним извиниться, но он сам все испортил, заявив высокомерно:

— Мне поручили расследовать это дело и я, естественно, использую все пути. А также в состоянии сделать верные выводы без помощи всяких… человеческих попаданок.

— Мне тоже… поручили, — процедила. — Так что прав у меня не меньше.

— Это кто вам что поручал? — опять взлетели брови драконища.

— Согласно пункту три-восемь основных правил Управления, я, как представитель закона, даже если не при исполнении, обязана защищать лицо гражданское, если тот обратиться ко мне с просьбой. А вот он, — ткнула пальцем в Эльвина, который подавал мне какие-то предупреждающие знаки, — обращался.

— То есть раскапывание могил в вашем представлении — это защита потерпевшего?

— Если бы вы туда не пришли и не привели убийц, которые к нам вообще никакого отношения не имеют, то все было бы в порядке!

Не знаю, сколько бы мы еще с ним препирались, если бы в дверь не постучали и в кабинет не вошел мужчина в кителе и с подносом, на котором лежал многострадальный тубус.

— Хм, а с вами действительно не заснешь, — заявил вдруг коммандер, посмотрев сначала на меня, а потом на яра Кингсмана, — Точнее, проснуться можно. Давайте уже прочитаем, что вы там… накопали.

— С удовольствием, — произнес Кингсман и кивнул в мою сторону, — но предлагаю сделать это после того, когда лицо, не имеющее отношение к расследованию, будет удалено. Более того, я хотел бы предложить рассмотреть возможность увольнения данного лица… Поскольку мири Джонс не подчиняется правилам, не ведает о субординации, да и просто не умеет себя вести.

Что-то со звоном упало на пол… моя челюсть, не?

Чем в него запустить?

Подносом?

Чайником?

Тубусом с Очень Секретным Письмом?

А может просто Эльвином — мне кажется тот будет не против?

Может у меня все слегка и запущено с субординацией, и я и правда пошла против совета, но докопалась же! Во всех смыслах! И имею все шансы спасти графитовому дракончику жизнь, и золотому… мерзакончику я тоже помогала спастись — а он вот так?!

Для себя решила — оправдываться и умолять не буду.

Если вдруг коммандер согласится с этим… этим… который на Земле ни минуты бы не выжил! то я просто уйду. Уйду на вольные хлеба, открою собственную контору и буду раскрывать дела, конкурируя с Управлением. А Эльвин, чьих недоброжелателей я, наверняка, упеку за решетку, будет моей крышей…

Я так вдохновилась от открывшихся перспектив, что открыла рот сама потребовать своего увольнения, но тут слово взял яр Лондон:

— Попаданка с неординарными знаниями и способностями притягивать события, — ух тыж, как мне понравилось, как он назвал мой дар! — Законник, готовый ей помогать вопреки законам — и, безусловно, способный предоставить доступ ко всем тайнам рода ради своего спасения… Лучший детектив управления, который всегда работает один… Да вы просто отличная команда!

Кажется, теперь звякнули три челюсти.

Но только Декстер-Мемекстер решился возмутиться:

— Яр коммандер, не думаю, что…

— И не надо, — посоветовал тому мужчина, — Или мне напомнить, насколько ваша характеристика после Академии напоминала то, что вы сказали в адрес мири Джонс? Тем не менее, я в вас поверил.

Ух ты ж.

Ухтыжухтыж!

Яр Кингсман замолчал и отвернулся, надеюсь в смущении, Эльвин потупился, полагаю, чтобы не показать смешинки в глазах, а я не могла не отомстить. Пусть и правда нарушала субординацию с завидной регулярностью — я потом признаю свою вину и покаюсь. Хоть с богами тут было так себе… А пока подскочила с дивана и со всей силы обняла опешившего от такой прыти мизантропа. И тут же отстранилась, пропищав максимально любезно и воодушевленно, чтобы никто-никто не подумал, что я хамлю:

— Я так счастлива! Ведь вы мой самый любименький детектив! Теперь мы всегда будем вместе, я от вас ни на шаг не отойду! Всему меня научите!

Кингсмана перекосило так, что даже мой друг глянул на того сочувствующе, а на меня — сурово.

А вот нечего!

Удержалась от желания показать Эльвину язык, приняла вид приличной женщины и склонилась над тубусом, воркуя:

— Ну что, пойдешь ко мне, маленький?

Полный ужаса перед предстоящим сотрудничеством стон со стороны яра Декстера стал музыкой для моих ушей.

Я дождалась разрешения яра Лондона и схватила вожделенную бумажку, которую артефакторы не только извлекли, но и обработали так, чтобы та в труху не превратилась. И принялась читать громко и с выражением — благо написано было на самом обычном языке.

«Высоковеличные яры, пишет вам ваш покорный слуга седьмой ступени, Гордон Томас со срочным известием. Я не буду вдаваться в подробности, что тому предшествовало — я и сам понимаю не так уж много и надеюсь на вашу милость и помощь в расследовании — но довожу до вашего сведения, что вчера, в ночь Разящего Серпа, священные псы вырвались из заточения и растворились во мраке, неспособные ни ответить на призыв, ни внять приказам. А сегодня среди прочих происшествий было одно и весьма недвусмысленное — мне сообщили о двух умерших в ближайшей деревне, и оба были молодыми юношами. А мы понимаем, что это значит. Возможные печальные последствия терзают меня мрачными предчувствиями, и я прошу приехать как можно скорее и помочь».