— Ну… да, — кивнул Эльвин. Надо же, а я и не думала, что он все еще сомневается, полагала, мы давно покончили с предрассудками. Что я со своим материалистичным подходом убедила его в том, что никаких проклятий не существует. Ну, существует, но… не в этом случае. Но я не учла, что мой друг всю жизнь жил в этой неоднозначной ситуации и подспудно привык, в общем-то, готовиться к смерти.

— Вы слишком неуверенны, — яр Кинсман тоже это заметил, — получается, вы считаете, что бесполезно расследовать смерть Томасов, и одновременно просите меня это сделать? Полагаете, что всех ваших предков постигало злое предназначение?

Эльвин помедлил. Мне вдруг стало ужасно жалко друга, потому я приобняла его за плечи, перегнувшись через сиденье, и даже взлохматила бы волосы и в щеку поцеловала, от прилива сестринской нежности, но прищуренный взгляд яра Кингсмана меня остановил.

Вернула ему такой же. Нечего прищуриваться — пусть на свою невесту прищуривается.

Но чрезмерно нежничать все-таки не стала.

— Я считаю, что все дело в злом умысле, — выдал, наконец, мой друг.

— Прекрасно. Итак, мы уверены, что по меньшей мере часть смертей Томасов были спровоцированными вполне материальными действиями, а некоторые может и стали случайностью. Теперь нам уже проще думать дальше. Что вас настораживает в таком случае?

— А что не настораживает? — пожала я плечами, — Мне кажется все странным…

— А закономерности? — драконище что-то ждал от нас терпеливо, но до нас все никак не доходило. Потому Эльвин отозвался раздраженно.

— Единственная закономерность — это возраст и род!

— Вот именно! — просиял Декстер. — Возраст и род!

— Но это логично — убийцам надо подтверждать именно проклятие…

— И я так думал. Пока решил не перевернуть эту ситуацию… Что если именно возраст — это то, что важно?

— В смысле?

— Допустим — на минутку — в тридцать лет с теми, кто является наследником рода Томасов, что-то происходит. Что-то важное…

— Что, например? — подалась я вперед.

— Есть ли у вас семейные предания на этот счет? Или понятие «порога»? — это уже спросили у блондинчика

— Да вроде нет… — растерялся Эльвин.

— У Кингсманов… — драконище чуть смутился и отвернулся в противоположную от нас сторону, — такое понятие есть. В сорок, правда. Нам… необходимо жениться до этого момента, и тогда в наступление сорокалетия происходит определенная родовая магия, делающая союз еще более крепким и плодовитым.

— О, — только и могли сказать мы с Эльвином на это откровение.

— На самом деле об этом не принято говорить — во многом это связано с магией предков, которую они укрепляли и передавали по наследству. Я даже не уверен, что это есть в каждом роду… Но накануне я подумал — что если у Томасов этот «порог» — в тридцатилетие? И именно его не должно наступить у прямого наследника рода?

— Но тогда бы мы знали…

— Или растеряли эти знания за более чем век? — покачал головой Декстер, — И даже если оставить само понятие магии. В тридцать, в полноценную зрелость… может ведь прийти письмо. Или открыться тайник. Или…

— Я понял… — протянул Эльвин.

— Что если предположить… что некоторые члены названных родов точно знают, что бывает в тридцать с Томасами и опасаются этого? — не унимался Декстер, — Например, предполагают, что живым Эльвин может узнать некую информацию, которая им навредит? Или именно в этом возрасте наступит некое событие, которое изменит представление об их прошлом?

— Это не лишено смысла, — мой друг задумался, — Хотя бы в качестве версия.

— У нас нет других, столь же привлекательных, — уверил нас драконище, — и да, где-то я могу ошибаться — все мы. Но вспомните нас в начале пути — он казался огромным. А сейчас мы действительно подбираемся к разгадке, я это чувствую. Так что отправимся в деревню…

— Показаться еще большему числу народа?

— Скорее, собрать всякие сплетни в процессе экскурсии. Ну и посмотреть учетные книги — там мы найдем информацию, кто умер в окрестностях в нужные годы.

Яр Кингсман завел машину и нажал на педаль, за так, что под колесами что-то взвизгнуло.

А я, пока мы тряслись по проселочной дороге, пыталась вспомнить, сколько же ему лет.

Тридцать восемь? Тридцать девять?

Черт, а чего не женится, а? Ведь не видать ему тогда крепкого брака и плодовитости, как своего хвоста…

Деревня оказалась пасторально — идиллической.

Ну знаете, как во всех этих старинных чудесных сказках, пока до них не добрались братья Гримм.

Аккуратные домики, разбросанные по нескольким холмам, огородики и лавки, два постоялых двора, таверна, храм, несколько фермерских хозяйств позажиточней, и даже вполне себе площадь со специальным домом, где обретался то ли староста, то ли старейшина.

Формально, деревня принадлежала Томасам.

Но, как пояснил мне Эльвин, уже давно такие поселения были определены как вполне себе королевские, а значит обладали определенными органами самоуправлениями, а также возможностью жаловаться королевским дознавателям.

Но Томасы, как и любые другие богатые рода, обладавшие не только поместьями, но и огромными охотничьими угодьями и плодородными землями — а также получавшими с этого доходы — пользовались уважением.

И их требования и вопросы удовлетворялись моментально.

Потому пузатенький и невысокий «старший» выскочил нам навстречу сразу, как мы появились на площади, единственном мощенном пространстве в городке, и не только рассказал нам всю историю этого места, но и снабдил сплетнями почище экономки.

Я играла свою роль наивной и ничего не знающей «невесты», чтобы вытащить побольше информации — мужчине явно нравилось удивлять хорошенькую столичную штучку. И особенно тщательно играла, когда Декстер вместе с Эльвином отошли, чтобы дать мне побольше пространства для маневров.

— Я так переживаю… — прижала я к груди руки, — Эти ужасные слухи про ваши болота и прежних Томасов…

— Ох, не хочу показаться подстрекателем… — староста понизил голос, но при этом довольно заблестел глазками, — Сколько мы находили умертвенных…. и рядом с ними — свежие и чёткие следы огромной собаки. Я могу понять, почему мы так редко видим хозяев этих мест — им, определенно, неловко и неуютно здесь находится.

— Неужто вы, такой умный и прекрасный человек, верите в этих псов? — всплеснула руками

— Я не знаю, что думать.

— Ах, хотелось бы мне, чтобы это были россказни… Но в любом случае, все это дела минувших дней…

— Не так уж и минувших! — возмутился мужчина, как будто я своим заявлением отобрала у деревни право считаться мистическим местом, — Люди пропадают на болоте — и внезапно! А когда я мальчишкой был, так и вовсе пять человек пропало, такого долго не могла пережить вся округа!

— Пятеро? — округлила я глаза, — И кто же это был?

— Вы не поверите — яры из самой столицы! — староста сделался очень довольным, — Конечно, я не помню подробностей — только то, что они были весьма богаты, одного возраста и одеты примечательно для наших мест, будто на бал. И именно они ушли на прогулку и не вернулись… переполоху было!

— И не нашли?

— Не нашли. И даже дознаватели приезжали, и стража — все равно никого не нашли. Только мы, деревенские…

— Что? — склонилась я к нему.

— Слышали еще много недель довольный вой за пределами деревни.

Я взвизгнула, сполна потешив его самолюбие, а чуть позже пересказала эти сведения своим спутникам.

— Интересно, — задумался Декстер, — И не слишком понятно. Нам придется обратиться — опять же — к архивам в Управлении за подробностями, раз яры и правда не из этих мест. И знаете какая важная деталь? То, как выразился он об их одежде. В те времена — а я могу судить исходя из его возраста — на бал мужчины одевались исключительно в черное. А это примечательно, что яры приехали именно в черном, а не в обычных светлых камзолах, что более приемлемо для загородных путешествий.