Конечно, я не сразу это осознала.

Что я уже здесь, а не там.

И для понимания мне потребовалась не истерика, шляпка и салат, а истерика, синяки на руке, которую я исщипала на предмет реальности происходящего, и нудная лекция одного из членов учебного совета. Почему-то именно это занудство, проистекающее от того, что пухлощекому Роджеру Гиру приходилось не раз и не два объяснять происходящее, и убедило меня окончательно, что все это не шутка.

Я хорошо помню эту сцену.

Сумрачный кабинет, в котором заседал господин Гир, и то, как неловко я чувствовала себя в грубом и широком платье, сидя перед ним на кресле, и как дослушала его до конца, медленно кивнула, а потом также медленно вернулась в свою небольшую комнатку в самом углу левого крыла и расплакалась.

А после вытерла слезы и решительно направилась на свою первую экскурсию…

Двухэтажное здание, в котором мне предстояло провести следующие полгода, как будто обладало способностью искажать пространство, потому что я никогда не могла понять, сколько же человек оно вмещает единовременно, и сколько комнат «общественного» назначения здесь располагаются — всегда находились новые.

Центральным местом здесь был огромный холл, в котором, при необходимости, собирались все обитатели особняка. Верх этого холла, украшенного портретами членов королевской фамилии в нескольких поколениях, был обведен галереей с перилами, на которую вела довольно обшарпанная лестница. Оттуда вдоль всего здания тянулись два длинных коридора, куда и выходили все спальни.

А вот первый этаж был отдан под общие помещения — учебные классы, столовую, библиотеку, также хозяйственные комнаты, с которыми мы были знакомы едва ли не лучше, чем со всеми остальными — уборка особняка и прочие хозяйственные обязанности, также готовка и обслуживание во время завтраков, обедов и ужинов, ложились на плечи воспитанников согласно графику дежурства.

Слуг здесь не держали.

И впоследствие я предположила, что дело было даже не в экономии, а во вполне справедливом предположении, что людям из разных миров это поможет адаптироваться лучше, чем лекции.

В какой-то мере мне повезло — многое из того, что меня окружало, было знакомо мне хотя бы по историческим хроникам и фильмам, да и не так уж сильно и отличалось от устройства и темпа жизни Земли. Аффлеку же — Аф-гон-со2, если брать его настоящее имя — с которым я подружилась сразу, потому как мы попали почти в одно время и были на одинаковом уровне растерянности, пришлось хуже. Его мир шагнул далеко вперед и жизнь в Блетфорте он в первое время воспринимал не иначе как первобытно-общинный строй.

Приправленный магией.

— В природе ничто не терпит инаковости — и если в вашей сути рождается магия, то ей положено отправиться туда, где ее место. Наш мир слишком близок всем не магическим, — лицо наставника недовольно скривилось, как-будто он переживал этот факт как личную неудачу, — И притягивает всех, у кого магия проявляется. Или, если вам угодно, ваши миры выдавливают проявленных прочь, а наш подбирает.

Угодно нам не было. Мы и так чувствовали растерянность детей, от которых неожиданно отказались родители. Но за неимением лучшего пришлось терпеть снисходительность «коренных жителей» и воспитывать в себе благодарность, что нас не бросили, а обучают и дают столь необходимые возможности для дальнейшего продвижения по социальной лестнице.

Впрочем, с благодарностью у меня было все в порядке.

В иные времена могли ведь и сжечь на костре как колдунью или в сумасшедший дом запихать. Или бросить на произвол судьбы — а ты живи и зарабатывай как хочешь.

Может королевству иномиряне особо не были нужны, но и избавляться от нас никто не пытался. Зачем избавляться от того, кого можно заставить на себя работать? Пусть даже магии и дара у большинства из нас было с крошечку.

А у некоторых и сам дар был очень-очень странным.

Например, у меня.

— Как ты думаешь, откуда у тебя магия?

Афлек — тонкий, высокий и как-будто гуттаперчевый — задумчиво кромсал ножом что-то вроде овощного рулета у себя на тарелке, не испытывая к нему никакого интереса. Я понимала его — привыкнуть к еде, которая нам полагалась, было не просто. Ему так тем более.

Как и привыкнуть к новому имени, которые в королевстве переделывали на более подходящие — мне еще повезло, что почти ничего не пришлось менять — и новой фамилии.

Джонс.

Такой не было ни у одного человека, рожденного в Гроуридже.

Я почти ничего не знала о мире Аффлека, ведь печати надежно защищали не только местных жителей от преждевременного прогресса, но и иномирян от досужих разговоров, но могла догадаться, что грубо приготовленными в печи овощами там не закармливали.

В прошлом некоторые существа, кто попал сюда из более развитых миров, пытались внедрить разные технологии и заработать деньги на изобретениях и патентах — но не готовый к подобным новшествам Гроуридж отзывался на это какими-нибудь социальными катаклизмами. И потому было решено, что наши знания будут блокировать — причем решено весьма виртуозно, не с помощью лоботомии, которой я так боялась, а с помощью особых заклинаний. После длительных экспериментов они были доведены до совершенства и полностью блокировали любые сведения, лежащие вне плоскости нашей прошлой личной жизни или мировоззрения.

Спасибо хоть память не стирали.

Очнулась от размышлений и пожала плечами, отвечая таки на вопрос:

— По словам наставника, моя пра-пра-пра кто-то там согрешила с магом. Вот мне и повезло…

— Угу.

Друг был сегодня на редкость мрачен. Нас всех периодически накрывало, но он казался образчиком сдержанности и уверенности в будущем, так что было непривычно видеть его таким. Даже Симона, обычно выполняющая в нашей тройке роль самого гнусного пессимиста, убрала со своего прехорошенького личика убийственное выражение. И теперь то и дело бросала обеспокоенные взгляды на парня.

Видимо решила разбавить уже нервирующий стук ножа оживленным вопросом и повернулась ко мне:

— Ирэн, так тебе удалось разобраться со своим даром?

Кажется, сработало — Афлек тоже уставился на меня с ожиданием. Только теперь уже мне сделалось не слишком сладко.

— В целом… мы разобрались, — попыталась отсрочить неизбежное.

— И что там?

— Если кратко, то приключения на мою пятую точку, — вздохнула.

— Чего?

Черт. Я и забыла что на местном языке, которые мне достался бонусом к новой судьбе, такого значения не было, и по привычке использовала стандартный набор слов.

Но ведь как еще объяснить?

— Меня тянет на место будущих злодеяний. И не только.

Все. Рулеты и дурное настроение были отложены, и меня засыпали вопросами. Не совсем корректными с точки зрения землян, но мораль и этику моим друзьям никто не подправлял.

— Так ты будешь обниматься с трупами?

— Или успевать в тот момент, когда злодей будет подступаться к жертве?

— А ты отличаешь, что там произойдет?

— А насколько заранее?

— И что значит «не только»?

С неудовольствием посмотрела на Симону, которая, конечно, не могла не заметить мою предыдущую оговорку — а я между прочим уже пожалела — и та ответила вскинутой бровью.

— Пока достоверно не известно… но я вроде как чувствую сильные эмоциональные всплески пространства, которые скоро произойдут — а может уже произошли, со временем понятно еще меньше — и реагирую на них. Иногда сама за собой этого не замечая, а иногда и подвергаясь частичной трансформации.

«Малопонятный, малоизвестный и слабоиспользуемый дар», — сокрушенно качал головой наставник после ряда экспериментов.

— А из самого эмоционального у нас смертельная опасность… — задумчиво протянула миниатюрная Симона.

— Ага, я так сюда и попала, — кивнула согласно.

— Огромное счастье и радость, — мечтательно произнес Афлек.

— Пока только в теории — встретить не довелось, — скривилась мрачно.