Закатал рукава по локоть…

А он плечистый. И руки мускулистые. С первого взгляда и не скажешь, прятал ведь их вечно под пальто.

Натянул рабочие перчатки, приноравливаясь с канистрой с топливом к воронке…

Я так засмотрелась на выверенные движения, что не уловила, когда драконище обратил свой взгляд на меня. Только и осознала, что машину он заправил, а теперь смотрит мне в глаза. Густо, пристально, беспощадно…

Ой, о чем это я?

Сморгнула странные ощущения и постаралась не покраснеть, будто меня застали за непристойным занятием.

— А я ваши руны рассматриваю.

Как-то непристойно прозвучало.

— На автомобиле, — поправилась быстро.

— И как они вам? — и тоже без насмешки.

Ох.

Сглотнула.

— Прекрасные…В смысле, красиво звучит. Только никак не могу соединить «езду на лошади» и «солнце».

— «Оседлавшие солнце». Девиз нашего рода, — пояснил Кингсман, все еще глядя на меня не переставая.

— Ах, ну да. Вы же золотые. Древний род и все такое… — настроение сразу упало.

Драконище коротко кивнул и принялся одеваться.

А к нам уже спешил непробиваемые для ударов судьбы блондинчик с корзинкой, полной вкусной снеди.

— Я готов!

— Мы тоже, — улыбнулась ему коротко и со вздохом направилась к автомобилю.

К чему меня жизнь точно не подготовила, так это к экономке в поместье Томасов.

И не только меня… яр Кингсман тоже не ожидал подобного. Ни один дедуктивный метод не смог бы заранее выявить этот во всех смыслах… внушительный и всепроникающий формат. Разве что тот факт, что Эльвин и его семья больше времени проводили в столице.

Но обо всем по порядку.

В нужную нам местность мы приехали в вечерних сумерках второго дня.

Позади осталось много миль отвратительной дороги, местами угрюмое молчание детектива, местами — фонтаны шуток на всю голову прекрасного блондинчика. Тесный постоялый двор для ночевки, в котором мне была выделена собственная каморка, а вот мужчинам пришлось делить одну комнату и кровать, и когда наутро я пошутила, что совместная ночевка не пошла им на пользу, судя по их виду, оба насупились и отвернулись.

Чуть позже мой друг оттаял и шепнул во время остановки, когда мы выбрались размять ноги:

— Вечером мы решили, что глупо кому-то спать на полу… Но мне снилось что-то, и я прижался, похоже, к яру Кингсману. А тот, спросонья, неоднозначно это воспринял. В общем…

Он замолчал, а едва ли не истерически рассмеялась, представив эту картину, но заверила Эльвина, что дальше меня дело не пойдет.

Позади остались и мои мучительные размышления по поводу всего, что произошло в столице — но хуже по поводу того, что могло бы случиться, «если бы не». Жуткое качество для девицы — и самое распространенное.

И спущенное колесо осталось там. Его пришлось менять прям посреди грязи и леса, утопая в своих модных одежках прямо в лужах и глине — мужчинам пришлось, я в это время наслаждалась солнышком на полянке.

И тягучие взгляды драконища, которые он бросал на меня, когда думал, что я не смотрю — а мне и смотреть не надо было, чувствовала и изрядно бесилась, что он продолжал… позволять себе подобное.

Много чего позади осталось. В том числе тот факт, что по разным причинам, но каждому из нас было не достаточно комфортно находиться в замкнутом пространстве с прочими.

Так что все с нетерпением засматривались на роскошные природные виды, живописные домики на холмах, тисовую аллею и ухоженную подъездную дорогу, мощеную камнями, которая привела нас к потрясающей красоты и уюта особняку. Я была очарована каждой деталью. Каменной круглой башней пристроенной к двухэтажному дому с мансардой и множеством застекленных окон, фонтаном со львенком возле центрального входа, решетчатаой оградой, что не скрывала внутреннего двора, тем, что ворота были и не заперты — будто нас ждали.

И ждали ведь… мы заранее решили навестить поместье, и Томасы отправили письмо.

Я испытывала настоящее воодушевление. Все было настолько… милым, что про страшные преступления и не думалось. Исключительно про торжество справедливости.

Эльвин помог мне выйти из машины, скомандовал поклонившимся лакеям в ливреях разбирать багаж, что был закреплен сзади, и….

— Элу-уша! — трубный глас оглушил всех от дверей Томас-холла и до столицы.

А с крыльца… ну, пусть будет скатилась высокая женщина с огромной грудью, седыми завитками под гигантским чепцом и с руками больше палача, нежели экономки, судя по трещащему по швам форменному платью и накрахмаленному фартуку.

Оказалось, что «Элуша» — это, собственно, яр Эльвин Томас, высокопоставленный адвокат из столицы и будущий глава рода.

И как к нему относится бывшая кормилица, нянюшка, а ныне и правда экономка ни для кого из вновь прибывших с этого момента секретом не было.

Потому как блондинистого и красного, как рак, дракончика сначала потискали за щеки, потом прижали к необъятной груди, а потом и расцеловали, подтолкнув в сторону крыльца.

— Я все твои любимые пироги приготовила!

Эльвин, беспомощно взмахнув руками, оказался на пороге в мгновение, благодаря приданному ускорению.

А женщина обратила свой взор на нас с яром Кингсманом.

Мы на удивление синхронно отступили.

Остановило ли это её? Нет.

— Яри Тимсон! — теперь вся округа знала и мою вымышленную фамилию, — А я все гадала, какая вы? Ну конечно, худенькая и бледненькая, как птичка! Заморили вас в этой жестокой столице, но ничего, я откормлю так, что мамочка родная не узнает! И солнышко со свежим воздухом на пользу вам пойдет!

Я пискнула то ли согласие, то ли несогласие, но сказать ничего не смогла, потому как оказалась стиснута так, что затрещали нитки моего дорожного костюма — или это были кости?

Но экономка уже взялась за яра Кингсмана.

— Так вы приехали спасти моего мальчика от безумных маньяков?!

Кажется, Декстер впервые не знал, что сказать, кроме «Э-э».

— Почему вы колеблетесь? — наступила на него фанатка блондинистого дракончика, — Или вы с ними заодно? — сжала она огромные кулаки.

— Есть область, — сглотнул мужчина и, кажется, приложил все силы, чтобы не сделать шаг назад, — В которой самый проницательный и опытный детектив беспомощен…

— Вы хотите сказать, что дело это сверхъестественное? Или вы не готовы стараться?

— Я этого не говорил…

— Да, но, очевидно, думаете!

Яр Кингсман бросил беспомощный взгляд в сторону смеющегося Эльвина и твердо заявил:

— Я приложу все усилия, чтобы ничего дурного не произошло. Но вас я бы попросил… хранить втайне мою миссию. И не сообщать об это так громко. Тайна следствия…

— Нема, как рыба! — величественно кивнула женщина-и-скала и одобрительно хлопнула драконище по плечу.

Тот едва устоял на ногах.

Я же не знала, смеяться или плакать.

— Эльвин, — подошла к другу и шепнула тихонько, заинтересовавшись одной мыслью, — А к вам вообще соседи… с визитами ездят?

— Нет, — шепнул он в ответ, — Мы… сами по гостям.

— Угу, — кивнула понятливо, — Знаешь, если в ближайшее время мы не обнаружим новых ниточек и не завершим расследование… Здесь ты точно доживешь до тридцати. И гораздо дольше.

Спастись от смерти от переедания можно было только бегством — но проблема в том, что сбежать из столовой, в которой мы сидели под пристальным надзором мири Бэйонет оказалось как раз таки нереальным.

«Любимые пироги» Эльвина, которыми я, по сути, наелась на неделю вперед, были лишь закуской.

Далее последовал жирный суп с клецками.

Мясное жаркое и холодный батат.

Фасолевые пирожки.

Гороховая каша.

А главное, под столом не крутилось ни кошечки, ни собачки, и рядом ни единого фикуса, чтобы сдать это все и забыть как кошмарный сон.