— Что? — уставился на меня княжич. — Всё ясно. Ты только что обидел не только меня, но моего любимого дядюшку Тайнитарэля. Подобное оскорбление я просто так оставить не могу и вынужден вызвать тебя на дуэль! — хихикая, закончил он свою речь и… запустил в меня подушкой.
— Ах ты, — начал я, вскакивая на ноги.
Но мурат перехватил подушку, рванул зубами, запуская назад. Да, кто бы увидел это, просто обалдел бы и поспешил вызвать лекаря: среди тучи перьев стоят два хохочущих парня и кидаются последней из четырех подушек, а Лурсик прыгает и пытается её перехватить.
— Ну что? — спросил Имар, смахивая с головы перья. — Пришёл в себя? Отлично! Я побегу. Меня Неор ждёт, правда. Не переживай, всё будет хорошо! — с этими словами эльф, смеясь, выскочил за дверь.
— Ты почему мне не помог?
Оборотень аж споткнулся от этого вопроса и удивленно на меня уставился.
— Я не помог? — переспросил он. — Да я выбил лучшие условия из всех возможных в данной ситуации!
— Да зачем мне эти условия! — заорал я. — Меня чуть не повесили! Почему ты не пришёл? — и шепотом закончил. — Я тебе верил.
— Ты можешь верить мне и дальше, — улыбнулся Сейфи, подтаскивая к кровати кресло и усаживаясь напротив меня.
Мурат спрыгнул со своего любимого подоконника, растянулся на постели рядом со мной, уложив голову мне на колени. Я тут же вцепился в густую шерсть, мысленно поблагодарив пса — он один меня не обижает, даже, когда я его Лурсиком называю, больше не рычит и не кусается.
— Вот уж не думал, малыш, что ты такой обидчивый, — усмехнулся перевёртыш.
— Я не малыш!
— Ага, — фыркнул он. — Похоже, разговор будет не из лёгких.
— Ты мне лучше ответь, зачем я тебе понадобился? — перебил я Сейфи. — То возишься со мной, а когда мне реально нужна помощь, исчезаешь.
— Тот инцидент в парке лишь часть проблемы, а её нужно решать в целом. И это мог сделать только Князь, туда я и направился. Тебе же послал на помощь Тая. Сначала хотела Имара попросить, но понял, что Неор тоже в опасности, и её не стоит оставлять одну. А княжич сумеет её защитить. Тут мне на глаза Тайнитарэль попался, и я решил, что Имара вполне можно заменить его дядюшкой — даже если Мирэйли его слушать не станет, то тот создаст какую-нибудь иллюзию и обманет их.
— А Тай что дядя Имара? — заинтересовался я. — Он брат Князя?
— Нет. Он брат отца Имара. И если тебе так интересно, то он младше Имарианзинтэля на пару лет. Когда у мальчишки обнаружились способности к магии, то мать Имара попросила своего брата Князя пристроить Тая в лучшую магическую школу. Теперь он на Суара работает. Дальше рассказывать? — ехидно уточнил оборотень. — Или мы наконец перейдем к тура-найлис?
— Давай перейдем, — буркнул я.
— Если ты не намерен меня слушать, могу и уйти, — заявил Сейфи, не делая, впрочем, ни малейшей попытки покинуть комнату.
— Да слушаю я, слушаю!
— Тура-найлис — это отсроченное проклятие, или бессрочное, кто как называет. Как все кровные проклятия оно очень стойкое и опасное. Источником обычно является кровный родственник Отражения. Иногда тура-найлис насылают с помощью ритуала, опять же на крови, тогда Источник и Отражение могут быть и не родственниками. Исходя из способа наложения, отсроченное проклятие может быть случайным, когда Источник не собирался никому особо вредить — так ляпнул сгоряча, а оно возьми да подействуй — и тогда проклятие снять достаточно легко, и сознательным, его может нейтрализовать только сам Источник, если захочет. В твоём случае…
— Сознательное, — продолжил я, тяжело вздохнув. — Она всегда эльфов ненавидела, с тех пор, как мой отец её бросил, только о том и твердила, как собственными бы руками душила тварей остроухих.
— Сразу догадался? — сочувствующе спросил оборотень.
— А что тут догадываться. Кровный родственник, который ненавидит эльфов. Тем более что ваш Советник почти прямым текстом сказал, что она собственного сына подставила. То есть, если она не захочет, то проклятие не снять, так?
Сейфи молча кивнул.
— А она не согласится, — закончил свою мысль я. — Получается, мне всю жизнь с этой аражевой турой ходить.
— Дальше рассказывать? — спросил Сейфи.
— Думаю, я дальше и сам расскажу, а ты меня поправишь, если что не правильно. Пятнадцать лет назад моя дорогая мамочка воспылала любовью к ушастикам. Когда последствия этой любви стали видны всем подряд, а может, и ещё раньше, эльф исчез в неизвестном направлении. И чувства красавицы резко переменились и только усиливались с каждым годом — ещё бы, когда по дому такое замечательное напоминание бегает, вместо колыбельных слушающее постоянную ругань и угрозы. Из таких "колыбельных" тура-найлис и проклюнулось, выросло на благодатной почве из ежедневных напоминаний, расцвело.
Я поднял взгляд на Сейфи, тот кивнул, подтверждая мои слова.
— Таким образом, я и стал носителем проклятия. А, кстати, почему Отражение?
— Носитель как бы отражает мысли, чувства, желания Источника, через Орудие направляя их на жертву. Вот и Отражение.
— Ясно. А почему именно Неор стала Орудием?
— Тура-найлис обычно выбирает того, — пояснил перевёртыш, — у кого самая слабая ментальная защита, наделяет его в определённые моменты силой, выносливостью, всем необходимым, чтобы Орудие смогло выполнить условия проклятия. Твоё распространяется на всех эльфов подряд.
— Подожди, — я попытался поймать за хвост ускользающую мысль (ага, получилось!). — У нас в Монте тоже эльфы иногда гибли. Но это происходило из-за разбойных нападений. А не могли эти разбойники тоже стать Орудиями тура-найлис?
— Могли, если эти ушастики сначала с тобой встречались.
— Получается, мне теперь ни к одному эльфу приближаться нельзя?
— А вот тут мы и подходим к решению Князя. Думаю, ты сам понимаешь, что такую угрозу его подданным он просто так отпустить не может, — оборотень достал из кармана серебристый браслет с причудливыми эльфийскими рунами и положил рядом со мной на кровать.
Что там написано, я прочесть не смог. Язык эльфячий я понимаю: это знание, вроде, как само по себе родилось — увидел первого эльфа и понял, о чём он говорит. А вот с чтением проблемы: учить пришлось, причем самому: что из книг смог понять, то и выучил, а здесь какие-то странные знаки.
— Это Ограничитель, — пояснил Сейфиттин, — он магически будет сдерживать проклятие. Также ты теперь обязан сообщать всем потенциальным жертвам о тура-найлис.
— Что? — обалдел я. — Это что я должен ко всем встречным эльфам кидаться и кричать "А вы знаете, что из-за меня вы сейчас умрёте!"?
— Кидаться и кричать не надо, — улыбнулся оборотень, — достаточно показать браслет. Когда рядом окажется возможная жертва, на Ограничителе проступит надпись. Обычно её не видно.
— Но я же эти руны вижу!
— Видишь? Может, потому, — Сейфи ненадолго задумался, — что ты тоже эльф и сам являешься жертвой.
— То есть, — рассмеялся я, — когда Орудие прикончит всех эльфов, оно и меня грохнет?
— Всё может быть, — серьёзно ответил перевёртыш, — или тебя спасает человеческая часть твоей крови. Я вот сначала понять не мог, почему твоя удачливость так странно работает: то есть, то нет, то вообще не на тебя, а на других направлена — а потом догадался, что это, возможно, тоже действие проклятия. Убить тебя оно не может, вот и пакостит помаленьку.
Я поднял с одеяла серебристое украшение, повертел в руках и спросил:
— А если я это надену, тюремные браслеты снимут? Или через эту штуковину тоже можно мной управлять?
— Блокираторы, конечно, снимут. Ограничитель же действует только на тура-найлис, не позволяя проклятию прорываться наружу. Твоей свободе он никак не помешают.
— То есть я теперь обязан постоянно носить эту побрякушку и перед всеми эльфами расшаркиваться?
— Просто показывать "побрякушку", — передразнил парень.
— Хорошо, покажу. А что тогда помешает ушастым просто убить меня, чтобы устранить угрозу в корне?