— Горинский был бы идеальным партнёром! — заявила Арина. — С девушкой среднего роста он смотрелся бы хорошо.

— Например, со мной? — рассмеялась Соколовская. — Предложение хорошее, но нет. Я сама по себе!

— Почему сразу с тобой? — улыбнулась Арина. — Мне кажется, для Авдеевой он нормально подошёл бы. Если бы она, конечно, сбросила килограммов пять, ну и Артурчик подкачался бы.

— Не! — покачала головой Зоя и лукаво скосилась на Арину. — С его ростом ему только в танцы. Партнёршу подобрать можно легко… Какую-нибудь роковую брюнеточку. Высокую, стройную. О, мама миа, мама миа, танго под небом Аргентины! Какая драма! Какая рана на сердце! Ха-ха-ха! Классно было бы, даже, Люська?

— Да ну тебя на фиг, Зойка! — рассмеялась Арина и толкнула одногруппницу. — Ему вальс «Бостон» лучше подошёл бы. С высокой смешливой блондинкой. Например, с тобой! Помнишь, как ты впечаталась в Артура и повисла на нём, млея от счастья?

Ответом был заразительный смех, от которого недовольно нахмурились тренеры парников, стоящие у бортика.

— Девочки, а потише можно свои восторги выражать? — недовольно спросил мужик в спортивном костюме, стоявший метрах в пяти и внимательно наблюдавший за обстановкой на льду. — Мы тренируемся вообще-то. Вы чьи? Левковцева?

— Эмм… Нет… Да… — смущённо ответила Арина, всем своим видом показывая смущение и раскаяние. — Мы просто потренироваться хотели, но увидели, что лёд занят.

— Сейчас наше время! — наставляющим тоном заметил тренер. — И мы его используем полностью! Вам разве не давали график тренировок?

— Нет! — дружно ответили фигуристки. — Ничего не давали!

— Если не давали, значит, сидите и смотрите молча, иначе мы вас быстро удалим отсюда! — заявил тренер.

Пришлось сидеть и молча смотреть. Тренировка парников была точно такой же, как и у одиночников. Сначала они разминались шагами, потом переходили к более сложным упражнениям. На прыжках не концентрировались — даже во времена Арины юниоры зачастую прыгали лишь двойные. Основной акцент в тренировке делали на парные элементы — выбросы, подкруты, поддержки, тодесы и парные вращения. Хоть эти элементы и смотрелись достаточно эффектно, но Арина видела, что они невысокого уровня сложности — подкруты и выбросы были сплошь двойными, поддержки с одной или двумя позициями партнёрши вместо трёх. Лишь тодесы и вращения выглядели почти одинаковыми.

Почти все выбросы партнёрши завалили, приземлившись на задницу, хотя сила, с которой партнёры выбрасывали их на лёд, была достаточно мала, и пролёт надо льдом иногда был совсем мизерным — около двух метров. В подкрутах почти всегда парни ловили девчонок на грудь, хотя правилами предписывалось принимать их на вытянутые руки. Но всё равно в целом ребята катались вполне прилично, было видно, что на коньках стоят не первый год, и наблюдать за ними было достаточно интересно.

Через несколько минут подошли Левковцев и Савосин. Горинского не было, а вид у тренера был озадаченный. Арина сразу поняла, что приключился какой-то форс-мажор.

— Что случилось? — недоумённо спросила она.

— Неприятность случилась, — с досадой ответил Левковцев. — Наш Артур решил, что он травмирован, и в чемпионате участвовать не будет. Вместо него Егор заявился. Артур поехал домой.

«Странно. Вроде Горинский вчера, да и сегодня ничего не говорил. И интонация, с которой он сказал, что Артур травмировался — что-то да значит», — подумала Арина, глядя на тренера. Хотелось спросить подробнее обо всём, но шестым чувством догадалась, что тренеру сейчас не до того. Хотя и спрашивать, в сущности, было нечего — очевидно, что Артур сдулся. Перегорел, переволновался, почувствовал, что, выйдя на лёд перед зрителями, опозорится очень сильно. Поэтому просто снялся с соревнований, сославшись на травму или болезнь. Арине такие случаи в фигурном катании были известны, но хитрые спортсмены обычно снимались с соревнований после крайне провальной короткой программы, когда бороться за что-либо в произвольной уже не имело никакого смысла даже с удачным прокатом. Когда даже удачный прокат гарантировал бы лишь борьбу за попадание в десятку. Всё выглядело достаточно просто — на чемпионате мира не делаешь каскад и один прыжок, финишируешь после короткой на условном 24-м месте. И оттуда даже при гениальном прокате произвольной можно максимально попасть лишь на 9–10 место.

— И что мы будем делать? — спросила Соколовская. Выражение её лица сразу стало печальным.

— Нам нужно потренироваться! Потренировать обязательные фигуры. В последнее время мы делали упор на короткую и произвольную программу, исполняя фигуры лишь в ходе тренировки дорожки шагов, — заявил Левковцев. — Но по нашему расписанию лёд сегодня будет только в 16 часов. Так что… Я пока в раздумьях. Есть несколько вариантов: либо договориться сейчас с парниками, уступив им позже своё время, либо поехать пообедать и вернуться позже, к назначенному времени, либо… Здесь есть поблизости, на улице, народный каток. Попробовать покататься там. Вы как думаете?

— Владислав Сергеевич, ни с кем не надо договариваться! — заявила Соколовская и посмотрела на часы. — Ну да. Четыре часа ещё. Мы вернёмся в общежитие, пообедаем, отдохнём и приедем к назначенному времени, к шестнадцати часам. Сделаем всё так, как положено.

Левковцев не стал спорить — понимал сам, что лёд ему раньше времени никто не даст, а сидеть здесь и ждать его — только напрасно тратить время.

— Хорошо, — согласился тренер. — Жду вас к шестнадцати часам. Пожалуйста, не опаздывайте.

Четыре часа пролетели быстро. Минут сорок заняла дорога туда и обратно, полчаса ушли на обед. Казалось, вроде вот только прилегли отдохнуть, как уже пора ехать обратно. Впрочем, часовой сиесты хватило, чтобы сбросить нервное напряжение.

В фойе фигуристок уже ждал Савосин. Рядом с ним стоял Горинский с большой сумкой в руках. Артур посмотрел на девчонок и отвернулся, не желая встречаться взглядом с одногруппницами, но потом всё-таки решился.

— Вот… Уезжаю, — буркнул он. — Не задалось что-то. Вам желаю удачи и чистого льда.

Что сказать в данной ситуации, как ответить? Как приободрить перегоревшего спортсмена, боявшегося соревнований как огня? Найдутся ли для этого слова? У Арины нашлись.

— И тебе всего хорошего, — сказала она, подошла к фигуристу и обняла его. — В жизни всё бывает, Артур. Только знай, что ты тоже нужен нам. Ждём на катке.

Горинский вытер слезу, махнул рукой, поднял с пола спортивную сумку, закинул на плечо и вышел из общежития, махнув на прощание рукой.

После неловкого молчания Арина повернулась к одногруппникам, стоявшим и смотревшим на неё.

— Ну что… Пора… Сделаем их всех!

Однако перед тем как сделать, требовалось хорошо потренироваться…

— Ребята, сегодня тренируем только обязательные фигуры! — заявил Левковцев, когда воспитанники приехали во Дворец спорта, переоделись и вышли на лёд. — Всё остальное мы повторяли много раз. А для того, чтобы тренировка была более эффективной, на ней будет присутствовать Татьяна Петровна Тарасова, технический специалист судейской бригады. Знакомьтесь. Прошу любить и жаловать. Если будут какие-то вопросы, задавайте. Татьяна Петровна ответит на них. Если она увидит у вас какие-либо ошибки, сразу же укажет.

— Здравствуйте, ребята! Как вы видите, я тоже на льду и буду работать рядом с вами, как геолог в поле, так сказать, — приветливо улыбнулась Тарасова. К удивлению Арины, она стояла на льду и была обута в коньки. Из одежды на Татьяне Петровне был надет импортный цветастый спортивный костюм, а густые светлые волосы убраны под красиво завязанную косынку. Симпатичная женщина средних лет, она выглядела очень красиво и необычно.

— Эмм… Здрасти! — смущённо поздоровалась Арина, гадая, зачем она вышла на лёд. Судьи и технические специалисты часто смотрели на тренировочные прокаты фигуристов, заранее выявляя ошибки и даже консультируя тренеров и фигуристов, так как все правила знать было трудно. Однако судьи делали это, находясь в судейской зоне или стоя у бортика. Тарасова вышла на лёд. Собиралась с близкого расстояния смотреть за исполнением фигур?