Когда до окончания заливки льда осталось всего ничего, у входа на каток послышался сильный шум. Арине показалось, что идут множество людей в тяжёлой обуви, причём ступают очень размеренно, в такт. Так и было! Через входной терминал блока А синего сектора, соседнего с тем, где сидела Арина с группой поддержки, начал входить строй ещё одних болельщиков. И это были солдаты! Одетые в серые шинели с чёрными погонами и серые цигейковые шапки. На погонах буквы СА, а в петлицах шинелей маленькие значки танков. Они шли колонной в два человека, ступая чётко в ногу. Вся подростковая компания развернула головы и с удивлением уставилась назад, на новоприбывших.

Заходили они организованно. Сначала из терминала вышел направляющий солдат. Он выглянул в арену и скомандовал, чтоб шеренга остановилась. Рядом со стоящей шеренгой на арену прошли командир тридцать второго учебного танкового полка имени Богдана Хмельницкого полковник Александр Захарович Зорькин и его друг Владимир Степанович Соколовский. Зорькин вышел на ровную площадку перед терминалом, оглядывая окрестности в поисках достаточного свободного места. На площадке стоял милиционер. Увидев полковника в форме, он вытянулся и отдал честь, приложив правую руку к виску.

— Здрав желаю, тарищ полковник! — протараторил он. Зорькин небрежно ответил на приветствие, почти на взглянув на милиционера — был занят внимательным разглядыванием арены.

— Вот там свободного места достаточно! — показал Зорькин направляющему сержанту. — Рассаживай всех в те ряды, Борисов.

— Есть, тарищ полковник! — направляющий отдал честь и отдал команду шеренге:

— За мной, шагом марш!

Солдаты стали рассредоточиваться по указанным местам на глазах удивлённых болельщиков. Сколько их? Казалось, шеренга никогда не закончится. Через пять минут наконец-то появился замыкающий с красным флагом в руке. Солдаты пока ещё вели себя культурно и организованно — рассевшись по местам, застыли, словно изваяния, заняв большую часть сектора. В руках у них были какие-то плакаты, свёрнутые в трубку. Зорькин и Соколовский сели рядом с солдатами, с краю.

Ельцин с изумлением наблюдал за появлением военнослужащих, потом, не сдержавшись, спросил у первого секретаря обкома Петрова:

— А это што у вас тут за представление, понимаешь?

— Солдаты пришли, товарищ Ельцин! — официально ответил Петров. — Решили в увольнении на фигурное катание сходить, поболеть за любимых спортсменов.

— Ты смотри, какая интрига тут у вас, — заметил Ельцин. — Всё интереснее становится.

Соколовская сразу же увидела отца рядом с другом и сильно удивилась, впрочем, виду не показала. Она вообще не думала, что отец приедет поболеть за неё. Этот факт стал очень приятным бонусом, а то, что с ним и дядя Саша, которого она знала и помнила с малолетства, вызвало двойное удивление. А солдаты… Соколовская вдруг поняла, что это и есть её группа поддержки — примерно сотня человек. Она догадалась об этом интуитивно, зная заранее характер своего отца и даже примерно представляя поступки, которые он мог бы совершить. Она вдруг подумала, что поддержка такого количества людей, пусть даже и присланных по приказу, её очень смотивирует. Эти люди пришли поболеть за неё, значит, выступить нужно по-максимуму, не посрамить ни их, ни себя…

— Дорогие товарищи! — ожил информатор. — Продолжается соревнование в исполнении обязательных фигур среди юниорок. На лёд приглашается Нина Фролова, представительница ДЮСШОР города Свердловска.

Арина смотрела на выступление Нины Фроловой и понимала, что прав был Левковцев, когда обозначил основными конкурентками Малинину и Соколовскую. Медали будут разыграны между ними троими. Остальные девушки выступали слабовато. Разве что Протасова и Бойкова смогут навязать борьбу. Выступили по фигурам они прилично, отставая на десятые доли балла. Но Левковцев говорил, что у них по одному тройному. Или по два?

Старты троих фигуристок, катавших перед Соколовской, не запомнились ничем. Каждая делала ошибки то на одной ноге, то сразу на обеих. Конечно, сильно сказывалось волнение из-за присутствия на соревнованиях политических и партийных деятелей, а теперь ещё и солдат. Только на Соколовскую это не произвело никакого впечатления. Она сидела спокойная и уверенная в себе. В какой раз Арина убедилась в хладнокровии соперницы и умении взять себя в руки при наступлении критического момента. «Как она вообще проигрывала раньше тут?» — подумала Арина.

— Пора! — Соколовская поднялась с места, закинула сумку с коньками на плечо и стала пробираться по направлению к лестнице.

— Ни пуха! — крикнула Арина.

— К чёрту! — Соколовская обернулась и сверкнула голубыми глазами. Казалось, в них бушевал огонь.

Пока катала фигуриста из Киргизии, Марина надела коньки и выслушала наставление от Левковцева, что-то показывающего ей на льду. Скорей всего, проблемные зоны на льду, от которых надо держаться подальше.

— На старт приглашается Марина Соколовская, воспитанница ДЮСШОР номер один города Екатинска, — объявил информатор.

— Урааааа! — грянул мощный хор солдатских голосов. — Соколовская, вперёд! Чем-пи-он-ка!

— Соколовская! Ураааа! — хором закричали школьники из Екатинска и выставили над головой плакаты в поддержку Марины! Для Соколовской это стало большим удивлением, и она сначала даже не поверила, что группа поддержки Хмельницкой болеет и за неё. Но нет! Ребята кричали, поддерживая её, и трясли плакатами: «Марина, ты лучшая!», «Марина, так держать!», «Марина — красная ракета!».

Соколовская выехала на лёд, сделала целиком секцию фигур, просто покаталась фонариком, размяв сухожилия, подъехала к судьям и застыла в ожидании старта. Арина заметила, что она выбрала стартовую позицию не там, где катались другие фигуристки, а взяв правее метров на пять — лёд там был не испорчен. И тут Арина мысленно укорила себя, потому что могла сделать так же.

Рефери дал команду, и Соколовская стартовала. Разгонялась аккуратно и уверенно, довольно быстро. Исполнила чисто все секции на левой ноге, потом, сделав дугу, переступила на правую ногу и так же чисто исполнила и на ней. Арина уставилась на совершенно ровные, чёткие следы на льду и поняла — Соколовская этот раунд выиграла. Финита ля комедиа! Судьи просто не поставят её ниже Арины с чуть запоротым исполнением. Если бы Марина дала хотя бы малейший шанс к себе придраться, то у Арины остались бы шансы на первое место в фигурах, но увы… Марина откатала как надо.

Судьи по льду не ползали. Встав кучкой, в изумлении смотрели на следы. Их идеальный след было видно даже с трибун, а уж вблизи-то и подавно!

Зрители на трибунах, даже далёкие от фигурного катания, что-то почувствовали. Поведение судей говорило, что никаких вопросов к спортсменке нет.

— Урааа! Маринаааа! Вперёёёд! — хором скандировали солдаты, расправив плакаты. На них просто, безыскусно были написаны слова поддержки, вроде «Марина, вперёд!», «Марина — чемпионка!».

Группа поддержки из Екатинска притихла. Что могли сделать 13−14-летние школьники с такой силой и мощью??? Да ничего! Поэтому ребята только сидели и вяло улыбались. Кроме недовольной Аньки.

— Сейчас скажу им что-нибудь! Достали уже! Или плюну кому в рожу! — злобно сказала будущая маман, и хотела уже подняться с места, как её осадил рассудительный Стас.

— А ну сиди! — укоризненно сказал он. — Совсем уже ку-ку? По шее накостыляют ещё!

Анька разочарованно плюхнулась обратно на сиденье и застыла в недовольной позе, надув губы и скрестив руки на груди.

— Марина Соколовская за исполнение обязательных фигур получает пять целых пять десятых балла, — объявил информатор. Ответом ему было дружное солдатское «Ура».

Арина уныло шмыгнула носом — задача победы на чемпионате сильно усложнилась…

Марина шла на трибуну с видом победителя. Даже походка стала другой! Более плавной, более вальяжной. «Как будто олимпиаду выиграла», — подумала Арина. Соколовская всё ещё оставалась для неё неизвестным фактором, и даже несмотря на вроде бы относительно близкие отношения, Арина этот фактор полностью всё ещё до конца не раскрыла.