- Могло быть гораздо хуже, - сказала Медея. - Радуйся, что нынче не сезон дождей и на тебя не льются сверху потоки воды.
- Да пускай бы лились, если бы они смыли всю ползучую фауну и загнали наших врагов под крышу, - ответил Кальтер. - Пьянствуй они в каком-нибудь борделе, я разобрался бы с ними за пару часов, и мне не пришлось бы гнаться за ними по дебрям через полстраны.
- Прежде ты не был таким самоуверенным, - заметила «серая». - Смотри, опять не споткнись и не расшиби себе лоб, как во Франции.
- Люди имеют привычку меняться, - заметил в ответ Куприянов. - Особенно когда их отправляют на войну со сверхлюдьми.
- Сверхлюди такие же уязвимые, как все, - напомнила спутница. - Разве что шкура у них толще и трепыхаются они дольше. Помни о том и о другом. И не ищи смерти раньше, чем она сама тебя разыщет.
- Всю жизнь только этим и занимаюсь. Так что избавь меня от своих банальностей, - отмахнулся Кальтер.
Он почти смирился с уготованным ему мрачным будущим и все же полного душевного равновесия не достиг. Да и кто бы достиг на его месте? Узнав, сколько ему осталось жить, он ощутил себя смертельно больным человеком, до которого врачи довели неутешительный диагноз. С одной стороны это принесло облегчение, ведь раскрытые карты лучше недосказанности. Но с другой стороны мысли о неминуемой гибели были неважными попутчиками и мешали Куприянову сосредоточиться на работе.
А еще эти проклятые джунгли, через которые он продирался к своей нынешней цели!
Отряд Гурона шел в направлении рыбацкой деревни Коук-Дунг. Так решил Кальтер, сопоставив вражеский курс и присланную Верой спутниковую карту. «Серые» вернули Безликому коммуникатор, куда, разумеется, напихали жучков, но Кальтера это не беспокоило. Все равно он не собирался убегать, да и скрывать ему было нечего. Другое дело Старик-с-Тростью, коего теперь приходилось всерьез опасаться.
Впрочем, Древний мог и не объявиться. Если он действительно исчез с радаров «серых» на следующую пару веков, в охоте на последнего бессмертного не будет смысла. Либо еще хуже - она создаст Кальтеру новые трудности, посерьезнее тех, что он расхлебывал недавно.
Он не знал, с какой целью Гурон прется в Коук-Дунг. Однако взглянув, что головорезы учинили со встреченным ими рыбаком-кхмером и его детьми, Безликий укрепился в мысли: деревеньку тоже ждет кровавая расправа. Просто так, ради забавы, дабы громила повесил себе на шею очередной амулет из отрезанных ушей и пальцев. Гурону надо было сорвать злость после того, как во Франции ему не дали пустить Куприянову пулю в лоб. А поскольку стравливать пар иначе он не умел, судьба Коук-Дунг виделась незавидной.
Пожилой кхмер и четверо его разновозрастных сыновей разбили лагерь у реки, по берегу которой шел Гурон. Убивать их не было нужды. Они даже выказали гостеприимство: предложили вышедшим из кустов вооруженным людям рыбу и котел, чтобы те приготовили себе еду; сваренной рыбаками для себя похлебки на двадцать с лишним человек не хватило бы. Но гости без лишних разговоров достали мачете и зарубили сначала главу семьи, а затем его детей.
Во время резни прозвучал лишь один выстрел. Последнему израненному рыбаку удалось вырваться из рук убийц и пуститься наутек. Вот только убежал он недалеко. Гурон был опьянен насилием, но держал ухо востро. Заметив непорядок, он выхватил «беретту» и выстрелил в спину удирающей жертве.
Схлопотав пулю промеж лопаток, рыбак упал, а затем он и его истекающие кровью родственники были сброшены в реку. После чего каратели устроили на том же месте привал, взявшись жарить на костре рыбу, которую им и так давали бесплатно.
Рыбаки приплыли сюда на двух плоскодонках с шестами, но этот транспорт Гурону не пригодился. И отряд продолжил путь по берегу, а Кальтер, что наблюдал за резней из кустов, связался с Верданди и поручил ей срочное задание.
- Ты же знаешь, Дровосек - это исключено, - запротестовала она, выслушав просьбу о необходимости отправить в Коук-Дунг сигнал тревоги. - Ты забыл, что мы не вмешиваемся в естественный ход событий, какими бы ужасными они ни были?
- Ход этих событий давно перестал быть естественным, - возразил Куприянов. - Я уничтожил Гурона несколько лет назад. И если бы его не вернули к жизни противоестественным способом, люди, которые сегодня погибли, могли остаться в живых. Также, как деревня, куда направляется эта банда, не пострадала бы. И как раз этот исторический перекос мы еще в силах выправить. Понимаешь, Элли, о чем я?
- Понимаю, Дровосек. - Она умолкла. И после короткого раздумья сдалась: - Твои доводы приняты. Думаю, они не противоречат протоколу. Жди ответа. Я сообщу новости сразу, как они появятся.
- Только не забудь, Элли: нужно лишь эвакуировать деревню, а не вызвать туда армию или спасателей, - напомнил Кальтер. - По крайней мере в течение пары суток оттуда не должно поступать сигналов о помощи.
Коук-Дунг представлял собой далекое от цивилизации, бедное поселение. Ни мобильных телефонов, ни Интернета там не было. Для связи с внешним миром имелся лишь радиопередатчик, который, к счастью, работал. Разузнав нужную частоту, Вера вызвала деревенского старосту, поведала ему об угрозе, а затем установила над этим районом заслон из радиопомех. Таких, что все попытки старосты выйти на связь с кем бы то ни было потерпели неудачу.
В Камбодже, где и в спокойные годы царила нестабильность, а в Сезон Катастроф вновь полились реки крови, крестьян нередко грабили и убивали. Поэтому они относились к таким предостережениям со всей серьезностью.
Не прошло и двух часов, как Верданди сообщила: жители Коук-Дунг ушли в джунгли. Куда именно, со спутника было не разглядеть - он и саму-то деревню едва различал под густыми древесными кронами. Однако все костры в ней были погашены, что являлось хорошим признаком.
Каратели нагрянули в Коук-Дунг ранним утром следующего дня. Планируя застать крестьян сонными и неготовыми к сопротивлению, Гурон в итоге обнаружил в поселке лишь собак да скот. Их бросили, дабы они лаем и мычанием не выдали прячущихся в лесу хозяев. То есть фактически принесли в жертву, поскольку первый свой гнев незваные гости выместили на животных. А также на оставленных у причалов рыбацких лодках, которые были расстреляны и потоплены.
Самой деревне тоже грозило сожжение, но не сегодня. Как ни хотелось Гурону пуститься в погоню за аборигенами, после трехдневного пути отряд нуждался в передышке. Тем более, что в его рядах были следопыты, умеющие вынюхивать в джунглях потайные тропы.
Два таких бойца спустили с привязи одну из местных собак и отправились в джунгли туда, куда она убежала. А Гурон и его люди, перебив оставшуюся живность, выставили часовых и устроили привал. Надо полагать - до завтра. Кроме барбекю из пристреленных свиней и коров захватчики решили также угоститься выпивкой. Не местной, потому что она могла быть отравленной, а той, которую они достали из своих вещмешков. И командир это одобрил, поскольку сам был не прочь расслабиться, приложившись к бутылке.
Наблюдая из укрытия за разыгравшейся гулянкой, Кальтер удовлетворенно хмыкнул. Он ненавидел страны вроде Камбоджи, но на Ближнем Востоке с его религиозными традициями застать врага пьяным было сложнее.
И все-таки Гурон, в отличие от подручных, пил в меру, хорошо закусывал и поглядывал по сторонам несмотря на выставленное охранение. Он держал в страхе всю округу и вряд ли опасался, что кто-то посмеет бросить ему вызов. Но боевой опыт научил этого хищника быть начеку даже там, где он считался вершиной пищевой пирамиды.
Безликий хотел подкараулить следопытов на обратном пути, но передумал. Гурон бодрствовал, ожидая доклада вернувшихся разведчиков. И если те вдруг исчезнут, он встревожится. Тем более, что по дороге в Коук-Дунг у него и так пропало два человека. Предполагалось, что они дезертировали - эти двое были приятелями и однажды бесследно исчезли. По крайней мере все так решили, не обнаружив их тел и следов крови.
В действительности причиной их «дезертирства» стал Кальтер. Два приятеля любили иногда приотстать от отряда, чтобы втихаря нюхнуть кокаина. На это мало кто обращал внимания. Гурон велел справлять нужду, отлучаясь в кусты как минимум по двое - дабы прикрывать друг друга. Так что когда сгинувших головорезов хватились, никто особо не удивился. Нападение сразу на двух бойцов не обошлось бы без криков, а дезертирство в отряде хоть нечасто, но случалось.
